Юлия Белова - Этот прекрасный свободный мир...

   Сенатор Дженкинс был одинок, искушен в науках и философии, и считался человеком странным и на редкость занудливым. Обрадованный, что отныне у него есть слушатель, немолодой муж принялся наставлять Эллис в вопросах политики, философии, религии и экономики, рассуждал об истоках свободы и ответственности. Три недели Эллис тихо просидела на скамеечке у его ног, послушно впитывая новые сведения и идеи, но по истечении трех недель взбунтовалась. Не для того она выскочила замуж, чтобы со школьной скамьи угодить в ясли. Обнаружив в своем доме вместо бессловесной подставки для ног крепкого и энергичного щенка-лабрадора, сенатор Дженкинс пришел в восторг. И хотя он не совсем представлял, что делать с эдаким чудом природы, вечной скуке сенатора пришел конец. Коль скоро его жена оказалась упряма, энергична и бесстрашна, Дженкинс решил сделать Эллис своим представителем в Сенате. Сенат уже давно вызывал у Дженкинса тоску, но подавать в отставку, не подготовив себе замену, он полагал безответственным.

   Появление в Сенате в качестве сенатора-лейтенанта восемнадцатилетней Эллис произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Муж Эллис наслаждался безжалостностью и язвительностью, с которой его юная жена вела допросы выступавших в комитете свидетелей, временами натравливал ее то на одного, то на другого сенатора и любовался летящими во все стороны клочьями шерсти. К изумлению сенатора его жена решительно отказывалась выступать в роли бездумного орудия, обладала собственным мнением, нетривиальными идеями и нестандартными методами проведения этих идей в жизнь. Через полтора года увлекательнейшей жизни преждевременно состарившийся Дженкинс догадался, что в его доме вырос не лабрадор, а неукротимый дикий зверь. Содержать в доме хищника из джунглей было не только неудобно, но и безответственно, как в отношении хозяина, так и животного. Для хозяина это было небезопасно, в отношении животного -- жестоко. Зверя требовалось выпустить на свободу и чем скорее, тем лучше. Дженкинс вздохнул и подал на развод.

   Обиженная неожиданным разрывом, Эллис не требовала от бывшего мужа ничего, но к собственному удивлению получила все -- место в Сенате, половину состояния мужа и репутацию стервы. Старый Дженкинс всегда готов был дать Эллис добрый совет, обсудить политическую или философскую проблему, статью закона или пункты сенатских правил, но предпочитал любоваться успехами своего единственного детища на расстоянии.

   Поскольку прежний молодой человек так и не понял, насколько он ей безразличен, Эллис вышла замуж еще раз. Второй муж Эллис владел сетью роскошных ресторанов и ночных клубов. Его заслугой было то, что он приобщил Эллис к таинствам и радостям секса. Коллеги сенатора вздохнули было с облегчением, но вскоре поняли, что радости в личной жизни ничуть не мешают Эллис Дженкинс заниматься делом. Напротив, семейная гармония наполняла Эллис редкой энергией и целеустремленностью, а ее идеи грозили перевернуть мир.

   Эллис была довольна, но через два года с потрясением осознала, что за пределами спальни с ее мужем не о чем разговаривать. В постели они были созданы друг для друга, но нельзя же провести в постели всю жизнь! С сожалением Эллис поняла, что со вторым мужем пора расстаться, и потому благоразумно -- в присутствии пяти свидетелей -- застукала мужа в постели с хорошенькой журналисткой. Поскольку виновным в супружеской измене оказался супруг, это принесло Эллис пять миллионов долларов отступного, половину из принадлежащих мужу ночных клубов и его неизбывную обиду, поскольку изменник так и не смог уяснить, с чего столь незначительное происшествие могло привести к столь печальным последствиям.

   Третий муж пристрастил Эллис к экстремальным видам спорта и лицезрению боев на Арене. Коллеги сенатора Дженкинс напрасно надеялись, что теперь она, наконец-то, свернет свою упрямую шею, разбившись при прыжках с парашютом или врезавшись в какое-нибудь препятствие во время гонок. Освоив управление парапланом, гоночным болидом и даже исследовательской тарелкой, Эллис обнаружила, что все эти экстремалы излишне инфантильны для того, чтобы принимать их всерьез, а становиться воспитательницей детского сада ей не хочется. Детей Эллис предпочла бы родить, а не видеть их в половозрелых и полнолетних особях. К тому же излишнее увлечение спортом заставляло мужа то и дело пренебрегать своими супружескими обязанностями, так что Эллис решительно не представляла, каким образом сможет выполнить свой долг перед свободным миром и подарить ему детей. Изменять же супругу сенатор считала невозможным. Что бы там не думали о ней окружающие, Эллис была моралисткой.

   Чтобы найти выход из щекотливой ситуации, Эллис решилась на развод. Когда сенатор сообщила мужу о своем решении, а также о причинах, которые побуждают ее пойти на этот тяжелый шаг, победитель шести гонок и герой четырех рекордных погружений струхнул. Сообразив, в каком смешном виде он, герой свободного мира, предстанет перед согражданами, когда им станет известна причина расторжения брака, лихой экстремал постарался предвосхитить события и сам подал на развод. Поскольку именно супруг оказался инициатором разрыва, не имея для этого ни малейших оснований, Эллис получила десять миллионов долларов отступного, великолепный гоночный болид, женскую команду по кёрлингу, завод по производству удобрений, а также пакет акций крупной химической компании.

   Таким образом, к тридцати годам у Эллис было все, что необходимо для жизни, за исключением любви, но Эллис надеялась, что сенатор Ричард Томпсон, наконец, осознал, до какой степени ей безразличен и вскоре сдастся на ее милость. А потом, когда он все поймет, они смогут заняться делом и выполнить свой долг перед свободным миром, произведя на свет не менее четырех детей -- двух мальчиков и двух девочек. Конечно, необходимо было позаботиться о том, чтобы мир, который они подарят своим детям, оставался по-прежнему уютным и добрым, так что слова Томаса Лонгвуда о безопасности упали на благодатную почву.

   Отвернувшись от компьютера, Эллис, наконец, улыбнулась и принялась размышлять, что надеть на смотрины. Дела делами, но женщина всегда должна быть привлекательной, полагала сенатор, хотя бы для того, чтобы усыпить бдительность всех возможных оппонентов и при необходимости нанести им неожиданный удар.

   Когда Роберта освободили из колодок, все было кончено -- тело локхидовца унесли, пол вымыли, Джен увезли, а Джека отправили отдыхать. Бывший рекламщик сладко спал на своем матрасе и даже не повернул головы на его шаги. Роберт растянулся на циновке и уставился в потолок. Будущее было по-прежнему неясным, но, оказалось, что до этого будущего еще надо дожить. Роберт раз за разом спрашивал себя, почему их похитители так поступили. Всего один балл -- и смерть... Ну, что значил этот чертов балл по сравнению с теми семьюдесятью четырьмя, что уже набрал локхидовец? Если бы похитителям было нужно, они легко могли бы натянуть бывшему топ-менеджеру хоть один, хоть десяток баллов, но они предпочли убить. Зачем?