Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая

Рада оставила его в доме на берегу Дуная, где они остановились, а сама отправилась на поиски жертвы. Ей нужен был только турок. Желательно военный, который бы не понравился с первого взгляда. За долгие годы изоляции в монастыре она почти забыла, как общаться с людьми. Но на этот раз у нее за плечами были тысячи прочитанных книг. Она изображала из себя то светскую женщину, которая заблудилась в незнакомых землях, то мать, которой нужны деньги чтобы кормить семью, то просто уличную девку, которая хочет заработать. И всех своих жертв она приводила в дом, где поджидал их Клодиу. Он не хотел, чтобы она смотрела как он забирает их жизни, но любопытство Рады было слишком сильным.

– Презираешь меня? – спрашивал наутро Клодиу. Рада качала головой и обещала ночью привести нового турка.

Так прошли почти две недели. Нет, Рада не боялась, что ей причинят вред. Теперь в ее венах текла кровь Клодиу, и это делало ее сильнее, это могло спасти от клинка и пули. Весь дом, где питался Клодиу, был залит кровью. Осушенные тела они прятали под полом. Рада сама разобрала доски. Но в окрестностях уже начинали шептаться о пропавших людях.

В одну из своих ночей охоты Рада увидела пароход, пришедший из Румынии. На берег высадились несколько сотен русских солдат. Одним из отрядов командовал болгарин по имени Христо. Любопытство заставило Раду сблизиться с ним, представившись женой купца. Она плакала и говорила, что мужа ее убили банды курджали. Клодиу говорил, что когда-нибудь настанет момент, и она начнет понимать чужие мысли, но сейчас Рада могла лишь читать по глазам и выражению лица. Актриса из нее была неплохая. Христо поверил в ее историю. Рада не понимала почему, но ей нравилось, как он заботится о ней – молодой и сильный, решительный. Он учился в России, а в последние годы жил в Румынии, издавая газету, посвященную болгарским эмигрантам.

– Кажется, скоро здесь будет жарко, – сказала Рада, вернувшись к Клодиу, и долго рассказывала о готовящимся восстании.

Они планировали вернуться в монастырь, но начавшиеся боевые действия заставили их задержаться. В доме, где им пришлось остаться, было жарко, и обескровленные Клодиу тела начали разлагаться, поэтому Раде пришлось вновь разобрать пол и выкопать в земле могилы, чтобы захоронить гниющие останки. За окнами снова и снова проносились регулярные части османской армии, высланные для подавления восстания. Как-то раз несколько отбившихся от своих кавалерийских отрядов башибузуков ворвались в дом, где находились Клодиу и Рада. Клодиу забрал их жизни и кровь, а Рада вышла на улицу, чтобы прогнать прочь их лошадей.

– Эти албанцы еще хуже, чем простые турки, – сказала Рада, а когда на берегах Дуная появились новые карательные отряды неорганизованных и жестоких башибузуков, она предложила Клодиу открыть охоту на них. Клодиу отказался.

Когда бои и волнения стихли, Клодиу и Рада отправились обратно в Рильский монастырь. По дороге они узнали, что командир отряда, с которым познакомилась Рада, Христо, был убит на горе Врана, а его солдаты разбежались.

– Боюсь, эта страна никогда не станет свободной, – сказала тогда Рада, но уже два года спустя, после поражения Турции в войне с Россией, часть Болгарии получила права административной автономии, а год спустя приняла свою конституцию, став княжеством. Этот год Рада и Клодиу встретили в Рильском монастыре.

Еще трижды Клодиу покидал его стены, и трижды вместе с ним была Рада. Она сама выбирала ему жертв, сама вершила их судьбу. Как и прежде, это были турки.

– Почему ничего не меняется? – спрашивала Рада Клодиу, когда они возвращались в монастырь. Клодиу говорил ей, что для перемен нужно время.

– Не спеши, у тебя впереди теперь много лет, – убеждал он Раду, но она хотела всего и сразу. Хотела театров и современных писателей, хотела болгарских картин, от которых бы захватывало дух, как это было, когда она впервые познакомилась с творчеством Боттичелли. Хотела австрийской музыки, итальянской грации…

– Но ничего этого здесь нет, – вздыхала Рада, возвращаясь в Рильский монастырь, ставший для нее и Клодиу домом. У нее все еще были книги, но книг становилось мало. Хотелось большего. – Покажи мне мир, – начинала она просить Клодиу. – Покажи мне мир, который знал ты.

– Мир, который я знал, изменился.

– Тогда давай изучим его снова, вместе. Ты видел современный балет? Слышал современную музыку? – спрашивала Рада, а затем часами рассказывала о том, что читала. Рассказывала так, словно действительно была там.

– У тебя очень хорошее воображение, – хвалил ее Клодиу, но необходимость отъезда из монастыря была уже почти неизбежна. Клодиу знал, что если он откажется поехать с Радой, то она сделает это одна. А потерять еще одного друга он не мог.

Прощание с Болгарией вышло совсем не таким, как планировал Клодиу. Даже его заверение Раде, что когда-нибудь они снова вернутся сюда, оказалось смазанным и скорее комичным, чем трогательным и волнующим.

Первым городом, в котором они остановились, была Вена. Опера Моцарта «Дон Жуан», которую посмотрела Рада в местном государственном оперном театре, произвела на нее такое впечатление, что она говорила об этом больше месяца, посещая представление снова и снова, пока не выучила его наизусть.

– А ты знал, что турки так и не смогли завоевать этот город? – спрашивала она Клодиу. – Турок было почти в двадцать раз больше, но их не только остановили, но и нанесли им поражение. – Потом она мрачнела и вспоминала свою собственную страну, которая только сейчас начала сбрасывать со своих плеч османское влияние.

Также волновали Раду и трамваи, гремевшие на улицах Вены. Не менее волнительным оказался для нее и дом Хундертвассера, крыша которого была покрыта почвой, и там росли кустарники. Так же растительность встречалась и во внутренних комнатах. Окна фасада были разных размеров и форм. Орнамент был выполнен из глазурованных плиток. Казалось, что в доме нет ни одной прямой линии. Именно там Рада уговорила Клодиу приобрести квартиру.

Много времени Рада провела в Музее художественной истории, построенном в зимней резиденции австрийских Габсбургов. Здание было новым, и Раде казалось, что она чувствует запах краски и слышит голоса архитекторов, которые недовольны рабочими. Рада поднималась по парадной лестнице, готовая поверить, что эта лестница ведет в рай. Своды были высокими, расписанными талантливыми художниками. Каменные фигуры львов охраняли вход. Когда Рада поднималась по лестнице, она всегда подолгу стояла перед этими львами.

Внутри было просторно. Колонны поддерживали огромный свод. В свой первый визит туда у нее закружилась голова. Вначале архитектура этого комплекса захватывала ее больше, чем картинная галерея. Но потом она увидела картину Рубенса «Четыре великие реки древности», которая захватывала дух Рады и прежде, когда она видела ее в репродукции. Но сейчас, стоя перед оригиналом, она чувствовала, как замирает время. Казалось, что она может вечно стоять и смотреть на это полотно. В какой-то момент ей начало казаться, что если долго смотреть на детали, то можно увидеть, как Рубенс создавал свой шедевр, услышать его дыхание.