Сергей Алексеев - Мутанты

Только испытывал он не обычное влечение к голой девке, какое бывает у полуголодных, похотливых мужиков, а ощущал, как от ее танца вливается внутрь некая неистовая сила, с физическим треском расширяющая заячью грудную клетку до ширины волчьей!

Было, было в Любке что-то, отчего жаждали ее мужики, и не только хохлы и москали, но и арабские зажравшиеся шейхи! Говорят, ее несколько раз перепродавали, и цены всегда росли на порядок.

А тут еще украинского таможенника заметили контрабандисты и чуть ли не в драку за столики потянули. Он присел к знакомым бизнесменам из Брянска, рюмку с ними выпил, с кем-то поговорил, кому-то что-то посулил, но все как во сне — до чего притягательной оказалась Любка. Он словно и не замечал ее обнаженных телес, наряженных в бикини!

Брянские волки это заметили, предупредили:

— Новенькая, не обломали еще. Не обслуживает.

— Спорим, обслужит? — предложил Волков, подразумевая совершенно иное, нежели они.

— Тебя — может быть, — серьезно согласились те, явно желая потрафить таможеннику.

Тут сеанс закончился, и Мыкола заскочил на подиум, накинул покрывало на плечи Любке и повел ее в помещение, гордо называемое грим-уборной, хотя здесь гримом почти не пахло.

— Что это с тобой, Николай Семенович? — заворковала Любка, обдавая его густым ароматом трудового пота. — Какой-то ты сегодня целеустремленный…

До порабощения Любовь Когут училась на отделении психологии в педвузе Харькова и, вероятно, с тех пор еще владела основами физиономистики.

Волков усадил танцовщицу в канапе, сам пристроился напротив, придвинув кухонную табуретку, и, поражаясь своей решительности, с ходу потребовал:

— Расскажи мне все, как встречалась с мутантом. Все подробно.

— УФ, напугал! — засмеялась бывшая секс-рабыня. — Думаю, что случилось? Да я с ним не встречалась! Хотя, полагаю, это было бы любопытно!

— Кончай болтать, — деловито перебил Волков, — я серьезно. Меня интересует его внешний вид, поведение. В общем, психология.

Покрывало с Любки свалилось, однако она не обратила на это внимания. Мыкола тоже — сейчас даже ее близкая, обнаженная грудь не вызывала тех эмоций, что охватывали его в зале во время танца.

Любка закурила, откинулась на спинку и скрестила ножки.

— Это очень сильное существо, — не сразу начала она описывать свои впечатления, верно вспоминая встречу. — Разумеется, мужского пола. Вид уродливый, устрашающий, но не отталкивающий. От него исходит мощная энергия. Не та, что у голодных самцов, а… как бы это объяснить? Показалось, он страстный, но сдержанный.

— Как он сигарет попросил?

— Никак… Сама дала. Я всегда сама даю, если хочется.

— Может, он внушил тебе эту мысль?

— Треп, ничего он не внушал! — уверенно заявила она. — Я же знаю: от ночных грабителей в первую очередь нужно попробовать откупиться… Зачем тебе все это, Коль? Слушай, помассируй мне шею, а? Кажется, мышцу потянула…

Танцовщица села к нему вполоборота, подставив спину.

— В каком месте он напал? — Волков потер влажную от пота, длинную шею. — Мне надо точно.

Она недоуменно обернулась:

— Ты рехнулся? Да меня девки завалят, если скажу!

— Полная гарантия, Люб! Слово даю!

— Даже не проси! Мне проще нарушить зарок и под тебя лечь, чем трафик сдать… Да зачем тебе мутант, Коль? Дре-менко прибежал, наорал, теперь ты…

Говорить ей правду было опасно, разнесет, и тогда Волков решил зайти с другой стороны:

— Ну, хочешь, на колени встану?

И мгновением позже сильно пожалел об этом…

Дверь в грим-уборную распахнулась, и по тяжелой поступи, по незримому движению тела он сразу угадал, кто вошел… По спине к затылку пробежал мороз, как бывает в раннем детстве от ужаса перед темной комнатой.

— Не дает? — нарочито изумилась Тамара. — Ах она, тварь!

Волков с Любкой обернулись одновременно — судебный пристав стояла, как скала, выставив вперед уступы бедер, живота и груди, словно предлагая немедля покорить эту высоту. Распахнутый форменный китель и вздыбленные, изготовленные на заказ полуметровые погоны на плечах выдавали ее истинное настроение.

— Выйди! — Неведомым ранее, поистине волчьим усилием воли он вернул себе самообладание. — И не мешай мне работать!

У разбуженной старой девы сил на иронию уже не было:

— Работать?!

— Работать!

— Я ему даю — не берет! — открыла Тамара ярко и хищно накрашенный рот. — А у этой прошмандовки просит! Готов на колени встать!! Думаешь, я танцевать не умею?!

От резонанса ее голоса с потолка и стен взвихрилась золотистая пыль. Любка зажалась в угол канапе, собравшись в комок, — сработал навсегда вживленный в сознание инстинкт рабыни. Мерно и далеко гудящий зал ночного клуба замер. И эта пугающая тишина неожиданным образом ввела Волкова в состояние, сходное разве что с состоянием аффекта.

— Вон отсюда, женщина! — словно мутант, прорычал он и неожиданно толкнул ее грудью. — Умри, шалава!

У них были несравнимые весовые категории, кроме того, Николай Семенович был ниже ростом на полголовы и втрое уже в плечах. Несильный, щадящий толчок пришелся в мягкий, складчатый живот. Но Тамара вдруг рухнула в канапе, чуть не придавив Любку, и новая, добротная на вид, мебель вмиг с грохотом развалилась на части, приземлив таким образом грузное расплывчатое тело. Пол содрогнулся, качнулся, отчего трельяж сорвался со столика и брызнул зеркальными осколками по всей гримуборной.

Бывшая секс-рабыня опомнилась, взвизгнула и порхнула к выходу. И, сам поражаясь своей невозмутимости, Волков вышел следом за ней и притворил за собой дверь.

— Коля, Коленька! — зашептала Любка, прильнув к нему. — Бежим скорее, убьет!

— Не бойся! — Он оторвал от себя перепуганную танцовщицу. — Говори быстро, где встречала мутанта?

— На двенадцатом километре, — легко призналась та. — На стене знак — надпись на немецком… Что-то там… комму-нистен, тод… Короче, «Смерть коммунистам!». Мы тоннель купили у китайцев…

Таможенник круто развернулся и пошел к черному ходу, коим пользовались служащие ночного клуба. Они же столпились в коридоре, привлеченные грохотом в гримерке, и сейчас, словно битое зеркало, разлетались из-под его ног в разные стороны.

— Давно бы так! — крикнул он на пороге, похоже, более самому себе, хотя не узнал своего голоса.

И тут увидел, как из гримерки вышла Тамара, наряженная в эротическое белье. Да по коридорчику прямым ходом на подиум! Даже зная Тамарины увлечения, подобного Волков не ожидал. Все бросились в зал, смотреть, и он, непроизвольно, — за поварами и официантами.