Вестники - Маргарет Петерсон Хэддикс
Финн бросился за Чезом. Ему хотелось крикнуть: «Теперь ты нас не поймаешь, мэр Мэйхью!» Но, наверное, разумней было бежать молча. И он повернулся, чтобы сказать Рокки: «Смотри, какой я осторожный!» Поэтому он и не заметил девочку, которая выскочила из-за угла и врезалась в Чеза. Они столкнулись с такой силой, что оба полетели наземь. Финн не успел увернуться и тоже упал.
– Извини! – закричал Финн, пытаясь подняться на ноги. – Я тебя не заметил!
Девочка отчаянно толкалась и лягала Финна и Чеза, стараясь высвободиться. Но они буквально переплелись руками и ногами.
– Мы не хотели… – начал Чез.
Эмма и Рокки принялись растаскивать эту кучу-малу.
– Хватит бить моих братьев! – потребовала Эмма.
Рокки закричал:
– Мы вызовем полицию! Это чужой дом! Уходи отсюда!
Кона подхватила:
– Сейчас придёт охрана!
Финну стало смешно и захотелось крикнуть «ура!». Рокки и Кона действовали заодно с Грейстоунами: казалось, что они всегда были и будут на одной стороне.
А потом он увидел, что девочка сидит, закрыв лицо руками, и плечи у неё трясутся.
Она плакала.
– Ой, – сказал Финн. – Кажется, она нас испугалась.
– И правильно, – прорычал Рокки.
– Может, она притворяется, – задумчиво произнесла Кона. – Может, это шпионка.
– Не надо её жалеть, Финн, – велела Эмма. – Мы ничего про неё не знаем. – Она присела рядом с девочкой и спросила: – Ты кто? Что ты здесь делаешь? Зачем лазаешь по чужим дворам?
Девочка повернулась к ней, не отнимая от лица рук, на которые упали спутанные русые волосы. Финн лишь мельком заметил её светлые ресницы.
– Пожалуйста, не надо никого звать, – попросила девочка. – Просто… молчите. Отпустите меня, а я никому не скажу, что вы здесь.
– Нас пятеро, а ты одна, – возразил Рокки. – Ты в меньшинстве. Не ставь нам условия. Мы тут главные!
Девочка съёжилась. Она искоса посматривала на ребят, словно искала способ вырваться и убежать.
– Рокки, не надо её запугивать, – сказал Финн. – Она же ничего плохого не делает.
– Здесь нет хороших людей!
– А мы? – напомнил Финн.
– Пусть скажет, кто она такая. Тогда мы решим, что с ней делать, – потребовала Эмма.
Девочка растопырила пальцы, и Финн увидел испуганный серый глаз.
– Пожалуйста, забудьте, что вы меня видели, – попросила она. – Я не хотела ничего плохого. Я просто пришла навестить подругу. Я близко знакома с людьми, которые здесь живут, честное слово!
– А с кем именно ты дружишь? – прищурилась Эмма. – И кого ты поддерживаешь: мэра или судью?
Эмма отлично умела задавать вопросы. Если эта девчонка за мэра Мэйхью, то она враг. Если за другую Натали и за судью Моралес, то…
«…То никто не гарантирует, что она хороший человек», – грустно подумал Финн. Потому что в этом мире всё так ужасно устроено. Другая Натали и судья Моралес не могли открыто заявить: «Я на стороне добра и против плохого правительства!» Им приходилось притворяться злыми и жестокими. Делать добро они могли только втайне.
Финн не любил сомневаться. Он предпочитал точно знать, с кем имеет дело.
Он посмотрел на Чеза. Но тот молча шевелил губами, явно произнося про себя слова «подруга». Вид у него был озадаченный.
– Чез? – позвал Финн.
– По-моему… – начал тот. – По-моему, мы знаем эту девочку. Мы уже видели её… или слышали. Я узнаю её голос…
Остальные, кажется, тоже засомневались.
– А я нет, – заявил Финн.
Эмма, Рокки и Кона согласились с Финном. Даже Кафи, подражая старшим, помотала головой.
– У нас не хватило наушников на всех, – напомнил Чез. – Они были только у меня и у обеих Натали…
– А-а, – протянул Финн, а Эмма спросила:
– Она была в тот вечер на празднике?
Чез присел рядом с девочкой.
– Помнишь вечеринку, которая состоялась в этом доме неделю назад? – произнёс он очень мягко, как будто разговаривал с Финном. – В тот вечер… когда была стрельба. Ты, наверное, думаешь, что видела там свою подругу Натали. Но на самом деле…
– …Это была Натали из другого мира, – шёпотом договорила девочка. Она сдвинула руки, приоткрыв лицо, и посмотрела на Чеза, Эмму и Финна. – Вы тоже были там.
Финн потянул Чеза за руку.
– Я её знаю! – воскликнул он. – Она помогла Натали сбежать!
– Лана, – произнёс Чез. – Тебя зовут Лана.
В тот ужасный вечер на ней было ярко-синее платье. Но тогда все расхаживали в синем и оранжевом, и везде висели синие и оранжевые драпировки и флаги. Это были цвета политической партии, которая правила страной. Партии, к которой принадлежали главные злодеи.
При одном воспоминании об этих цветах Финну стало нехорошо.
Но теперь Лана была в тёмных джинсах и зелёной футболке, почти камуфляжной расцветки. Возможно, она хотела слиться с зарослями у ограды. Однако на лужайке её было хорошо видно.
Девочка открыла лицо и воскликнула:
– Вы всё правильно поняли! Мы на одной стороне! – Но она по-прежнему сутулилась и нервно озиралась, словно искала пути к бегству.
– Мы тебя не тронем, – сказал Финн таким же тоном, каким обратился бы к выпавшему из гнезда птенчику. – Мы знаем, что ты подруга Натали. Она нам рассказала. Теперь мы можем доверять друг другу.
Лана рассмеялась – невесело и горько.
– Доверять? – с издёвкой переспросила она. – Доверять?! Я теперь уже сомневаюсь, что могу доверять Натали – а ведь она моя лучшая подруга!
– Натали хорошая, – заверил Финн. – Мы-то знаем.
А потом он вспомнил, что им неизвестно, где другая Натали.
Он вспомнил, как выглядел дом, из которого они только что выбрались. Вспомнил телевизоры, которые внушали Грейстоунам, Коне и Рокки ужасные вещи.
А вдруг другая Натали тоже попала под власть телевизора? Вдруг он заставил её сделать что-нибудь ужасное?
Финн очень многого не знал.
Он даже не знал наверняка, выжила ли другая Натали в тот вечер. Может быть, Лана злилась на Чеза, Эмму и Финна за то, что они не спасли другую Натали. Наверное, она имела на это полное право.
А может быть, Лана злилась оттого, что они не спасли её.
– Твоя Натали цела? – спросил Финн, пытаясь как-то завязать беседу. – Ну… она не пострадала? Она здорова?
– В этом мире вообще есть здоровые люди? – буркнула Лана.
– Слушайте, – перебил Рокки, озираясь так же нервно, как Лана. – Очень глупо стоять и разговаривать на открытом месте. Нас могут увидеть.
– Верно, – кивнула Лана и, оттолкнув Эмму и Чеза, встала. – Наконец хоть кто-то сказал что-то разумное. Вы не мешайте мне, я не буду мешать вам, мы никому ничего не скажем, и никто не узнает…
– Хорошо, – перебила Эмма, осторожно положив руку ей на плечо. Она говорила так грустно,
