Евгения Грановская - Иероглиф смерти

– Вы ко мне? – глупо спросила она.

– Нет, к твоему соседу, – сказал Стас, – но его не оказалось дома. Ничего, если мы у тебя подождем?

– Болтун! Заходите. – Она посторонилась, давая коллегам войти. – Только у меня не убрано.

– Не наговаривай на себя, Маруся, – пробасил Волохов. – У тебя всегда убрано.

– Викинг прав, – сказал Данилов. – Кстати, мы к тебе не с пустыми руками. Вот, держи! – Он поднял перед собой пухлый пластиковый пакет. – Тут все, что нужно. Нарезочки, колбасочки, огурчики. Есть даже икра. Ну, и кой-чего запить, разумеется. Держи, а то уроню!

Маша взяла пакет и взвесила его в руке.

– Ого! Этим можно полк солдат накормить.

– Никого кормить мы не будем – сами все съедим, – решительно заявил Стас.

Маша провела гостей в комнату и распорядилась:

– Вы садитесь, а я пойду соображу на стол.

– Помощь нужна?

– Нет, справлюсь.

– Вот это я понимаю – хозяйка! – похвалил Стас, усаживаясь в кресло и забрасывая ноги на журнальный стол. – Учись, Волохов!

– Сбавь децибелы, а то оглохну, – проворчал Толя. – И копыта со стола убери.

Стас со вздохом опустил ноги на пол.

– Маш, ты только шампусик в холодильник забрось, а то испортится.

– Сделаю.

– А водку в морозильник, – напутствовал Волохов.

Мария ушла на кухню и загремела там бутылками и тарелками. Стас прислушался, затем повернулся к Волохову и громко спросил:

– Слушай, а ты все еще в нее влюблен?

– В кого? – опешил Толя.

– В Машу. Да не красней так сильно, Ромео, я тебя прекрасно понимаю. В нее нельзя не влюбиться. Красивая женщина!

– Данилов, я все слышу! – крикнула из кухни Мария.

– А мне, Марья Александровна, нечего скрывать! Был бы я Аленом Делоном, сам бы за тобой приударил!

– Ты и так хорош! – засмеялась в ответ Маша.

– Говори, Маруся, говори! Прямо бальзам на мою исцарапанную душу! – Стас весело подмигнул мрачному Волохову. – Надо тебе, Маруся, нового мужа найти! Если хочешь, у меня есть пара знакомых…

– Данилов, заткнись! – раздалось из кухни.

– И то правда. Куда им до тебя? Тебе бы генерала какого или президента. Чтобы на «Майбахах» и «Лексусах» тебя до магазина за продуктами отвозил.

Волохов закурил. Стас, будучи приверженцем здорового образа жизни, скривился и помахал перед лицом рукой, отгоняя дым.

– Видел, что написано на пачке? – спросил он. – Курение убивает.

– Жизнь тоже убивает, – парировал Толя. – И что ж теперь – не жить?

Вскоре вернулась Маша с огромным железным подносом с витыми ручками. На подносе стояли тарелки с нарезками, колбасами, оливками и красной икрой.

– Пир духа! – провозгласил, обведя яства восторженным взглядом, Стас. – А где напитки?

– Сейчас.

Маша снова ушла на кухню, а вернулась с бутылкой водки в одной руке и изящным серебряным ведром в другой. Из ведра торчало золотистое горлышко «Абрау Дюрсо».

Стас взглянул на серебряное ведро и присвистнул:

– Откуда такая роскошь?

– Свадебный подарок.

– Хорошая это вещь – свадебные подарки, – одобрил Данилов. – Уже и мужа ветром сдуло, а подарки остались.

Маша выставила фужеры и рюмки. Волохов взялся за бутылку.

После того как выпили по первой, Стас бросил в рот оливку и сказал:

– Кстати, насчет мужа. Как у тебя продвигается бракоразводный процесс?

– Плохо, – ответила Маша. – Я сказала своему бывшему, что сын будет жить со мной. В ответ он выкатил встречную претензию. Ну, или как там это у них называется.

– И чего?

– Хочет забрать сына, вот чего.

Стас сокрушенно покачал головой:

– Ну и гад.

– Не то слово.

– Давай я с ним поговорю, – предложил могучий Волохов. – Без насилия, просто перетрем по-мужски. Я умею объяснять.

– Знаю я, как ты объясняешь, – хмыкнула Маша.

– И каковы твои шансы? – поинтересовался Стас, вновь наполняя ей бокал шампанским.

– Дерьмовые, – честно ответила Маша. – У моего бывшего слишком много денег. А у меня – собачья работа. Мой адвокат сказал, что устоять будет сложно. При самом плохом раскладе мне светит стать «воскресной мамой».

– Это беспредел, – со всей основательностью заявил Толя Волохов.

А Стас предложил:

– Давай запьем обиду, пока нектар не выдохся!

Они выпили. Маша взяла бутерброд с маслом и красной икрой, посмотрела на икринки и вдруг сказала:

– А может, я и правда дерьмовая мать?

– Глупости, – пробасил Волохов. – Ты отличная мать.

Маша вздохнула:

– Не знаю… Я же помню, как мы жили до аварии. Я с утра до поздней ночи торчала на работе. А иногда и по ночам. Артем готовил Митьке еду, делал с ним уроки. В танцевальный кружок его водил.

– Хватит заниматься самобичеванием, – сказал Стас. – Подставляй фужер!

За третьим бокалом Маша предложила:

– Давайте сменим тему, мальчики. Не хочу вас грузить своими проблемами. Что там у нас с сатанистами?

– Георгий Палий, которого ты задержала, вовсю дает показания.

– Про то, как они откапывали кости из могил?

– Угу. Но это только начало. Думаю, скоро он выложит все. И даже то, о чем пока боится вспоминать.

Маша куснула бутерброд и сказала с набитым ртом:

– Сатанисты тут ни при чем. Это был ошибочный след.

Стас и Толя удивленно на нее уставились.

– Начальство так не думает, – сказал Толя.

Маша запила бутерброд шампанским:

– И все же это так. Они этого не делали.

Данилов хмыкнул:

– Здравствуй, мама, Новый год! Но ведь ты сама утверждала, что убийства девушек носят ритуальный характер.

– Утверждала, – кивнула Маша. – Я и сейчас это утверждаю. Но сатанисты здесь ни при чем. Ты был прав, когда говорил о том, что кровавые убийства – не их масштаб.

Стас вздохнул:

– Ох и упертая ты девушка, Маша.

– Уж какая есть. Налей-ка мне еще шампанского.

Данилов налил. Маша подняла бокал и сказала:

– Убийца зашивает жертвам рты трупной нитью. Зачем он это делает? Что хочет сказать?

– Ну? И что же?

– Он хочет сказать, что его жертвы были мертвы еще до того, как он их убил.

Некоторое время мужчины изумленно смотрели на Любимову. Даже про водку забыли. Стас обрел дар речи первым.

– Да, Маша, – выдохнул он. – Тебе бы только триллеры психологические писать. Как говорится, Достоевский отдыхает.

– Только если ты будешь продвигать эту версию, то сама скоро отправишься на отдых, – сказал Волохов. – Версия про сатанистов удовлетворила начальство от и до. Старику велели поскорее передавать дело в Следственный комитет.

– Вот это и плохо, – уныло сказала Маша. – Жуку скоро на пенсию, он не будет нарываться.

– Тебя-то он, кстати, может послушать, – заметил Стас. – Старик к тебе неровно дышит.