Дом бьющихся сердец - Оливия Вильденштейн
– Наверное, вороны остались. Проверьте деревья! – командует золотопуговичный. – Живо!
Весь отряд подскакивает, как косяк напуганных рыб.
– Пошевеливайтесь, солдати!
Четыре спрайта ползут выше, молочно-серые, как монтелючийский камень.
Феб сжимает мою руку.
– Фэл, что хочешь сделать?
Я тру глаза, стирая слезы.
– Прямо сейчас я хочу накричать на Джию, а потом отплыть в Шаббе.
По небу разносятся раскаты грома, вспыхивают молнии.
Попытаешься отплыть в Шаббе, и я лично прослежу, чтобы тебя вернули в мой дом, где ты останешься до тех пор, пока не упадет барьер.
Я скриплю зубами от угрозы Лора.
Я никогда не вернусь в твой дом. Никогда! Я ненавижу твое гнездо и тебя я ненавижу.
Через связь громыхает смех, от которого встают дыбом намокшие волоски на руках.
Иди взгляни на то, что стало с твоим домом, прежде чем так пренебрежительно отзываться о моем.
Глава 16
Феб продолжает сжимать мою ладонь, пока мы бредем по чавкающей болотистой тропке; вокруг нас сгущается дымка белых спрайтов, уплотняя и так тяжелый воздух. Друг пытается завязать беседу, но гнев и разочарование занимают слишком много места у меня в голове, чтобы разум мог зацепиться за новую тему. Вздохнув, он обнимает меня за напряженные плечи и прижимает к себе, наконец-то замолкая.
Когда мы добираемся до причала, я уже мокрая до нитки. До последнего волокна. И хотя сейчас лето, меня сотрясает дрожь.
Феб прижимает меня крепче, вода стекает по тонким золотистым прядям, прилипшим к загорелой коже.
– Кажется, я так не промокал с тех пор, как Дардженто бросил меня поплавать со змеями в Марелюче.
Кровь вскипает при воспоминании о том, что натерпелся друг по вине злобного командора. Моя месть будет чертовски сладкой.
– Надеюсь, он гниет в Филиасерпенс. – В уголках глаз Феба появляются морщинки, словно он вспоминает свои боль и страх. – Или лучше даже в Шаббе.
Боясь вызвать панику друга, я не признаюсь, что этот мерзкий фейри жив и находится в Люче. К сожалению, ближайший к нам спрайт извещает его и о том, и о другом.
Хватка Феба становится медвежьей.
– Что?!
– Бравый командор сумел добраться до дома.
– Бравый?! – Феб едва не задыхается. – Он льстивая и коварная тварь!
Пусть и дрожа от холода и печали, я сжимаю окоченевшие пальцы друга и шепчу:
– С ним разберутся, Фебс.
Бросаю взгляд через плечо в направлении Небесного Королевства, скрытого серыми завесами дождя. Когда вновь смотрю на Феба, его зеленые глаза круглые от потрясения и тревоги.
– Если вмешаются вороны, разразится война, – шепчет он в ответ.
Война уже на пороге, поскольку Лоркану Рибио недостаточно его доли. Я прикусываю язык и проглатываю удручающее признание, прежде чем оно сорвется с губ и заставит Феба еще сильнее беспокоиться.
– Не вороны. Данте передо мной в долгу.
Мы останавливаемся, пропуская толпу чумазых лысых ракоччинцев. Хотя спрайты кричат им, чтобы они не поднимали головы, многие стараются мельком увидеть того, кого сопровождает такой большой эскорт. Один ахает и пихает локтем соседа, и я предполагаю, что они поняли, кто эта девушка с темно-рыжими волосами, круглыми ушами и фиалковыми глазами.
– Ты заключила с Данте сделку? – Липкие пальцы Феба впиваются в мою кожу, когда мы вновь трогаемся в путь.
– Не совсем. Я не фейри, помнишь?
Он сглатывает, складки беспокойства и усталости углубляются, несмотря на едва заметную улыбку.
– Как я мог забыть, пикколо серпенс? Или лучше сказать, пикколо корво?
Его насмешки слегка снимают мое напряжение.
– Ни то, ни другое.
Он улыбается и смотрит на меня сверху вниз. Наконец мы выбираемся из кипарисового леса и направляемся к морскому берегу. Под ботинками хрустит салат из острых камней и битого стекла, из которого состоит ракоччинский пляж. Лодыжку обвивает полоска марли с темно-бордовым пятном; сморщив нос, я наклоняюсь и срываю ее. Зловонный порыв ветра выхватывает материю из рук и уносит обратно в Ракс, где из мусора состоит значительная часть пейзажа.
Я стараюсь дышать исключительно ртом и не наступить на что-нибудь сомнительное. Надеюсь, одним из первых поручений Данте будет навести порядок в этой части королевства. Надеюсь, он докажет, что достоин короны, которую я помогла водрузить ему на голову.
Борясь с порывами ядовитого ветра и прибитым к берегу мусором, мы наконец добираемся до расколотого пирса, который заваливается в темные воды ракоччинского канала. К нему быстро приближается паром, покачиваясь, точно посетитель таверны, перебравший вина.
От лодки доносится тихий вскрик: вскакивает женщина, пытаясь поймать свой развязавшийся тюрбан, однако ветер вырывает ткань у нее из рук.
– Человек! Вернись на место, пока не оказалась в супе вместе со своей тряпкой! – рявкает на нее капитан фейри.
Как жаль, что я не владею магией, способной ей помочь, но я…
– Феб! Помоги ей!
Друг морщится.
– Я лучше куплю ей десять новых тюрбанов, чем туда полезу.
– Да нет, вырасти лозу или что-то в этом роде.
– А! Это можно…
– Никакого безосновательного использования магии! – выплевывает спрайт, кидаясь к нам, чтобы привлечь наше внимание.
Я указываю на колышущуюся на поверхности воды красную ткань, которая напоминает лужу крови.
– Тогда слетай и подбери его.
Маленькое существо вздрагивает, губы кривятся в отвращении.
– Ты вообще знаешь, что плавает в этих водах?
– Да. Отходы, которые должны собирать водные фейри и сжигать огненные! – Я не осознаю, насколько громко разговариваю, пока не замечаю повернутые в мою сторону лица.
– Людям надо научиться самим за собой убирать.
Моя горячая кровь вскипает.
– Когда приходится выживать…
– Тс-с… – Феб сжимает мое предплечье. – Давай не будем устраивать бунт в первый же день после возвращения?
– Я и забыла, какими несправедливыми и бессмысленными могут быть лючинцы.
– Фэллон, – предупреждает Феб. – Если ты не угомонишься, мы окажемся в Изолакуори раньше, чем в Тарелексо, а мне очень-очень хочется поотмокать в ванне лет так сто и поспать еще столько же, прежде чем отправляться навстречу новым приключениям с моей любимой смутьянкой.
Я замечаю флуоресцентные чешуйки, прорезающие коричневый прибой. Они утягивают мое внимание от Феба и несправедливости мира фейри, в который я так упорно стремилась вернуться.
Розовая вспышка останавливает и время, и карусель мыслей, однако пронзительный крик, проносящийся сквозь бурю, выводит меня из ступора. Женщина, которая пыталась выловить свой упавший головной убор, несмотря на удерживающего ее за талию мужчину, отпрянула и повалилась на пол вместе со своим помощником.
– Змей! – вопит она.
Весь ряд сидящих у борта людей кидается в противоположную сторону, предательски раскачивая судно. Как же глубоко фейри вселили в головы людей страх перед
