Стивен Кинг - Противостояние
Тут она повернулась и увидела своего мужчину, который стоял у калитки и, улыбаясь, наблюдал за ней. Фрэнни прекратила топтаться, слегка запыхавшись.
– Ха-ха, как смешно. Давно стоишь, весельчак?
– Пару минут. И как ты это называешь? Брачным танцем дикой утки?
– Снова ха-ха. – Она холодно смотрела на него. – Еще одна шуточка – и ночь ты проведешь на диване. Или на Флагштоковой горе со своим дружком Гленом Бейтманом.
– Слушай, я не хотел…
– Тут и твоя одежда, мистер Стюарт Редман. Ты можешь быть отцом-основателем и все такое, но и ты иногда оставляешь след от говна на своих трусах.
Улыбка Стью становилась все шире, пока он не рассмеялся.
– Что так грубо, дорогая?
– Сейчас я не склонна к вежливости.
– Ладно, вылези на минутку. Мне надо с тобой поговорить.
Она с радостью вылезла, хотя и понимала, что придется мыть ноги перед тем, как вновь залезть в ванну. Сердце билось учащенно, но не радостно, а как-то уныло, словно надежная машина, которую кто-то от недостатка здравого смысла использовал не по назначению. «Если так приходилось стирать белье моей прапрапрабабушке, – подумала Фрэнни, – возможно, она имела право на комнату, которая со временем стала гостиной моей матери. Может, она полагала, что это ее плата за вредность. Или что-то в таком роде».
Она посмотрела на ступни и голени. Их покрывал слой серой пены. Фрэнни стряхнула ее.
– Когда моя жена стирала вручную, – подал голос Стью, – она пользовалась… как это называется? Думаю, стиральная доска. Я помню, что у моей матери их было три.
– Это я знаю, – раздраженно ответила Фрэнни. – Мы с Джун Бринкмейер обошли полгорода в поисках стиральных досок. Не нашли ни одной. Технический прогресс наносит ответный удар.
Он вновь заулыбался.
Фрэнни подбоченилась.
– Ты собираешься вывести меня из себя, Стюарт Редман?
– Нет, мэм. Просто подумал, что знаю, где бы ты могла найти стиральную доску. И Джуни тоже, если у нее осталось такое желание.
– Где?
– Позволь мне сначала убедиться, что она там есть. – Улыбка исчезла, он обнял Фрэнни, прижался лбом к ее лбу. – Я благодарен тебе за то, что ты стираешь мою одежду, беременная женщина, и мне понятно, что ты лучше мужчины знаешь, что тебе можно делать, а чего – нет. Но, Фрэнни, зачем?
– Зачем? – Она в недоумении уставилась на него. – А что ты собираешься носить? Или так и будешь ходить в грязном?
– Фрэнни, в магазинах полно одежды. И размер у меня самый ходовой.
– Как, выбрасывать ношеную одежду только потому, что она грязная?
Стью неуверенно пожал плечами.
– Никогда, – покачала головой Фрэнни. – Так жил старый мир. Коробочки для биг-мака и одноразовые бутылки. Нечего снова ступать на тот путь.
Он легонько ее поцеловал.
– Хорошо. Только в следующий раз стирать буду я, слышишь?
– Конечно. – Она лукаво посмотрела на него. – И как долго это будет продолжаться? Пока я не рожу?
– Пока мы не восстановим подачу электроэнергии, – ответил Стью. – А потом я привезу тебе самую большую, самую сверкающую стиральную машину, какую ты когда-либо видела, и сам ее подключу.
– Предложение принято. – И она крепко поцеловала его, а он ее, его сильные руки без устали зарывались в ее волосы. В результате по телу Фрэнни разлилось тепло («жар, чего уж скромничать, меня всегда бросает в жар, когда он так делает»), от которого сначала набухли соски, а потом заполыхало в нижней части живота.
– Тебе бы лучше остановиться, – выдохнула она, – если ты пришел только для того, чтобы поговорить.
– Может, мы поговорим позже.
– Одежда…
– Замачивание помогает справиться с въевшейся грязью, – серьезно ответил он. Она начала смеяться, и он оборвал смех поцелуем. Увлек к дому. Она чувствовала на плечах теплые лучи солн ца и гадала: Оно и раньше было такое горячее? Такое сильное? Оно очистило мне спину от всех прыщей… интересно, это ультрафиолет или высота? Оно такое каждое лето? Такое жаркое?
А потом он уже ласкал ее, ласкал даже на лестнице, раздевал, добавлял жару, и она любила его.
– Нет, ты сядь.
– Но…
– Я серьезно, Фрэнни.
– Стюарт, одежда слипнется или что-то в этом роде. Я высыпала полпачки «Тайда».
– Не волнуйся.
Она села под навесом у двери, на один из двух складных стульев, которые принес Стью, когда они вновь вышли во двор. Потом он снял туфли и носки, закатал штанины. А когда влез в ванну и начал методично топтать одежду, Фрэнни, конечно же, засмеялась.
Стью повернулся к ней и спросил:
– Хочешь провести ночь на кушетке?
– Нет, Стюарт. – Она виновато потупилась… и вновь захохотала, да так, что по щекам потекли слезы и заболел живот. Когда сумела совладать с собой, посмотрела на него. – В третий и последний раз спрашиваю: о чем ты пришел поговорить?
– Ах да. – Он ходил по ванне взад-вперед и уже взбил высокую пену. Синие джинсы выплыли на поверхность, но Стью тут же загнал их в глубину, выплеснув на лужайку кварту ошметков пены. Фрэнни подумала: Они напоминают… нет, хватит, хватит, а не то так ты досмеешься до выкидыша.
– Этим вечером мы проводим первое заседание организационного комитета, – заговорил Стью.
– Я приготовила два ящика пива, крекеры с сыром, тюбики с плавленым сыром, пеперони, которая еще не…
– Я не об этом, Фрэнни. Ко мне сегодня приходил Дик Эллис. Он просит вычеркнуть его из списка.
– Просит? – удивилась она. Дик не производил впечатление человека, уклоняющегося от ответственности.
– Он сказал, что готов работать в любом качестве, как только у нас появится настоящий врач, но сейчас просто не может. Сегодня пришли еще двадцать пять человек, и у одной женщины оказалась гангрена ноги. От обычной царапины. Где-то зацепилась за ржавую проволоку.
– Это плохо.
– Дик ее спас. Дик и медсестра, которая приехала с Андервудом. Дик говорит, что женщина умерла бы у него на руках, если бы не медсестра. В любом случае они ампутировали ей ногу по колено, и оба выдохлись донельзя. Плюс у них мальчик с судорожными припадками, и Дик сводит себя с ума, пытаясь понять, эпилепсия ли это, повышенное внутричерепное давление или, может, диабет. А еще несколько случаев пищевого отравления. Люди ели продукты с истекшим сроком хранения. Дик говорит, что мы должны везде развесить листовки, объясняющие, как и что можно есть, а не то кто-нибудь может и умереть. Так о чем я? Две сломанные руки, один случай гриппа…
– Господи! Гриппа?
– Расслабься. Обычного гриппа. Аспирин справляется с температурой, ничего страшного… и никаких рецидивов и черных пятен на шее. Но Дик не уверен, нужно ли использовать антибиотики и какие, и сидит над книгами далеко за полночь, пытаясь это выяснить. Опять же он боится, что гриппом заболеют другие, и начнется паника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});