Рэйчел Кейн - Танец мертвых девочек

– Школа. – Это слово было наполнено презрением. – Это не школа. Это загон для крупного рогатого скота.

Она облизала губы и почувствовала вкус пота парня, который держал ее. Отвратительно. "Вы должны уйти.Сеичас же."

Или?

– Вы не можете сделать то, для чего вы здесь, они все еще ищут вас, – сказала она. Она сделает это, вдруг есть смысл в этом. – Если вы убьете меня и всех здесь, они перевернут город с ног на голову, пока не найдут вас. И они посадят Шейна в тюрьму, или еще хуже. Если вы позволите мне пойти позвать Шейна, я все равно скажу им, и они переворошат город вверх дном…

Ты пытаешся меня напугать, малышка?

– Нет, – шепнула Клэр. Она едва выдавливала слова. – Я пытаюсь сказать вам, что случится. Они, вроде бы, отказались искать вас, но если вы меня убьете, то вы проиграете. А если вы меня отпустите, я расскажу им все.

"Тогда почему я не должен тебя убивать?"

"Потому, что я буду молчать, если Вы пообещаете оставить Шейна впокое."

Он смотрел на нее, но она видела, что он думает.

– Босс, – сказал мужчина, который пытался ее удержать. Его голос был глубоким, грубым, словно в его горле был гравий. – Эта сука не имеет никаких оснований, что бы держать свое слово.

– Почему вы думаете, что мне нравятся вампиры больше, чем вам? – бросила она в ответ. – Шейн не рассказывал вам о Брэндоне? Я видела вас в Точке Сбора – вы его искали? Потому что если нет, то должны были. Он урод.

Взгляд Фрэнка Коллинза пробился через полузакрытые веки, и это болезненно напоминало ей Шейна, как-то. – Ты говоришь мне, которого вампира убить?

– Нет – Она снова сглотнула, прекрасно осознавая, что в любую секунду дверь на кухню может распахнуться, и кто-то, спотыкаясь, может войти, и все могло бы пойти к черту на скоростном поезде. – Просто предложение. Потому что, насколько я могу судить, он один из худших. Но вы собираетесь делать только то, что желаете, я это знаю. Я просто хочу держать себя и своих друзей подальше от этого.

Отец Шейна улыбнулся. Улыбнулся. И казалось, в первый раз, это было неподдельное выражение, не только причудливый изгиб губ. – Ты сложнее, чем выглядишь, дитя. Это хорошо. Ты будешь полезной, если останешься здесь. – Он посмотрел мимо нее, на байкеров (так она подумала – поскольку чувствовала, скрип кожи позади себя). – Отпусти ее, чувак. Она в порядке.

Байкер отпустил ее. Она рванулась вперед, развернулась, и оперлась спиной о холодильник. Роясь в ящике рядом с собой, она нашла свирепого вида нож, и протянул его перед собой. – Вы должны идти, – сказала она. – Прямо сейчас. И больше не возвращаться сюда, или я клянусь, я все расскажу.

Он не улыбался больше. Ну, не так сильно. Хотя байкер за его спиной улыбался.

– Девочка, ты совсем не знаешь моего сына, не так ли? – Спросил он. – Мне не надо приходить сюда. Он сам придет ко мне. В конце концов.

Он сделал жест своим шестифутовым телохранителям идти, и они пошли обратно к боковой кухонной двери. Клэр побежала следом, что бы закрыть и зафиксировать недавно установленные два замка.

Это заставило ее удивиться, почему они не были закрытыми… ах. Конечно. Полицейские вошли через кухню.

Она несколько раз глубоко вздохнула, прополоскала лицо от потных рук на ее губах, и взяла кофейные чашки.

Ее руки дрожали так сильно, что она не могла нести что-либо жидкое. Она положила их обратно и подошла к двери, чтобы крикнуть «Свежеприготовленно!»

Она разлила оставшуюся часть чайника, заварила его снова, и, к тому времени как все было готово, взяла себя в руки.

В основном.

У Клэр был перерыв между занятиями – это нельзя было назвать перерывом на обед, потому что было 10 утра – она пошла в Университетский центр для кофе. УЦ был большим и потрепанным на вид; ковер был древним, а мебель восьмидесятых годов, по крайней мере, или, возможно, семидесятых. Это было большое, открытое пространство наполненное диванами, стульями, и даже был – скрытый в одном углу – рояль. Над головой развевались баннеры студенческой деятельности, большинство которых просто ужасны, и работал слабый кондиционер.

Большинство диванов уже были заняты группами говорящих либо учащихся студентов. Клэр бросила взгляд на открытый стол ближе к углу, но ей придется поспешить, там было много людей, ищущих свободного места.

Она подбежала к кафе в задней части атриума , улыбнулась и помахала, когда увидела Еву за кофеваркой. Ева помахала в ответ, в то же время, вытащив две чашки и опрокинув в их молоко. Очередь была длиной в пять человек, и у Клэр было достаточно времени, чтобы подумать о том, что сказал отец Шейна. И то, чего не сказал.

Что он там делал сегодня? В самом деле? Может быть, он пришел за Шейном, но она не была уверена. У отца Шейна, казалось, есть план, но она не знала какой. Может быть, Шейн знал, но она не хотела его спрашивать.

Майкл. Она расскажет все Майклу, как только он появиться.

– Большое мокко, – сказала Клэр, и выкопала из кармана джинсов требуемые 3,50. Это была огромная цена для нее, но она решила, что это единственное правильное решение, чтобы отметить первый день Евы на работе. Кассир – скучающего вида парень, который, вероятно, жалел, что он не в другом месте – взял ее деньги и махнул на очередь за напитками.

Она стояла там, перелистывая ее учебник по английскому, когда услышала сдавленный смех, а затем мокрый глухо звук, когда напиток опрокинулся на прилавок. Она подняла глаза и увидела кольцо ребят стоящих вокруг пролитого напитка, который капал с обеих сторон стойки.

– Эй, зомби, цыпочка, – сказал один из них Еве, которая стояла рядом со стойкой, выполняя заказы и совершенно очевидно, игнорируя их. – Не желаешь это вычистить?

Над скулами Евы играли желваки, но она молча схватила несколько бумажных полотенец и начала очищать беспорядок. Когда стойка была чистой, она подняла нависающую часть бара и начала чистить пол с обеих сторон.

Пацаны продолжали хихикать. – Ты пропустила одно место, – сказал тот, кто пролил напиток. – Вон там.

Еве пришлось наклониться, чтобы добраться до места, что он указал. Он быстро подошел к ней сзади и начал шлепать свою промежность об ее ягодицы. – О, детка! – Сказал он, и все засмеялись. Смеялись. – Ты чертовски горячая для умершей.

Ева спокойно выпрямилась, повернулась и уставилась на него. Ни одного слова. Одно Клэр мог сказать по макияжу, по крайней мере, его охватил румянец… Она покраснела, яростно. И дрожала.

– Простите, – сказала Ева, наконец, и подвинула его в сторону, одной рукой дотронувшись до его плоской груди. Она подошла к стойке бара и снова захлопнула люк, взяла два эспрессо и вылила их в свежую чашку, взболтала, остановила его, и поставила на стойку. – Вот. За счет заведения.