Кэрри Гринберг - Лорелея

  - Ты все-таки едешь в Италию, - ее раздался голос совсем рядом. Словно и не было между ними двух вагонов и полусотни людей.

  - Твои штучки? - Артур поежился и огляделся - разговаривать с голосом, не облаченным в осязаемое тело, было странно. Впрочем, уже через пару секунд вампирша стояла перед ним - в глухом закрытом платье, накидке и огромной шляпке с вуалью, из-под которой весело блестели зеленые глаза.

  - А ты как думаешь?

  - Как же еще ты оказалась здесь! Ты же знала, что я собираюсь в Италию, и вот, преследуешь меня. Больше у меня нет объяснений, что может делать вампирша на вокзале.

  - А ты прав. Может быть, я здесь именно поэтому. А, может быть, потому, что захотела посмотреть Италию. Ты так много думал о ней, что я захотела увидеть эту страну. Раз мы все равно расстались. Раз ты уехал в Англию! Кстати, почему ты не уехал в Англию?

  - Я не знаю. Теперь это и не важно. Ты бы ведь и туда поехала за мной.

  - Ты все-таки не веришь мне? - разочарованно протянула она. - Ну конечно! Как будто я не доказала тебе...

  Гудок паровоза прервал ее слова, оглушив и испугав.

  - Через две минуты отправление! - крикнул проводник, готовясь убирать приставную лестницу.

  - Поедем вместе! - горячо зашептала она, заглядывая Артуру в глаза. - Я выкупила целое купе, потому что... так было нужно. Ты ведь тоже этого хочешь.

  - Поехать? С тобой? - сама эта мысль казалась юноше столь невозможной, что он не смог сказать 'нет'.

  - Ну же, поезд отходит. Ты ведь хочешь этого!

  'Хочу', - подумал он.

  'Я знаю', - улыбнулась Мицци.

  - Только пообещай мне одну маленькую вещь, - шепнул Артур на ухо девушке, пока они бежали к двери вагона.

  - Конечно, конечно!

  - Ты не будешь убивать. Больше ни одной жертвы, пока мы вместе. Я хочу поехать с тобой, но не хочу находиться рядом с убийцей. Пообещай мне, Мицци!

  Она застыла перед дверью поезда, неуверенно глядя на Артура. Оставался всего один шаг, но вампирша так и продолжала стоять снаружи, несмотря на обжигающее солнце.

  - Я... Я не могу, - пробормотала она испуганно.

  - Можешь! Пожалуйста, - юноша подал ей руку и потянул к себе. Мицци нерешительно подалась навстречу, и в тот момент, когда оказалась рядом с ним, дверь захлопнулась, а проводник с едва скрываемым раздражением попросил их занять свои места. Поезд резко тронулся, и, покачнувшись, девушка оказалась в объятиях Артура, но тут же оттолкнула его и решительно направилась сквозь вагоны к своему купе в первом классе, не оглядываясь назад и не пытаясь заговорить. Было похоже, что она злилась.

   Просторное купе первого класса впечатлило Артура, вошедшего - или, вернее, вбежавшего - туда вслед за Мицци. Темно-зеленая бархатная обивка диванов казалась совсем новенькой, позолота на подлокотниках и спинке ярко блестела, оправдывая цену на билет, а на столике возле окна стояли цветы и ваза с фруктами. На стене даже висела миленькая картина незамысловатого сюжета, основная ценность которой заключалась в роскошной - и тоже позолоченной - оправе.

  Вампирша, не глядя по сторонам, быстро подошла к окну, плотно сдвинула тяжелые зеленые шторы - под цвет обивки сидений - и, наконец, откинула с лица вуаль. Все это она проделала, игнорируя Артура, хотя, учитывая размеры купе, это было трудновато. Повернувшись к нему спиной, она, не торопясь, вытащила шляпные булавки, сняла шляпу, отцепила вуаль, аккуратно сложила все вместе и водрузила на диван рядом с собой так, что ее новому соседу оставалось только ютиться на самом краю. Потому что сидение напротив было целиком занято ее огромным багажом, который еле втащили двое носильщиков.

   - Это... - начал было Артур светскую беседу, кивая на багаж.

   - А сам как думаешь?

  - Это ведь гроб, да? Как в фольклоре. И... что у тебя с лицом?

   Только сейчас он заметил, что щеки и нос девушки были красными, словно от ожога, а кое-где появились волдыри. Будто кто-то ошпарил ее кипящей водой или кислотой. Мицци осторожно дотронулась до лица, но тут же болезненно отдернула руку и отвернулась, чтобы он не видел ее обезображенного лица.

   - Я не фольклор, Артур, ты забыл, что я вампир? Я не отражаюсь в зеркале, не могу находиться под солнцем, а еще я убиваю людей и пью их кровь.

   - Ты говорила, что это не обязательно - убивать, - прервал ее юноша.

   В его голосе звучала искренняя надежда ребенка, еще верящего в добро и справедливость на Земле. Или взрослого, мечтающего изменить мир.

   И вампирша с неохотой согласилась:

   - Возможно, это и так. Я... не уверена. Это слишком сложно. Я не могу.

   - Но ты можешь попытаться! Ведь если все те слова, что ты говорила, хоть немного правдивы, если ты действительно...

   - Артур, пожалуйста!..

   Она все еще не смотрела на него, то ли не желая, чтобы он видел ее обожженное лицо, то ли не решаясь взглянуть в глаза.

   - Сейчас день, я должна спать.

   - В гробу? - поинтересовался юноша, поняв, что ответа от Мицци он не дождется.

   - Это не гроб, это чемодан, - бросила она, и юноша заметил, как уголки ее губ слегка дрогнули в сдерживаемой улыбке.

   - Тогда ты действительно хорошо подготовилась к поездке!

   Артур с трудом стащил ее багаж вниз и убрал под диван - вампирше бы ничего не стоило поднять чемодан весом не менее ста пятидесяти фунтов, но она безучастно сидела, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья.

   - Тогда спокойной ночи. То есть спокойного дня, - пробормотал он.

   Мицци не ответила. Присмотревшись, Артур понял, что она уже спала - если это можно было назвать сном. И видят ли вампиры сны? Она не дышала, а застывшее, словно восковое, лицо делало ее похожей на покойницу, которая никогда уже не откроет глаз. Впрочем, здесь Артуру пришлось в очередной раз поправиться: покойница, покойница и есть!

   Столь безобидная и хрупкая днем, она не была похожа на безжалостную кровопийцу, скорее уж на жертву, которую хочется оберегать и охранять от жестокого мира. И тут юноша понял, почему же охотники так стремились найти ее при свете солнца. Силы вампира истощились, ему требовался отдых в надежном укромном месте, где его не смогут отыскать преследователи. Убить спящего вампира даже проще, чем человека.

   Артур нащупал в кармане пиджака пистолет. Он знал, что надо было делать, и это было единственным правильным решением.

   Вместо этого он поправил и без того плотно задернутые занавески, и бережно уложил девушку на диван. Неправильные решения принимать всегда проще.

   'Единственное, что я теперь могу - попытаться уговорить ее отказаться от убийств. И знаю, что никогда не смогу этого добиться. Она говорила, что не желает этого, что каждая смерть заставляет ее страдать, но я не верю. Зато предполагаю, что прежде, чем выйти днем на солнце, она насытилась чьей-то кровью. Нет, я не хочу об этом думать, но мысли сами приходят ко мне, лишь только спадают чары моей прекрасной Лорелеи. Стоит прекратить немедленно этот фарс, сейчас же, как она проснется, но я не могу. Я слишком...' - Артур резко поднял голову. За окном стремительно темнело, и слабого света в купе не было достаточно, чтобы нормально писать, но он все равно писал страницу за страницей этих ненужных, бессмысленных записей, которым предстояло послужить растопкой для камина. Он писал не думая, почти не глядя, но сейчас резко остановился.