Виктор Точинов - Корабль-призрак

Вслед за последним радио с «Князя Суворова» «Камчатка» сообщила, что враждебных миноносцев более не видно, на запрос об уточнении местонахождения плавмастерская не ответила.

Встревоженный адмирал приказал всем офицерам штаба собраться на мостике.

До полуночи оставалось полчаса. Туман над морем окончательно сгустился, и корабли были вынуждены снизить ход до самого малого. А затем из тумана, разом с нескольких сторон, показались длинные хищные силуэты атакующих судов. И тут же на броненосцах загремели пушки — началось то, что позднее было названо «Гулльским инцидентом»…

Рожественский обвел тяжелым взглядом собравшихся. И без каких-либо вступлений сказал:

— Я хочу знать ваше мнение, господа офицеры, по главному вопросу: что следует предпринять, если грядущей ночью неопознанные суда вновь появятся на пути эскадры? Мы все понимаем…

Старцев уже успел познакомиться с характером адмирала, и понял — Рожественский собрал сюда офицеров не на совещание. Это командир Артурской эскадры, добрейший и умнейший Вильгельм Карлович Витгефт (мир его праху), любил устраивать у себя совещания командного состава вместо того, чтобы сразу отдавать приказы. Командующий Второй эскадрой был не таков, и своих офицеров он собрал впервые. Значит, зачем-то ему это понадобилось. Хотел он что-то им сообщить, всем разом…

Среди собравшихся офицеров Николай Иванович отметил двоих или троих в сухопутной форме. И лишь ближе к концу совещания осознал, что прямо напротив него, по другую сторону стола, справа от приоткрытого иллюминатора, сидит человек в штатском. Почему он не заметил его сразу — Старцев так и не понял. А ведь близорукостью он не страдал, а во время совещания никто из офицеров не входил, не выходил и даже не менялся местами. Чудеса, да и только!

Штатский был невысок и ничем особым не примечателен — лет двадцать-пять — тридцать, вид явно не военный, хоть и подтянутый. Лицо невозмутимое, глаза быстрые и внимательные.

— Происшедшее этим вечером — не случайность, — сказал адмирал. Лицо его было насуплено, брови нахмурены, но Старцеву почему-то казалось, что этой суровостью Рожественский старается скрыть некоторую растерянность. Будто опасается, что присутствующие подумают: адмиралу приходится в чем-то оправдываться.

— Еще до выхода эскадры по линии Министерства иностранных дел было получено сообщение, что некие влиятельные силы в Европе весьма хотят воспрепятствовать нашему движению. Пять дней назад я получил от заслуживающих доверия источников в Англии и Дании сведения о том, что на эскадру готовится нападение, — продолжил командующий.

По рядам собравшихся пробежал удивленный шепоток. Не так часто высокое начальство раскрывало перед подчиненными мотивы своих решений, его дело — отдавать приказы, наше — выполнять их без всяких дополнительных разъяснений. И уж тем более — подобные действия не походили на обычное поведение Рожественского

Очевидно, адмирал тоже понимал это, потому что после некоторой паузы он продолжил:

— Я сообщаю вам эти сведения, господа офицеры, потому что происходящие сейчас события очень серьезны и требуют от всех нас максимальной ответственности. Каждый из присутствующих может столкнуться с ситуацией, в которой от него потребуется действовать по собственной инициативе, не имея возможности уточнить общую диспозицию или получить приказ от командующего…

Все это было не то. Старцев понимал, что слова адмирала имели единственную цель — отвлечь внимание присутствующих от того, что стояло в центре вечернего происшествия. От «Камчатки». Ведь, по идее, все случившееся можно воспринять как недоразумение, неприятный инцидент со случайной стрельбой по мирным, ничего не подозревающим рыбакам — и Николай Иванович не сомневался, что именно так это будет уже сегодняшним днем представлено европейской прессой для широкой общественности. И слава Богу! Гораздо важнее было скрыть то, что вечернее нападение имело своей целью именно «Камчатку». И не только от общественного мнения, но и от офицерского состава эскадры.

Сделать это было тем более непросто из-за того, что дальнейшие приказы адмирала будут опять-таки связаны с «Камчаткой». Старцев предчувствовал, что у адмирала уже родился план дальнейших действий, и даже догадывался — каких именно…

— Зиновий Петрович, но почему вы считаете, что миноносцы появятся снова? — спросил немолодой уже офицер в пенсне. Насколько помнил Старцев, это был один из прикомандированных к штабу командующего эскадрой.

— Я это знаю , Николай Лаврентьевич! — веско и с нажимом объявил адмирал. Похоже, осознав, что его слова для присутствующих могут послужить лишь еще одним свидетельством самодурства (а о самодурстве командующего говорили много, особенно среди младших офицеров, — это Старцев уже успел понять), Рожественский многозначительно пояснил:

— Потому что вчера им успеха добиться не удалось. Но так просто от своих замыслов наш противник не откажется. Почуял волк добычу — уже не отстанет от нее. А волков здесь, по моим сведениям, шастает много…

Старцев прекрасно знал, что именно недоговаривает адмирал, но прочие офицеры явно остались в недоумении. Очевидно, Рожественский тоже почувствовал это, поскольку со вздохом повторил, на этот раз совсем без напора:

— Мои конфиденциальные источники не исключают, что завтрашней ночью нападение повторится вновь. Посему требуется быть к нему всемерно готовыми. Однако «Камчатка» сообщает о проблемах с машиной, и до завтрашнего утра догнать она нас не сможет. А значение плавучей мастерской для эскадры вы все прекрасно понимаете…

— Но в таком случае, быть может, нам стоит дождаться мастерской и поставить ее в центре ордера, — рассудительно сказал старший офицер броненосца капитан второго ранга Македонский, которого все за глаза (а Рожественский — порой и в глаза) называли не иначе как «Базилем». — В конце концов, мы и так вынуждены задержаться, и лишние час-два большой роли не сыграют.

— Видите ли, Александр Павлович, в случае наличия неизвестной опасности всегда лучше атаковать, а не защищаться — на удивление спокойно возразил Рожественский. — Если уж так случилось, то я хочу использовать «Камчатку» в качестве приманки для негодяев.

Меж офицерами пробежал негромкий шепоток. Старцев почувствовал, что большинству собравшихся эта идея понравилась.

— Посему эскадра не будет ждать отставшую мастерскую, — продолжил адмирал. — Мы вновь ложимся на прежний курс и двигаемся по направлению к Виго полным эскадренным ходом. Степанову уже отдан приказ догонять нас на полном ходу.