Джим Батчер - Холодные деньки

— Но Тук, я думаю, ты очень круто выглядишь, — сказал я.

Он уселся посередине приборной панели, свесив ноги и болтая ими:

— Благодарю вас, милорд!

— Я так понял, пицца была даже в то время, пока меня не было?

— Да, милорд! Леди Леанансидхе оставляла её на том же месте где и ты,— Тук понизил голос и добавил сквозь зубы:

— Если бы не она, эти болваны уже разбежались бы.

— Ну, у нас появилось дело, — сказал я. — Это ведь часть нашей сделки, верно?

— Правильно, — твёрдо сказал Тук. — Мы верим тебе, Гарри. Ты совсем не похож на человека!

Я знал, что он сказал это как комплимент, но от такого его заявления по моей спине потянуло холодом. Моя крёстная фея Леанансидхе исполняла, пока меня не было, мои обязанности. Это делало всё еще более запутанным. Услуги — единственная твёрдая валюта среди Сидхе.

Но я был рад видеть Тука и его команду. Они были до ужаса полезными, и, возможно, гораздо более опасными, чем большинство, даже в сверхъестественном мире.

— Я ни на секунду не сомневался в тебе и твоей гвардии, генерал-майор.

Что было правдой. Не было никаких сомнений: до тех пор, пока я снабжаю их пиццей, они служат мне верой и правдой.

Тук аж засиял от похвалы, его тело пульсировало нежной аурой прохладного синего цвета.

— Чем гвардия может вам служить, милорд?

Они начали вечер, едва не разнеся автомобиль, но, что было намного более впечатляюще, они смогли собраться.

— У меня задание, — серьёзно сказал я. — И нужно, чтобы кто-то присмотрел за тылами.

— Наклонись слегонца вперёд, милорд, — сразу же сказал Тук, и крикнул:

— Эй, Колокольчик Рапунцельный! Давай сюда, присмотри за тылом Зимнего Пицца-Лорда Рыцаря!

Я едва не рассмеялся.

— Нет, это метафора, — сказал я.

Тук нахмурился и почесал голову:

— Не пойму, что это значит.

Не рассмеяться. Только не рассмеяться — это ранит его чувства.

— Через минуту я собираюсь остановиться и войти в здание. Мне нужно, чтобы гвардейцы остались снаружи и рядом с машиной, а двое отправились со мной и удостоверились, что никто не крадётся за мной, пока я не смотрю.

— А, сказал Тук. — Проще простого!

— Отлично, — ответил я, останавливая машину. — Начали.

Тук отсалютовал, подпрыгнул в воздухе, и молниеносно понёсся в заднюю часть салона, по пути отдавая приказы.

Я поставил старый кадиллак на ручной тормоз и вышел, не тратя времени даром. Я не стал оставлять дверь открытой дольше, чем мне требовалось, чтобы выйти из машины. Маленький Народец не нуждался в няньке. Они не всегда заметны, но они быстры, решительны и находчивы. И, честно говоря, у меня возникли бы серьёзные затруднения, попытайся я запереть их в машине.

Оказалось, что, когда я вышел из машины, я остался в одиночестве. Кого бы там Тук не послал присматривать за моей спиной, они вели себя тихо и практически незаметно, так что я не стал осматриваться по сторонам в попытках их найти. Всегда следует помнить о Маленьком Народце одно — если они заключили сделку, они соблюдают её до последнего. Они уже прикрывали мою спину раньше, делали они это и сейчас. Чёрт возьми, я сейчас шёл на преступление, а они, должно быть, думали, что поездка сюда была просто развлечением.

Тяжко пытаться обучить Маленький Народец дисциплине. С другой стороны, их было трудно впечатлить какой-либо опасностью.

Я шёл к группе жилых строений по правой стороне, конкретно к дому из коричневого камня, всем своим видом оставляющего впечатление плитки горького шоколада. Это не было тем фешенебельным местом, где обитал мой брат, но и не самым ужасным из всех возможных. Здесь не было ни швейцара, ни дежурной охраны в шаговой доступности, и, на данный момент, это было немаловажно.

Мне сегодня даже немного повезло по пути — жилец, молодой человек лет двадцати, который, очевидно, возвращался из бара домой, как раз открыл дверь, так что я окликнул его:

— Придержите дверь, пожалуйста!

Что он и сделал. Наверное, он мог бы этого и не делать, но парни в смокингах, даже без галстука, не производят впечатления закоренелых уголовников. Я кивнул ему, признательно улыбаясь. Он промычал что-то невнятное и поплёлся в сторону холла. Я направился к лифтам и вызвал один из них.

Как-то раз я уже бывал на верном этаже, остальное было не так уж сложно. Я неспешно прошёл по коридору к нужной двери и прикоснулся к ней.

Мурашки побежали вверх по моей руке, и я чисто инстинктивно отдёрнул пальцы. Надо же. На двери были обереги, создающие магический барьер. Такого я не ожидал. Обереги способны сделать всё, что угодно с нарушителем, от внушения ему желания развернуться и уйти, до чувствительного тычка, или даже превратить его в хорошо прожаренный бургер.

Пришлось некоторое время изучать обереги. Они были похожи на искусное лоскутное одеяло чародейства, скорее всего, результат объединённой работы нескольких небольших талантов. Крутые чародеи вроде меня могли создавать такую оборону в виде здоровенной железной стены. Эта же больше была похожа на кольчугу из мелких стальных колец. В общем-то, служила она хорошо, но с правильным инструментом с этой защитой было легко разделаться.

— И я — этот инструмент, — пробормотал я. Потом задумался, вздохнул и покачал головой.

— Однажды, — сказал я себе, — в один чудесный и великолепный день, я буду действительно крут.

Кончиками пальцев я прощупал поверхность двери и мысленно проник сквозь обереги. Ага. Если бы я попытался сломать их, обереги привели бы в действие здоровенные петарды и дымовые шашки, наряду с внезапно накатившим чувством клаустрофобии. Сработала бы пожарная тревога, и приехали бы представители властей.

Формально это уже было достаточно эффективной защитой, но прибавка в виде клаустрофобии была по-настоящему мастерской. Из-за шума естественный механизм выброса адреналина будет сбит, что, в сочетании с приступом паники, вызванным оберегами, кого угодно заставит предпочесть броситься к выходу, чем рисковать собой в такой шумной и давящей атмосфере. Такая тонкая манипуляция всегда работает лучше всего на фоне шквала отвлекающих факторов.

Вашингтон десятилетиями проделывает этот трюк.

Я отрезал обереги от их источника энергии по одному за раз, стараясь свести ущерб к минимуму, чтобы всё легко можно было восстановить. Мне и так было паршиво из-за того, что я собирался сделать. Как только все обереги были отключены, я глубоко вздохнул и прислонился к двери, резко надавив на неё всем телом, упираясь ногами. У меня получилось. Дверная коробка поддалась, открыв проход, и я тихо проскользнул в квартиру Уолдо Баттерса.

Внутри было темно, а я не знал квартиру достаточно хорошо, чтобы ориентироваться без света. Так что я оставил дверь приоткрытой, чтобы в квартиру попадал свет из коридора. Разумеется, это было чертовски рискованно. Если кто-нибудь услышит шум, он вызовет полицию. Надо успеть обернуться за пять минут.