Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник) - Уорд Дж. Р.
Затянувшись в последний раз, Фури раздавил окурок и поднялся с кровати. Пристегнув протез, он умылся и сбрил щетину. Натянул брюки и шелковую рубашку. И, выбрав из запасов обуви пару «Коул Хаан», воткнул в нее обе ноги, родную и ту, которая ничего не чувствовала.
Взглянул на себя в зеркале. Пригладил волосы. Глубоко вздохнул.
Подошел к двери соседней спальни и осторожно постучал. Не дождавшись ответа, еще раз стукнул, а потом открыл дверь. Никого. Одеяла разбросаны, кровать пуста.
Вне себя от тревоги, Фури выскочил в холл и рванул в сторону коридора со статуями. Добежав до двери Зетиста, дернул ее на себя.
И остановился как вкопанный.
Первое, что пришло в голову, — это что Зет вот-вот упадет с кровати. Брат лежал поверх одеяла на самом краю матраса. В чертовски неудобной позе. Руки скрещены на груди, согнутые ноги свисли с кровати, а голова…
А голова повернута в сторону Беллы. На изуродованном лице нет привычной злобной усмешки. Всегда нахмуренные брови благоговейно приподняты.
Девушка безмятежно спала рядом, прижимаясь к Зету, насколько позволяли простыни и одеяла. Черт, было совершенно очевидно: если бы она могла обвиться вокруг него, она бы так и сделала. Столь же очевидны попытки Зетиста отодвинуться как можно дальше.
Фури тихо выругался. Не похоже, чтобы Зет собирался причинить ей боль. Значит, прошлой ночью все было не так ужасно. Слишком невинно выглядела эта парочка сейчас.
Он зажмурился и прикрыл дверь…
…борясь с искушением ворваться в комнату и выкинуть Зета из постели, а потом сцепиться с ним не на жизнь, а на смерть за право обладать Беллой.
Жаль, что добрые старые времена канули в Лету. Женщины обрели право на выбор. С кем спать и с кем связывать судьбу.
Она знала, что его комната рядом, и если бы захотела, то к нему и пришла.
Зет проснулся от странного ощущения. Было тепло. Не жарко, а просто… тепло. Забыл выключить обогреватель? Скорей всего. Но вот что странно: он лежал не на подстилке, а в кровати, и почему-то в штанах. Дернувшись, чтобы раздеться, Зет обнаружил, что ЭТОТ затвердел и разбух. Что за…
Глаза распахнулись. Белла. Рядом. В его постели.
Зет дернулся назад…
И рухнул на пол, крепенько приложившись задом. Белла испуганно свесилась с кровати.
— Зетист?
Когда она наклонилась, полы ее халата разошлись, и в глаза бросилась обнаженная грудь. Такая же прекрасная, как тогда, в ванной: ослепительно белая кожа, маленький розовый сосок…
— Зетист?
Белла склонилась ниже, волосы скользнули вниз темно-рыжим водопадом.
А ТОТ напрягся еще сильнее, пульсируя в такт биению сердца.
Зет сомкнул бедра и притянул колени к груди.
— Закройся, — прохрипел он. — Пожалуйста.
Вспыхнув, Белла оглядела себя и запахнула халат.
«Вот черт. Теперь щеки стали такими же розовыми, как соски».
— Ты вернешься в постель? — спросила она.
Остатки благоразумия, спрятанные глубоко внутри, пискнули, что это не самая мудрая идея.
— Пожалуйста… — прошептала она, заправляя прядь за ухо.
Зет окинул взглядом стройное тело, прикрытое черным шелком, белую шею, сапфировые глаза.
Дохлый номер. Лучше держаться подальше…
— Подвинься, — буркнул он.
Когда Белла откатилась от края, он взглянул на встопорщившиеся штаны. Чертова хрень стала просто огромной, толщиной с руку. Спрячь-ка такое бревно от любопытных глаз.
Он примерился и одним махом нырнул под одеяло.
Это было ошибкой. Белла мигом обвилась вокруг, как живое покрывало, теплое, мягкое и сопящее…
Зет запаниковал, не в силах справиться с бурей ощущений. Он не знал, что делать. То ли оттолкнуть ее. То ли притянуть ближе. Он хотел… Ох, черт… Он хотел лечь сверху. Прижать ее. И хорошенько трахнуть.
Желание было таким сильным, что он отчетливо представил себе план действий: перевернуть ее на живот, поставить раком, пристроиться сзади. Заправить свою штуковину, и — вперед…
Господи, какая гадость. Ну и подонок. Пихать в нее эту мерзость… От одной мысли стало уже тошно.
— Что с тобой? Ты дрожишь.
Белла придвинулась ближе и коснулась грудью плеча. Гад в штанах просто взбесился.
«Черт», — подумал Зет. Похоже, он дико завелся.
Одно к одному: чертову штуку колотит, мошонку свело, а в глазах красная пелена, как у быка перед случкой. Но ведь заводит его только женский страх, а она нисколечко не испугана. Тогда в чем дело?
— Зетист? — позвала Белла.
— Что?
Четыре слова, слетевшие с ее губ, придавили грудь, как бетонный блок, и заморозили кровь в жилах. Что ж, зато вымели из башки все прочие мысли.
Фури натягивал футболку, когда дверь комнаты неожиданно распахнулась.
На пороге стоял обнаженный по пояс Зетист с горящими от возбуждения глазами.
Фури про себя чертыхнулся.
— Рад, что заглянул. Кстати, по поводу прошлой ночи… Я должен перед тобой извиниться.
— К чертям извинения. Пойдем.
— Зет, я был неправ…
— Иди. За. Мной.
Фури одернул футболку и посмотрел на часы.
— У меня через полчаса урок.
— Это ненадолго.
— Ладно, пойдем.
Шагая по коридору, он вернулся к затронутой теме:
— Слушай, Зет, мне очень жаль.
Не дождавшись ответа, Фури продолжил:
— Я все неправильно понял насчет тебя и Беллы.
Зет убыстрил шаг.
— И почему-то решил, что ты причинишь ей вред. Ну, в общем, предлагаю тебе рит.
Зетист резко затормозил и оглянулся.
— Какого черта?
— Ведь я тебя оскорбил. Прошлой ночью.
— Ничуть.
Фури покачал головой:
— Зетист…
— Я на самом деле больной, отвратительный мерзопакостник, которому нельзя доверять. И если ты, наконец, понял это своими куриными мозгами, то зачем лезть с извинениями?
Фури осекся.
— Господи Иисусе… Ты вовсе не…
— Прекрати, ради бога.
Зет подошел к своей комнате и открыл дверь.
Белла сидела на кровати, придерживая ворот халата. Смущенная и необыкновенно красивая.
Фури посмотрел на нее, потом перевел взгляд на брата.
— В чем дело?
Зет опустил глаза.
— Иди к ней.
— Что?
— Она хочет пить.
Белла поперхнулась от неожиданности.
— Стой, Зетист. Мне нужен ты.
— Это невозможно.
— Но я хочу…
— Перебьешься. Я сваливаю.
Зетист впихнул брата в комнату и захлопнул за ним дверь. В нависшей тишине Фури не мог определиться, стоит ли ему кричать от восторга или… от злости.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на съежившуюся Беллу.
Боже правый, он ведь еще ни разу не кормил женщин. Боялся нарушить обет. Неукротимый нрав и горячая кровь воина давали о себе знать, и Фури полагал, что, допустив женщину к своей вене, он непременно потребует взамен ее тело. Сдержаться же рядом с Беллой было бы еще сложней.
Но ей нужно пить. И какой смысл в обете, если не так-то уж трудно его соблюдать? Настал момент проверить выдержку в экстремальной ситуации.
Он откашлялся.
— Позволь мне предложить себя.
Когда Белла подняла глаза, Фури вздрогнул как ошпаренный. Вот, значит, что чувствует отвергнутый мужчина. Кожа садится на пару размеров и жмет.
Он отвел взгляд и подумал о Зетисте, наверняка торчащем за дверью.
— Боюсь, он просто не может пойти на это. Ты знаешь его историю?
— Думаешь, я поступаю жестоко? — Ее голос звенел от напряжения.
«Похоже на то», — подумал он.
— Лучше, если ты выберешь другого.
«Господи, почему не меня? Почему не меня, а его?»
— Рэт и Рэйдж отпадают, они женаты. Можно попросить Ви…
— Нет… Мне нужен Зетист. — Она поднесла дрожащую руку ко рту. — Извини, мне так жаль…
А ему-то как жаль…
— Обожди.
Выйдя из спальни, он обнаружил Зетиста на полу возле двери. Тот сидел сгорбившись, закрыв лицо руками.
— Все? Так быстро?
— Нет. Ничего не вышло.
Зет нахмурился и посмотрел на близнеца:
