Елена Руденко - Холодные воды

   -- Любопытно, что может значить ваш сон, -- задумался Серж.

   Закончив завтрак, мы отправились в библиотеку, где столкнулись с Осипом, старательно протиравшим книжные полки. Слуга, раскланявшись, улыбнулся нам. От этой улыбки мне стало жутковато, она напомнила мне улыбку того человека из ночного кошмара. Я попыталась успокоить свои чувства. Возможно, мне привиделось из-за дурного сна. Осип, конечно, ведет себя странно и подозрительно, но принять его за посланца гостя моих кошмаров -- можно счесть признаками начинающейся истерии.

   Дабы успокоиться, я устроилась в кресле у окна, выбрав книгу позабавнее. Однако меня больше заняло не чтение, а дождливый осенний пейзаж за окном. Ростоцкий попытался завести разговор на отвлеченную тему, а я с трудом пыталась поддержать беседу. Наконец, мы оба не выдержали и признались, что все мысли заняты недавними таинственными случаями.

   Нас беспокоили: убийство Коко, тайные общества, Стахов и Адель... и Сфинксы на набережной.

   -- Невозможно не думать о словах того странного человека, который встретился нам возле Сфинксов, -- произнес Серж, глядя на наследный амулет.

   -- А ваши сны о жизни египетского пра-прадеда? -- поинтересовалась я.

   -- Они мне непонятны. Прадед будто пытается что-то объяснить мне, но я далек от его знаний... Его послания подобные картинам, разгадать смысл которых я пока не в силах...

   -- Разгадки приходят, когда приходит время, -- философски заметила я.

   Серж согласился.

   -- Меня беспокоит Адель, -- продолжила я, -- и Стахов... Он открыл тайну карт и сумел изменить судьбу Адель... Но за дерзость придется платить... Он говорит, что карты в его руках влияют на события, но он сам может стать рабом карт, и его судьба будет подчиняться этим картинкам...

   -- Но кто правит этими картинками извне? -- размышлял Ростоцкий. -- Эти мистические головоломки неразрешимы... Но более всего меня волнует, кто убил Коко! Как все загадки могут быть связаны между собой?

   Наш разговор прервал Осип, принесший письмо Ростоцкому. Он не улыбался. Держался серьезно и с достоинством. Я решила, что сходство в улыбке мне привиделось из-за дурного сновидения.

   -- Послание от Стахова! -- удивился Серж.

   Я с волнением ждала, пока Ростоцкий распечатает конверт.

   -- Что он пишет? -- не выдержав, спросила я.

   -- Он приглашает нас на встречу... ночью у Сфинксов...

   Приглашение озадачило мне.

   -- Вы произнесли "нас"... Я не ослышалась? -- пробормотала я.

   -- Спешу заметить, что вы не ослышались. Стахов назначил вам и мне встречу у Сфинксов в полночь... В эту полночь...

   Я удивленно смотрела на Ростоцкого. Нравы Петербурга казались мне более строгими. Неужели юным барышням позволительно гулять по ночному городу в сопровождении двоих неженатых мужчин?

   Мой собеседник прочел по моим глазам причину моего недоумения.

   -- Ваша прогулка останется в тайне, -- спешно добавил он, -- и я не смею настаивать... Меня волнует ваша безопасность...

   -- Если со мной будет мой меч, то опасность не страшна, -- ответила я.

   Ночная прогулка поманила меня. Я совсем позабыла об осторожности.

   -- Не знаю... Признаться, я жалею, что передал вам слова Стахова...

   -- Возможно, мое присутствие необходимо, -- заметила я, умоляюще.

   -- Но я не могу не поставить в известность вашего родственника, -- продолжал Серж. -- Хотя Стахов просит сохранить наше встречу в тайне... Я в растерянности...

   -- Прошу вас, ничего не говорите Константину! -- умоляюще воскликнула я.

   Ростоцкий принялся расхаживать по кабинету.

   -- Решусь взять на себя ответственность, -- решился он, -- отныне я буду отвечать за вас перед родственниками... К полуночи мы отправимся к Сфинксам...

   Я радостно вздохнула.

   В библиотеку вошла Климентина, одетая для визита. Окинув нас с Ростоцким пристальным взглядом, она наклонила голову на бок и произнесла:

   -- Вы желаете провести весь день в библиотеке?

   -- Да, меня заинтересовали ваши книги, -- улыбнулась я.

   Серж отвел взор в окно.

   Климентина странно улыбнулась и, к моему удивлению, не стала засыпать нас упреками, что мы не наслаждаемся блеском высшего света. Напротив, она явно одобрила наше уединение.

   -- Вы правы, Аликс, сегодня вам лучше отдохнуть, -- вновь улыбнувшись произнесла она, переведя взор на брата.

   С этими словами она оставила нас.

 Глава 10 Пусть речь твоя покажется дурна

   Ночью мы отправились к Сфинксам на набережной. Погода не одобряла нашей прогулки. Налетел пронизывающий ветер. Я закрывала лица капюшоном плаща от капель холодного моросящего дождя.

   Ростоцкий правил коляской. Мне казалось, что мы едва плетемся, но, судя по цокоту копыт, наши кони неслись сквозь ночной город.

   Наконец, мы прибыли к Сфинксам. Сжимая рукоять меча, я спустилась с коляски, не сразу заметив, как заботливо Ростоцкий поддерживал меня за локоть.

   -- Я знал, что вы не опоздаете, -- прозвучал сквозь мрак голос Стахова.

 Ночные сфинксы. Рис. Н. Воробьёв

   -- Вы нас заинтриговали, -- произнес Ростоцкий, -- надеюсь, у вас есть разумные объяснения этой встречи.

   Я старалась унять волнение. Что нас ждет? Вдруг мы в ловушке? Последние дни Стахов ведет себя подобно безумцу.

   -- Надеюсь, что вам будет достаточно моих объяснений, -- ответил картежник. -- Меня привели карты... Они сказали мне, что я должен быть здесь в эту ночь и час... Вы должны помочь мне... Карты сказали, что вам должно быть со мной в эти минуты!

   Он достал из кармана часы.

   -- У нас есть десять минут, -- произнес Стахов. -- Не перебивайте меня... Я не знаю, что нас ждет, но мы должны быть здесь, чтобы предотвратить несчастье...

   Денис взглянул на меня.

   -- Вы чувствуете, как потянуло холодом, не так ли?

   -- Холод с Невы, -- поморщилась я.

   Наш друг покачал головой. На его усталом лице мелькнула улыбка безумца.

   Я испуганно отступила на шаг. Загробный холод пробирал насквозь.

   Стахов убрал часы и достал карты. Перемешав колоду, он достал три карты, не знаю какие, и, бормоча, рассматривал их.

   -- А ваш пра-пра-пра-дедушка вам ничего не пытается сказать? -- спросил картежник Ростоцкого.

   Сергей замер, глядя в неподвижное лицо Сфинкса.

   -- Вспоминайте ваши сны, черт возьми! -- лицо Дениса исказилось гримасой. -- Вспоминайте!

   Ростоцкий опустился на колени, обхватив голову руками.