Роберт Стайн - Пожар

«И если я узнаю, что все это вранье, если узнаю, что все это — дурацкие байки, я с чистым сердцем скажу Норе, что я Фиар», — решил Даниель.

Они попрощались на окраине деревни. Парию так не хотелось отпускать теплую девичью ладонь. Глаза спутницы светились счастьем. Попрощавшись, она повернулась и побежала к своему дому, а темные шелковистые волосы развевались у нее за спиной.

Нора вошла в темную лавку, мысленно напевая, Ее сердце колотилось, а на губах все еще оставался вкус поцелуя. С радостными мыслями о Даниеле девушка стала подниматься по узкой лестнице в каморку, где она жила вместе с отцом.

Вдруг Нора вскрикнула от неожиданности — отец поджидал ее на верхних ступенях, и лицо его не выражало ничего хорошего.

Джеймс Гуди был невысоким жилистым человеком с длинными блестящими волосами, коротким носом и густыми угольными усами. Обычно он вел себя спокойно и уравновешенно. Но стоило ему рассердиться» он взрывался от ярости и терял над собой всякий контроль. Нора очень боялась его в такие минуты.

Она остановилась на середине лестницы, глядя в сердитое отцовское лицо.

— Где тебя носило? — спросил Джеймс, с трудом сохраняя спокойные интонации.

—. Просто гуляла, — ответила девушка спокойно. Отец сверкнул глазами и заскрипел зубами. Он спустился по лестнице и встал за спиной у дочери, подталкивая ее к комнате.

— Просто гуляла с кем? — спросил отец, сложив руки на груди.

— С другом, — ответила Нора, поеживаясь.

— Он не друг? — процедил Джеймс Гуди сквозь зубы. — Этот парень, с которым ты повадилась ходить, никакой не друг. Это Фиар!

Девушка вскрикнула и опустилась на черный стул, стоявший возле очага.

— Он не говорил мне об этом, папа.

— Ну еще бы! — произнес мистер Гуди. — Он знает, что ни одна нормальная девушка из этой деревни не станет встречаться с Фиаром!

— Но папа? — ее душу терзали сомнения. «Почему Даниель не был с ней честен? Может быть, боялся?»

— Он Фиар, — прервал отец, скрежеща зубами. Он стоял перед дочерью, уперев руки в бока. — Не смей больше встречаться с Фиаром! Ты же знаешь историю этой проклятой семьи. И все в Шейдисайде знают.

— Меня это не волнует! — воскликнула Нора. — Все это чушь собачья!

— Чушь собачья? — переспросил Джеймс Гуди. — Чушь собачья? То, что Саймон Фиар убил своих дочерей, которым было столько же, сколько тебе? Слышишь, убил!

— Папа, но ведь это было так давно! — возразила Нора. — И никто не знает, что произошло на самом деле.

— Тела двух девушек нашли в лесу без костей! — воскликнул отец. — Нашли только кожу, а кости пропали! Пропали!

— Ты же знаешь, что это просто сплетни, — ответила девушка. — Даже малые дети им уже не верят.

— Может быть и так. Но жена Саймона Анжелика — безумная. Она занималась черной магией. В окрестностях усадьбы Фиаров пропадали люди. Это Анжелика приносила человеческие жертвы. Они…

— Папа, перестань! Это все старые сплетни и слухи! Как ты можешь верить в такие невероятные россказни?

Джеймс глухо заворчал, зачесал свои гладкие черные волосы назад обеими руками и грозно посмотрел на дочь.

— Да, я им верю, — сказал он дрожащим голосом. — Я верю во все это. Вот почему я не могу позволить тебе дальше встречаться с внуком Фиаров, Нора.

— Нет! — воскликнула девушка с диким взглядом, вскакивая на ноги. — Я люблю Даниеля, папа! Я люблю его! И ты не сможешь запретить мне видеться с ним!

— Послушай меня, Нора, — прервал ее отец Его черные усы заходили от злости, а гладкое лицо побагровело. — Слушай меня! Ради твоего же блага ты не должна с ним больше видеться! Я запрещаю!

— Нет! — вскрикнула Нора. Злость отца передалась и ей. — Нет! Нет! Нет!

Глаза Джеймса Гуди недобро сузились. Он выговаривал слова медленно, сквозь сжатые зубы:

— Значит, Нора, у меня не остается выбора…

Глава 26

В эту ночь Даниель дождался, пока дом погрузится во тьму и тишь. Затем, взяв свечу, спустился в библиотеку Саймона. Ему не терпелось выяснить правду об истории своего рода.

Высоко подняв свечу, парень увидел, что все стены от пола до потолка покрыты книжными полками. Старые тома пахли пылью и плесенью.

Даниель прошел вдоль полок, скрипя половицами. К его изумлению, первый шкаф оказался наполнен трудами по черной магии, тайным искусствам, астрологии и гаданию, а также странными научными журналами.

«Для чего дед собирал книги на подобную тему? — подумал парень, обводя полки свечой. — Неужели бабку все это интересовало с практической точки зрения?»

Он разглядывал ряды книг еще минут двадцать, но так и не обнаружил ничего интересного, ничего, что могло бы пролить свет на историю семьи.

Наконец, Даниелю захотелось есть и пить, поэтому он отправился со свечой на кухню. При каждом его шаге старый дом скрипел и кряхтел и темноте. «Как будто, он хочет прогнать меня прочь», — подумал парень, холодея.

Стакан воды утолил жажду Даниеля. Потом, держа свечу перед собой, он направился к буфету, стоявшему на противоположном конце кухни.

— Где же эти имбирные пирожные, что были сегодня к обеду? — прошептал парень себе под нос.

Он услышал мягкие крадущиеся шаги. Наверное, это кошка охотилась за мышами.

Парень осветил полки с кувшинами и оловянной посудой, но не нашел и следа пирожных.

И тут неожиданно, ему бросилось в глаза кое-что, скрывавшееся за буфетными полками. В неровном свете свечи Даниель разглядел трещину, пересекавшую всю стену.

Заинтригованный парень нажал на часть стены возле трещины посильнее и она отъехала назад. «Потайная дверь!» — сообразил он.

С замирающим от волнения сердцем он открыл дверь пошире и прошмыгнул внутрь. Даниэль оказался в узкой комнате с низким потолком. Подняв свечу над головой, он увидел на полу две подушки, покрытые плесенью, свернутые одеяла и куклу.

«Как странно», — подумал парень. Платьице куклы было покрыто пылью, а круглые голубые глаза смотрели прямо на гостя.

«Чья же это игрушка? — задумался Даниель, сажая ее на подушку. — Кто пользовался потайной комнатой?» Судя по толстенной пыли и плесени здесь никого не было уже много лет.

Он поддал ногой одеяло, и в воздух поднялся столб пыли. Носок ботинка стукнулся обо что-то твердое. «Как странно. Как странно», — продолжал повторять про себя Даниель.

Он отбросил одеяло и опустил свечу, В круге гнета оказалась большая книга в потемневшем переплете. Пролистав ее, парень понял, что это старая Библия,

Корешок переплета давно треснул. Излохмаченные страницы местами сгнили.