Кодзи Судзуки - Темные воды

Прошло двадцать лет с тех пор, как отец Хироюки чуть было не утонул в море. Мать Хироюки исчезла примерно в это же время. Он потерял мать в возрасте Кацуми. Его мать оставила семью, сбежав с молоденьким парнем... По крайней мере, так рассказывал ему отец. Но в это время отец уже начал впадать в слабоумие. Так что трудно сказать, правду ли он говорил. Судя по всему, не было никаких оснований верить ему: едва ли матери нужны были дополнительные причины, чтобы сбежать из дома. Сколько Хироюки помнил, столько отец и мать грызлись друг с другом. Скорее всего, мать, не в силах больше терпеть бешеный нрав отца, бросила его и бежала куда придется.

Хироюки воспринял новость об исчезновении матери без всяких эмоций — или так ему самому казалось. Он не испытывал к матери особенно пылких чувств (или вовсе никаких не испытывал) — разве что иногда ему приходилось отвлекать от нее отцовскую ярость. Но когда он стал старше, мысль о том, что мать его бросила, породила чувство, что он никому в этом мире не нужен. Хироюки вырос постоянно на всех обиженным, и его самолюбие было таким уязвимым, что его можно было задеть одним-единственным словом.

Может быть, поэтому он так и разошелся в тот вечер. Сам не понимая, что именно его так завело, Хироюки вскочил на ноги, ударившись головой о ящик стола, и бросился через всю комнату прямо на жену. Как будто огонь вырывался из каждой поры его тела Он никогда не тратил времени на слова, но на сей раз его ярость была не такой, как обычно, и жена, вероятно, почувствовала, что происходит. Она не попыталась закричать, она просто закрыла глаза, как будто покоряясь ему, и положила свою руку на руку мужа, сжимавшую ее горло. Это выглядело чуть ли не так, будто она хотела, чтобы он сжал его еще сильнее, — и Хироюки накрыл ее, опрокинутую на пол, обрушив весь вес тела на руки. Когда он осторожно снял их с ее шеи, Нанако была мертва.

Хироюки встал на ноги и зачем-то выключил верхний свет. Вместо этого он включил ночник, направив его на лицо жены. Она выглядела так, будто спала. Наконец-то она выбралась из своей тюрьмы. Она выглядела даже довольной.

Он прислушался. Не было слышно ни звука. Отец, сын и дочь спали наверху. Было так тихо, что до него доносилось их ровное дыхание.

Он уже знал, куда денет тело жены. Выбросит его в море. Если выбросить его в море у второго волнореза никто не найдет.

Он завернул тело в нарядную нейлоновую ткань и на плечах отнес его на лодку. Затем он опустил тело в трюм, где оно пролежит, пока он его оттуда не достанет. Это все, что он мог сделать: дождаться послезавтрашнего дня и утопить тело во время обычной рыбалки. Рассудив так, он соединил, как обычно, щиты на люке трюма и пошел домой.

Он выпил еще стакан-другой саке и лег спать, и то, что произошло с его сознанием, очень походило на то, что он только что сделал, бросив тело жены в трюм и закрыв его: воспоминания о прошедшем дне тоже погрузились в какую-то яму и были там запечатаны, чтобы однажды быть извлеченными на поверхность.

4

...И что теперь делать?

Крышка состояла из двух деревянных щитов. Хироюки снял один из них. Он посмотрел на небо, а затем в изнеможении опустился на палубу.

Он глубоко сожалел о том, что сделал. Да, теперь он видел все при свете дня — и уже не мог убежать обратно в свое беспамятство.

«Вот как! Ну и что же ты не уходишь?»

Бездыханный труп жены провоцировал его своей реальностью. В том, как тело болталось внизу, чувствовалась какая-то скрытая усмешка.

Что делать? Прежде нужно было опустить в трюм какой-то канат и зацепить им тело. Пролежав в морской воде полтора жарких летних дня, тело издавало нестерпимое зловоние. Смрад этот пропитал весь трюм, вырываясь наружу из проема, подобно языкам пламени. И тут Хироюки пришло в голову, что, если бы он сжег труп, было бы гораздо легче.

То, что он не знал, куда девать тело, было местью убитой жены. Хироюки проклинал себя за то, что натворил. Но избежать отвратительной процедуры было невозможно.

Он обвязал рот и нос полотенцем, стянув его узлом на макушке. Закрепив на палубе один конец каната, он взял другой в руку и заглянул в трюм, как будто ему было мало прежних впечатлений. Его взгляд упал на бледную ногу жены. Кожа раздулась и уже начала лопаться.

Лодку резко качнуло. Хироюки схватился за край люка, чтобы удержаться на ногах, но чуть не свалился туда.

Между тем погода все ухудшалась. Когда Хироюки бросил взгляд на море, вокруг он не увидел ни одной лодки. Должно быть, все вернулись в гавань.

Любой согласится, что волны в Токийском заливе ужасные. Волны бывают двух видов, сейши и ветровые, и общие очертания береговой линии Токийского залива таковы, что порождают скорее ветровые волны. Сейчас волны эти вздымались под причудливыми углами и рассыпались белой пеной. Не позаботься об этом Хироюки, они могли бы неожиданно ворваться на палубу и залить всю лодку водой.

Оставив на потом свою затею с канатом, Хироюки вытянул якорь, чтобы поставить лодку по ветру. Если волна ударит в борт, лодку может опрокинуть.

И именно в это мгновение он вдруг понял, что у него нет ни секунды на размышления. У него будут большие неприятности, если он немедленно не выбросит тело и не отправится отсюда восвояси.

Удары волн заставили его действовать.

Ухватившись руками за края люка, он опустился на дно трюма. Стараясь, насколько возможно, не смотреть на тело, он потрогал лодыжки жены. Пожалуй, самое разумное — связать ноги вместе и вытащить их наружу канатом. Может быть, ему удастся сделать это, не смотря в ее лицо.

Каждый раз, когда лодку качало, Хироюки спотыкался и нога жены выскальзывала из его рук. Он ругался вслух и наконец сжал конец каната зубами. В это мгновение все тело издало какой-то странный, как будто предупреждающий звук. Неудержимая волна ударила о борт лодки, ее швырнуло, как никогда раньше, и она начала крениться. С этой минуты все происходило как в замедленной киносъемке. Медленно, очень медленно люк из трюма, находившийся над ним, переместился в сторону, с глухим звуком роняя второй щит. Вскоре единственный источник света, этот люк, начал заполняться морской водой, и мир Хироюки погрузился во тьму.

Вода заливала его ноги, через несколько мгновений дошла до пояса, до груди, все выше, выше...

...Она таки опрокинулась.

Прежде чем слово «опрокинулась» пришло ему на ум, его тело осознало ситуацию и приготовилось к смерти. Он был слишком напуган даже для того, чтобы дышать. Пытаясь вырваться на воздух, он бился головой о дно лодки. Вода перестала наполнять трюм, оставив воздуха как раз для головы. Тычась в этой тьме, Хироюки отчаянно кашлял. Должно быть, наглотался морской воды.