Кодзи Судзуки - Kольцо

Кодзи Судзуки

Kольцо

Глава 1. РАННЯЯ ОСЕНЬ

5 сентября, 22:49 Иокогама

В северном конце спального района, что примыкает к парку Миккэй, выстроились в ряд несколько жилых многоэтажек, едва построенных, но уже почти до отказа заселенных. В каждом доме квартир сто или около того, но соседи в большинстве своем не знают друг друга в лицо, и горящие ночные окна — единственное свидетельство их присутствия дома.

С юга покачиваются тяжелые морские волны, яркими сполохами отражая дежурные огни какого-то комбината. Его стены со всех сторон оплетены бесчисленными трубами, чем-то смахивающими на вывернутые наружу внутренности, облепленные мириадами светлячков, так что какой-нибудь оригинал мог бы даже счесть этот пейзаж красивым. На поверхности моря, и без того черной, тень завода зияет бездонным темным провалом.

И тут же, в какой-то паре сотен метров от заводских стен, разбит жилой микрорайон, с севера на юг пересеченный шоссейной дорогой одностороннего движения. В некотором отдалении от основной застройки одиноко торчит новенький, с иголочки, двухэтажный коттедж дверями на дорогу и с гаражом на одну машину. Самый обыкновенный, типичный для новых районов дом, какие можно увидеть где угодно. С той лишь разницей, что ни дальше, ни по бокам нет и тени жилья. То ли подъезды сюда неважные, то ли просто покупателей не нашлось, но везде понатыканы таблички с надписями, что земля продается. По сравнению с многоквартирными домами, заполненными жильцами на следующий же день после сдачи, пейзаж более чем жалкий.

Из распахнутого окна второго этажа на асфальт льется тусклый цвет ночника. Во всем доме свет горит только в комнате Тиэко. Тиэко Оиси — без пяти минут выпускница частной женской гимназии — сидит в своей комнате на полу за низким столиком в шортах и белой футболке, в неудобной позе, развернув ноги к вентилятору. Глядя в задачник, то и дело приподнимает край майки, подставляя кожу под струю прохладного воздуха, и беспрерывно посылает в пустоту стенания на тему жары. Видимо, жара виновата в том, что к концу беззаботно проведенных каникул неожиданно возникли горы несделанных уроков. Честно говоря, нынешнее лето не особенно теплое: солнечных дней выдалось мало, да и купальщиков понаехало куда меньше, чем бывает в иные годы. Но стоило закончиться каникулам, и вот тебе, пожалуйста: лето спохватилось и выдало пять дней непрерывной жары. Циничные выходки погоды вызывали у Тиэко неврозы.

— Ну, какие, блин, занятия в такую жарищу!

Расчесав волосы пятерней, Тиэко на полную громкость включила радио. Мотылек, прикорнувший на оконной сетке, тут же вспорхнул как ошпаренный, и куда-то улетел, не справившись с потоком воздуха от вентилятора. Когда несчастное насекомое скрылось во мраке, сетка еще некоторое время подрагивала.

С учебой явно не ладилось. При всем желании охватить объем завтрашней контрольной не было никакой надежды.

Она посмотрела на часы. Уже почти одиннадцать. А не поглядеть ли по ящику спортивные новости, кто там кого обыграл в бейсбол, и вообще?… Может, и родители на трибуне мелькнут. Вот только тесты завтрашние покоя не дают и из головы не выходят. А Тиэко нужно во что бы то ни стало прорваться в университет. Хоть куда. Лишь бы было заветное «верхнее образование». Но, опять же, бесславно закончить летние каникулы тоже непозволительно. Как соберешься отдохнуть с отрывом — так плохая погода, а как самое пекло — сиди и занимайся, себя превозмогая, героически и стойко…

…Ведь последние же школьные каникулы, все-таки. А так хотелось чего-нибудь такого, чтобы… чтобы ого-го! Последнее лето, когда можно называться гордым именем schoolgirl, а дальше все — облом. М-да, и на сердце кручина, и в жизни мешанина.

…Вообще уже! Дочь науку грызет, себя не помня, а они вдвоем на стадион у порхали, просто ни стыда, ни совести!

Родители где-то на работе достали билеты на бейсбольный матч с участием «Giants» и укатили в центральный токийский спорткомплекс. По идее, игра уже должна закончиться, и пора бы им быть дома, если, конечно, по пути куда-нибудь не зарулили. А то сидишь тут, одна на все четыре комнаты стандартной планировки.

Несмотря на отсутствие дождей всю последнюю неделю, воздух был странно влажным. Сначала казалось, что это собственный пот, но нет — в комнате словно спреем побрызгали. Тиэко инстинктивно шлепнула себя по бедру. Подняла ладонь: комара не было. Маленькая точка на ноге слегка чесалась, но похоже, это просто игра воображения. «Зззззззз», — где-то у самого уха. Тиэко замахала рукой перед лицом. Муха на секунду пропала из вида и появилась у двери, меняя высоту и убегая от вентилятора. Как она сюда попала, интересно? Дверь заперта. Может быть, щель в оконной сетке? Нет, ничего такого, где муха могла бы пролететь. Почему-то одновременно захотелось пить и потянуло по нужде…

Не то, чтобы стало трудно дышать, но в легких стало тесно, и какая-то непонятная сила сдавила грудь. Тиэко только что вслух поносила жару, на чем свет стоит — а тут замолчала, точно ее подменили. Спускаясь по лестнице, почувствовала непонятное сердцебиение. По стенам пробежал свет от фар автомобиля, проходящего по дороге перед домом. Когда шум мотора затих вдали, темнота стала еще чернее. Тиэко, нарочно разговаривая громким голосом, спустилась по лестнице и включила свет в коридоре.

Помочившись, еще некоторое время сидела на унитазе. Сердцебиение не утихало. Никогда такого не было. Что это с ней? Несколько раз глубоко вздохнула, встала, натянула шорты.

— Мама, папа, приходите скорее.

Она разом утратила гонор и заговорила как обычная девочка.

— Ой, кому это я?…

Тиэко звала родителей, но на самом деле обращалась не к ним, а говорила с кем-то другим.

— П-пожалуйста, не пугайте меня…

Неожиданно для себя, она стала говорить совсем вежливо.

Вымыла руки над кухонной раковиной. Трясущимися пальцами достала из морозильника лёд, бросила в стакан. Расплескивая второпях, налила колы. Залпом выпила, поставила стакан на кухонную стойку. Кубик льда в нем повертелся и замер. Ее знобило, словно от холода. Жажда не унималась. Тиэко опять достала полутора-литровую бутылку колы из холодильника, дрожащей рукой снова наполнила стакан. Дыхание за спиной. Но это не человек, это не может быть человек! Кислый запах гнилого мяса повис в воздухе, облепляет, обволакивает со всех сторон плотной массой, но ведь это… это не может быть плотным.

— Не надо, ну пожалуйста, не надо! — вслух взмолилась Тиэко.

Над раковиной замигала и померкла белая пятнадцати-ваттная лампочка. Почти не горит… А ведь еще совсем новая… В голове мелькнула мысль: «Надо было включить весь свет». Но сейчас уже не дойти до выключателя. Она даже оглянуться не в состоянии! Сзади что-то есть… Бумажные перегородки, пол в восемь татами, буддийский алтарь в нише. Шторы на окне раскрыты, должен виднеться поросший травой пустырь, а над ним клетки огней жилых многоэтажек. Казалось бы, только это…