Клайв Баркер - Проклятая игра

Ну вот, у него есть имя, подумала Кэрис. Это давало ей крошечную власть над ним. Называя человека по имени, можно управлять им. Мартин Штраус.

— Спасибо, — сказала она с искренней благодарностью.

— А зачем тебе?

— Просто интересно, кто он. Люди приходят и уходят.

— Ну он-то, я думаю, останется, — проговорила Перл, выходя из комнаты.

Когда она закрыла дверь, Кэрис спросила:

— А у него есть второе имя?

Но Перл уже не слышала.

Странно, что бегун оказался заключенным; в некотором смысле он все еще оставался заключенным, бегая кругами, вдыхая чистый воздух и выдыхая клубы пара, рассеивающиеся у него за спиной. Возможно, он понимал яснее старика, Тоя или Перл, каково это — жить на солнечном острове и не знать, как оттуда выбраться. Или того хуже: знать, но не осмеливаться из-за боязни никогда не вернуться в безопасное убежище.

Она узнала его имя и его преступление, но романтичность утренних свиданий это не испортило. Он по-прежнему вызывал восхищение; но теперь Перл ощущала вес его тела там, где прежде видела лишь легкость шагов.

И после долгих колебаний она наконец заключила, что просто смотреть на него недостаточно.

Постепенно восстанавливая форму, Марти начал усиливать нагрузки во время утренних пробежек, увеличивать расстояние и скорость. Порой для разнообразия он углублялся в лес сквозь молодую поросль и низкие ветки; он разработал специальные упражнения — прыжки, увертки и удары. По ту сторону леса имелась запруда, и если Марти был в настроении, он останавливался там на пару минут. Там жили цапли — он насчитал троих. Вскоре наступит брачный период, и они, очевидно, начнут спариваться. Интересно, думал он, что произойдет с третьей птицей? Улетит ли она на поиски собственного партнера или останется здесь, лелея надежду на адюльтер? Будущее покажет.

Иногда под влиянием мысли о том, что Уайтхед наблюдает за ним с верхнего этажа дома, Марти замедлял бег и старался разглядеть его лицо. Но наблюдатель вел себя слишком осторожно, чтобы выдать себя.

В то утро она ждала его в голубятне, мимо которой он делал большой крюк по направлению к дому, и Марти вдруг почувствовал: он ошибался, это не старик шпионит за ним. Там, у верхнего окна, стоял кто-то очень осторожный. Без четверти семь было еще очень прохладно. Она ждала долго, судя по раскрасневшимся щекам и носу. Ее глаза сияли холодом.

Он остановился, выпуская клубы пара, как тракторный двигатель.

— Привет, Марти, — сказала она.

— Привет.

— Ты не знаешь меня.

— Нет.

Она плотнее запахнула шерстяное пальто. Она была худенькой и выглядела не старше двадцати. Ее глаза — такие карие, что казались почти черными, — вцепились в него, как когти. Круглое румяное лицо без косметики. Она выглядит голодной, подумал Марти. Он выглядит зверски голодным, подумала она.

— Это ты смотрела сверху, — предположил он.

— Да Ты не сердишься, что я подглядывала, правда? — невинно поинтересовалась она.

— А почему я должен сердиться?

Она протянула тонкую руку без перчатки к камню голубятни.

— Она прекрасна, правда?

Постройка интересовала Марти только как один из ориентиров на его пути.

— Одна из самых больших голубятен в Англии, — пояснила она. — Ты знал об этом?

— Нет.

— А внутри бывал когда-нибудь?

Он покачал головой.

— Это загадочное место, — сказала она и направилась вдоль круглой стены здания к двери.

Она с трудом открыла створку: от влажной погоды дверь разбухла. Марти пришлось удвоить силы, чтобы девушка вошла внутрь. Здесь оказалось еще холоднее, чем снаружи, и он поежился; выступивший от бега пот на бровях и щетине стал ледяным. Но внутри действительно было странно, как она и обещала: одна круглая комната с отверстием в потолке, чтобы птицы могли влетать и вылетать. В стенах имелись квадратные ниши, очевидно, для гнезд, расположенные ровными рядами, как окна в многоквартирном доме — от пола до потолка. Все они были пусты. Судя по отсутствию помета и перьев на полу, голубятню не использовали много лет. Заброшенность придавала строению оттенок меланхоличности; уникальная архитектура не позволяла устроить здесь что-то другое. Девушка прошла по утоптанному земляному полу и сосчитала гнездовые ниши, начиная от двери:

— Семнадцать, восемнадцать…

Марти снова взглянул на нее. Волосы неровно обрезаны сзади, а пальто слишком велико — явно с чужого плеча, предположил он. Кто же она? Дочь Перл?

Девушка перестала считать. Теперь она просунула руку в одну из ниш и со слабым шуршанием принялась что-то искать внутри. Там был тайник, догадался Марти. Она собиралась доверить ему тайну. Девушка повернулась и показала ему свое сокровище.

— Я и не помнила, пока не пришла сюда снова, — проговорила она, — что здесь спрятано.

Какая-то окаменелость или часть ее — спиральная ракушка, лежавшая на дне докембрийского моря, когда мир был еще совсем юным. Девушка постучала ею о стену, выбив частицы пыли. Марти смотрел, как она увлечена этим куском камня, и внезапно у него мелькнула мысль, что девушка не совсем в здравом уме. Но она взглянула на него, и он увидел, что ее глаза слишком ясны и своенравны для сумасшедшей. Если в ней и был какой-то налет ненормальности, то лишь внешний — она с удовольствием изображала безумие. Она усмехнулась, глядя на него, словно угадала его мысли; хитрость и очарование в равных пропорциях смешались на ее лице.

— Здесь больше нет голубей? — сказал он.

— Нет и на моей памяти никогда не было.

— Ни одного?

— Если и было несколько, то они погибли зимой. Когда голубятня полна, они согревают друг друга своими телами. Но когда их немного, они не вырабатывают достаточно тепла и замерзают до смерти.

Он кивнул. Жаль оставлять голубятню пустой.

— Надо бы опять заполнить ее.

— Не знаю, — сказала она, — мне нравится и так.

Она забросила ракушку обратно в отверстие.

— Теперь ты знаешь о моем тайнике, — сказала она; хитрость исчезла и осталось лишь очарование. Она впустила Марти.

— Я не знаю, как тебя зовут, — заметил он.

— Кэрис, — ответила она и после паузы добавила: — Уэльское имя.

— А-а.

Он не удержался и уставился на нее. Она внезапно смутилась и быстро пошла к двери, перешагнула порог. Начался дождь — мягкий и легкий мартовский дождик. Она надвинула капюшон шерстяного пальто; он натянул капюшон тренировочного костюма.

— Может, покажешь мне остальные окрестности? — предложил он, не совсем уверенный, что это подходящий вопрос, однако не желая заканчивать разговор без надежды на следующую встречу.