Стивен Кинг - ОНО

Не успел Ричи очнуться от этих воспоминаний, как телефонистка спросила, какой город ему нужен.

— Дерри, пожалуйста.

Дерри! Боже! Даже само это слово казалось странным и древним, когда его произносишь, такое впечатление, будто целуешь античную статую.

— У вас есть телефон деррийского отеля?

— Одну минуту, сэр.

«Ничего. Ничего от него не останется, никаких следов. Снесут, как положено по проекту обновления центра. Или, может, сделают в нем концертный зал или видеотеку «Мечта» или «Аркада». А может, как-нибудь ночью сгорит в одночасье, когда какой-нибудь пьяный торговец закурит в постели. Все пройдет, Ричи, все забудется, как очки, из-за которых тебя дразнил Генри Бауэрс. Как там у Спрингстина поется? «Подмигнет тебе девушка — и конец золотому детству». Что за девушка? Да ведь это же Бев, Бев…»

Может быть, отель в Дерри переоборудовали во что-нибудь другое, не относящееся к гостиничной сфере, но, по-видимому, здание сохранилось: автоответчик монотонно вдалбливал: «Телефон: 9…4…1…8…2…8…2… Повторяю номер телефона: 9…»

Но Ричи запомнил с первого раза. Приятно было оборвать этот нудный голос — положить трубку. Невольно представилось, что где-то под землей находится огромный компьютер-справочник, хранящий телефоны всего мира. С каждым годом мир, в котором жил Ричи, все больше напоминал огромный дом, нашпигованный электроникой, где среди людей обитали цифровые призраки. Такое соседство пугало.

«Все еще стоит». Если перефразировать Пола Саймона, «сколько лет прошло, а еще стоит».

Ричи набрал телефон отеля, последний раз он видел его сквозь стекла очков в далеком детстве. Набрать 1-207-941-8282 оказалось на редкость просто. Ричи приложил трубку к уху и посмотрел в окно. Мальчики с сёрфинговыми досками ретировались, по берегу, взявшись за руки, прогуливалась какая-то парочка. Она могла бы быть прекрасной моделью для реалистического плаката и висеть в трансагентстве, где работала Кэрол, — до того хорошо они смотрелись. Единственное, может быть, что портило впечатление, — они оба были в очках.

«…мы достанем тебя, падло. Очки по морде размажем!»

«Крис, — неожиданно вспомнил Ричи. — Фамилия того парня — Крис. Виктор Крис».

О, Господи, после стольких лет ничего не хочется вспоминать. Да и какое теперь это имеет значение?

Однако что-то определенно происходило в этом кабинете, в хранилище, где Ричи Тоузнер держал свою бесценную коллекцию старых золотых хитов. Вдруг стали открываться дверцы.

«Только там ведь не пластинки, — думал он. — Да и я ведь не Ричи Тоузнер, диск-жокей, говорящий тысячами голосов, разодетый по последнему писку моды. И то, что сейчас открываются дверцы… Это не дверцы…»

Ричи попытался отогнать от себя дурные мысли.

«Главное, не забывать — со мной все в порядке. Со мной все в порядке. С Ричи Тоузнером все в порядке. Не закурить ли? Где сигарета? Все пройдет…»

Четыре года назад он бросил курить, но сейчас одну выкурить можно.

«Это не пластинки, а мертвые тела. Их погребли глубоко, но сейчас по закону какого-то идиотизма начались подземные толчки, и тела выбросило на поверхность. Ты не Ричи Тоузнер, владелец компании звукозаписи. Ты просто очкарик Ричи, и ты, и твои друзья до того напуганы, будто сейчас тебе всмятку разобьют яйца. Не двери открываются — нет. Отверзаются склепы. Они трещат, разламываются, и из них вылетают вампиры. Ты думал, что они мертвы, а они живы».

Надо сигарету. Одну-то можно. Даже «Карлтон» сгодится, только бы закурить.

«Мы достанем тебя, очкарик. Ты у нас портфель свой ср…ый будешь зубами грызть!»

— Гостиница, — произнес мужской голос с северным акцентом жителя Новой Англии, который узнается и на Среднем Западе, и в Лас-Вегасе. Ричи спросил, можно ли забронировать номер начиная с завтрашнего дня. Голос ответил, что можно, и спросил, на какой срок.

— Не могу сказать. У меня… — И Ричи осекся. И вовремя.

Что у него?.. Он мысленно представил себя: мальчишка с сумкой в шотландскую клетку, убегающий от хулиганов очкарик, сопляк с бледным лицом, которое, казалось, каким-то таинственным образом взывало к каждому хулигану: «Ну ударь меня! Бей! Вот мои губы. Разбей их мне. Вот мой нос. Сделай из него котлету. Разбей всмятку, сломай его. Двинь в ухо, чтобы оно вздулось. Рассеки мне бровь. Вот мой подбородок, нокаутируй меня, чтобы я сразу вырубился. Вот глаза, спрятанные за этими проклятыми очками в роговой оправе, у которых одна дужка заклеена пластырем. Разбей мои очки! Пусть их осколки вонзятся в эти глаза и закроют их навеки. Жизнь — это ад!»

Ричи закрыл глаза и сказал:

— Понимаете, я еду в Дерри по делу. Не знаю, право, сколько времени у меня оно займет. Заключение договора. Что, если вы оформите меня на три дня, а дальше с доплатой?

— С доплатой? — в сомнении переспросил гостиничный клерк, и Ричи терпеливо ждал, когда тот переварит в уме полученную информацию. — А, теперь понимаю. Очень хорошо.

— Благодарю вас, а я… надеюсь, вы проголосуете за нас в ноябре, как говаривал Джон Ф. Кеннеди. Джеки хочет занять Овальный кабинет, а у меня есть работка для моего брата Бобби.

— Мистер Тоузнер?

— Да.

— Будет сделано. — Кто-то вклинился в наш разговор на несколько секунд.

«Какой-то дряхлый политикан из ПСМ, — подумал Ричи. — Кто не знает, что такое ПСМ, могу подсказать: Партия старых мертвецов». Ричи прохватила дрожь, но он, доведенный почти до отчаяния, принялся внушать себе снова: «С тобой все в порядке».

— Я тоже слышал, — сказал Ричи. — Кто-то вклинился, неполадки на линии. Так что у нас с комнатой?

— Нет проблем, — отвечал клерк. — А мы тут в Дерри тоже делаем бизнес, только вот размахнуться негде.

— В самом деле?

— Ну, — отозвался клерк. И Ричи снова вздрогнул: вспомнил Дерри.

«Мы тебя достанем, падло!» — провизжал голос Генри Бауэрса, и Ричи ощутил, что где-то внутри, треща, отверзаются склепы; он чувствовал вонь, только пахло не трупами, а гнилыми воспоминаниями, отчего ему стало еще хуже.

Он дал клерку свой телефон и положил трубку. Затем позвонил Стиву Коваллу, режиссеру программы «Клэд».