Елена Арсеньева - Большая книга ужасов – 68 (сборник)

Было похоже, что портрет собирался сказать «Держись!», однако в этот миг топорик выскользнул из-под локтя Тимофеева и с грохотом упал на пол.

Голос смолк, будто обрубило его, и холст перестал светиться.

Несколько мгновений Тимофеев еще ждал, не оживет ли портрет вновь, однако теперь он снова стал старым-престарым потрескавшимся полотном.

Тимофеев свернул его, положил на прежнее место, ощупью нашел на полу топорик и запер дверь кладовой. Пошел на кухню, положил топорик на место, а потом сел на табурет, скрестил руки на столе, склонил на них голову и закрыл глаза.

Он знал, что сейчас уснет, но не хотел возвращаться в спальню.

Боялся, что начнет кричать от страха и перепугает жену. А ей и так тяжко, бедной. Муж стал каким-то припадочным, сын… с сыном вообще невесть что творится!

Несколько мгновений Тимофеев ждал, когда явится сон, чтобы встретить его с достоинством, не трясясь от страха, но кошмар навалился внезапно, будто кто-то набросил на голову черное одеяло и начал душить. Ноги вмиг заледенели, и Тимофеев, еще ничего не видя, понял, что снова стоит на кладбище, провалившись в могильную землю.

Вполне можно было ожидать, что бывшая Катька Крылова, услышав Васькин голос, шлепнется в обморок с перепугу! Однако она только подскочила метра на полтора, потом кое-как утвердилась на разъезжавшихся копытцах и проблеяла слабым голосишком:

– Кто это? Кто?! Почему ты говоришь человеческим голосом?! Ты оборотень?!

– Да ведь ты и сама оборотень, – возразил Васька. – Тебя ворона – на самом деле это ведьма Ульяна – и василиск в козу превратили.

– Василиск?! – Узкие зеленые козьи глаза стали круглыми от удивления. – Врешь ты все. Видел бы василиска – уже умер бы сто раз!

– Здесь другие василиски, не такие, как в Хогвартсе, – пояснил Васька.

– Откуда ты про Хогвартс знаешь? – насторожилась Катька. – Про Гарри Поттера читал?

– И читал, и кино смотрел, – кивнул Васька.

– Погоди-ка… – вдруг насторожилась Катька Крылова. – Я твой голос раньше слышала. Ты в нашей школе учился? В четырнадцатой?

– Ага, – буркнул Васька, решив, что запираться нет смысла. – Учился. В седьмой перешел, как и ты. Я Василий Тимофеев.

– Тимофеев?! – возопила Катька. – Значит, ты это нарочно подстроил? Хотел мне отомстить, что я тогда с тобой танцевать не пошла?!

– И себе я тоже подстроил – котенком стал? – невесело усмехнулся Васька. – Нет, это все ведьма подстроила!

– Ну, надо еще выяснить, почему она с тобой так поступила! – заносчиво сказала Крылова. – Ты ведьме, наверное, что-то сделал… какую-то гадость… Не просто же так она тебя превратила!

– А тебя просто так? – фыркнул Васька. – Ты же просто так сидела на пустыре и ногти мазала этой своей разноцветной вонючкой, а ведьма тебя взяла и превратила в козу!

– Откуда ты знаешь, чем я занималась? – закричала Катька.

– Знаю, – вздохнул Васька. – Видел…

– То есть ты очень радовался, когда видел, как меня в козу превращают? – так и взвилась Крылова.

– Да я тебя вообще с удовольствием никогда бы не видел, – нелюбезно ответил Васька, которому чертовски надоело быть джентльменом. – Ни в образе козы, ни в человеческом.

– А ты так даже не смог в хорошенького котенка превратиться! – завопила оскорбленная Крылова. – Был уродом – уродом и остался!

– Да много ты в котах понимаешь! – раздался вдруг из лаптя возмущенный голос. – Молчи лучше, коза рыжая! У тебя вон борода и рожки, а туда же – моего друга забижаешь!

Васька думал, Катька Крылова со страху в обморок упадет, но она не испугалась, а презрительно спросила:

– Скажи мне, кто твой друг – и я скажу тебе, кто ты! Если ты, Тимофеев, дружишь с лаптем, значит, ты и сам лапоть. Впрочем, я это всегда говорила.

– Сама ты лапоть, Крылова, – сказал Васька. – В этом лапте спрятан банник, он и есть мой друг. Он хочет помочь мне превратиться обратно в человека.

– А кто такой банник? – настороженно спросила Катька Крылова.

– Тот, кто в бане живет, неужели непонятно? – ухмыльнулся Васька. – Вон в той! – махнул он лапкой в сторону огорода Марфы Ибрагимовны.

– Да я там все обшарила и никого не нашла! – заявила Крылова. – И вообще, банников на свете не бывает!

– А девчонки-козы бывают? – с удовольствием съехидничал Васька.

Довод оказался сокрушительным. Крылова явно призадумалась… Помолчала, а потом нерешительно пробормотала:

– Слушай, Тимофеев… а твой друг может помочь и мне? Ну чтобы я обратно в девочку превратилась?

– Нет!!! – так и взвизгнул возмущенный Кузьмич. – Чтоб я козе помогал?! Да ни в жисть! Ни-ког-да! Тем более такой дурной, которая мало того что все вверх дном в моей баньке перевернула, да еще и друга моего забижает и вообще не верит, что я на свете есть!

– Я верю, что вы есть на свете, – неохотно призналась Катька. – А если вы сердитесь из-за того, что я в бане все разбросала, так я прямо сейчас могу пойти и убраться там как следует. Я даже пол могу помыть! Хотите?

– Охота была бы поглядеть, как же коза копытами пол мыть будет, – хмыкнул Кузьмич, и Васька по голосу понял, что он уже не сердится.

Чувство юмора, так сказать, возобладало над злостью!

– Не переживай, я сам все в порядок привел. Чай, всему научился за ту сотенку с лишком годков, что сам по себе живу. А теперь слушай, коза. Коли хочешь, чтобы я тебе помог, для начала помоги нам с Василием… как тебя по батюшке-то?

– Петрович, – отозвался Васька несколько смущенно – с непривычки зваться «по батюшке».

– Значит, коза, помоги нам с Василием Петровичем! – велел Кузьмич. – Отволоки лапоток во-он туда, за дом с железной крышей, к баньке. У меня дело к ее хозяину.

– Там тоже живет банник, – пояснил Васька, – он поможет нам сделать первый шаг к спасению.

– Только первый?! – возмутилась Катька Крылова. – И вообще, как я уйду? Мне же велено беленное масло делать!

– Ну не ходи, – согласился Васька. – Так и будешь всю жизнь его делать. Станешь классным специалистом и со временем начнешь передавать опыт другим козам-оборотням! А Борька найдет себе другую девчонку.

Катька сверкнула глазищами, молча сжала веревочки губами и потянула лапоть туда, куда сказал банник.

«Подействовало! – гордо подумал Васька. – А Марфа Ибрагимовна говорила, что я ничего не понимаю в любви!»

И побежал догонять козу.

Вскоре они добрались до баньки. Сразу было видно, что ее построили гораздо позже, чем ту, которая находилась в огородике Марфы Ибрагимовны, да и пользовались ею не в пример чаще.

– Стой! – скомандовал Кузьмич. – А теперь, коза, подальше отойди. Нечего подслушивать, о чем два банника промеж собой разговаривать будут. И отвернись! На нас глядеть тоже ни к чему!