Ярослава Лазарева - Рыцарь ночи

— Ладно, — легко согласилась я и взяла его под руку.

Довольно скоро мы оказались на улице под названием «Vodickova», где и находился ресторан. Я увидела вывеску «Novomestsky Pivovar» и легко перевела. Когда мы вошли и уселись за столик, отец взял меню. Я улыбалась, наблюдая за ним. Потом спросила:

— И чего ты там изучаешь? Ты ведь чешский язык не знаешь!

— Я уже третий раз в Праге, — сказал он, — и убедился, что многие слова понятны именно в написании. Вот смотри, — и он протянул мне меню.

Я увидела «hovezi» и прочитала:

— Говьези.

— В общем, это говядина, — пояснил отец. — А салат так и читается: «салат». Правда, есть и исключения. Например, «овоче» вовсе не овощи, а фрукты.

Когда подошел официант, отец сделал заказ. Еда и правда была вкусной. Я решила выпить кружку светлого пива. Отец взял темное. Вообще, я пиво пью крайне редко, мне оно просто не нравится. Но тут я оценила бархатистый мягкий вкус.

— Я сейчас уеду на встречу, — сообщил отец, когда мы уже пили кофе, — а ты возвращайся в гостиницу. И без меня лучше никуда не выходи.

— Хорошо, — согласилась я. — А ты надолго?

— Не знаю, но думаю, что на пару часов, не больше.

— Я хотела еще по магазинам пробежаться. Подружкам сувениры купить. Да и маме что-нибудь.

— Завтра я весь день свободен, — сказал он. — Вечером мы едем на прием, а до этого времени можем заниматься чем угодно. Но я хотел прогуляться по центру, показать тебе достопримечательности.

— Я фотоаппарат возьму, поснимаю, — заметила я. — Но все-таки хотелось бы и по магазинам пробежаться.

— Все успеем, — улыбнулся отец.

Мы вышли из ресторана. Он поймал такси и решил отвезти меня до гостиницы, хотя идти тут было не так и далеко. Высадив меня у дверей, он уехал.

Когда я поднялась в номер, первым делом позвонила маме. Рассказав ей, как мы долетели и устроились, я сообщила, что завтра мы едем на какой-то пафосный прием и отец купил мне сногсшибательное платье. Она шумно вздохнула и заметила, что рано мне еще вести светскую жизнь и до добра это не доведет. Но я лишь улыбнулась.

— Да, чуть не забыла, — сказала она в конце разговора, — вчера приходил какой-то парень и принес тебе букет цветов. Ты уже уехала в аэропорт.

— Какой парень?! — изумилась я.

— Не знаю, он не представился. Сказал только, что твой знакомый. Симпатичный такой, только очень бледный. А может, он от волнения так побледнел, вот уж не знаю.

— И что он говорил? — дрожащим голосом спросила я.

— Что хотел тебя повидать, звонил, но твой телефон отключен.

— Ну еще бы! Я же его дома оставила и, конечно, выключила. Зачем он мне здесь-то? — нервно сказала я.

«Неужели это был Грег? — метались мысли. — Он одумался? Он не пошел с Лизой в кино? Что вообще происходит?»

— Я пошла выносить мусор, открыла дверь и чуть с ним не столкнулась, — объяснила мама. — Он, видимо, только хотел позвонить. Он спросил про тебя. Ну, я и сказала, что ты уже уехала. Тогда он протянул мне букет белых тюльпанов, заметив, что не домой же их ему везти, раз тебя нет. Я поблагодарила и взяла. Правда, из вежливости пригласила его войти. Он переступил порог, постоял в задумчивости, потом попрощался и ушел. Вот и все, собственно. И кто это, Лада?

— Наверное, Григорий, — после паузы, с трудом уняв волнение, ответила я. — Недавно с ним познакомилась.

— И у вас роман? — настороженно поинтересовалась мама.

— Нет, просто пару раз виделись, только и всего.

— Почему он тогда заявился к тебе с букетом? — задала она резонный вопрос.

— Откуда я знаю?! — с раздражением произнесла я.

— Ну-ну, — только и сказала она.

Когда мы закончили разговаривать, я хотела сразу позвонить Лизе и выяснить про Грега. Но сдержала первый порыв, поняв, что этого делать не стоит.

«А может, мне позвонить прямо ему? — мелькнула мысль. — Можно сказать, что я разговаривала с мамой и она сообщила мне про букет. Спросить, зачем он приходил».

И тут я вспомнила, что номер мобильного Грега у меня только в телефоне, наизусть я его, естественно, не помню, а телефон лежит в Москве в моей комнате.

— Ну, может, это и к лучшему! Незачем и звонить! — пробормотала я. — К тому же я снова о нем думаю. А ведь решила его забыть! Но получается, что именно он не дает мне забыть о своей персоне. И как только я принимаю решение, Грег тут же возникает в моей жизни, словно он умеет читать мои мысли. Что вообще происходит?!

Я легла на кровать на спину и закинула руки за голову.

…Прозрачные голубые глаза с крохотными точками зрачков появились перед моим внутренним взором. Длинные черные ресницы четко очерчивали их контур, и от этого казалось, что глаза подкрашены. Белая кожа без намека на румянец казалась фарфоровой, и мне невыносимо захотелось немедленно ее погладить, я даже невольно зашевелила пальцами. Увидев, что губы Грега раскрываются, я потянулась к ним. Мне невыносимо захотелось ощутить их прикосновение к моим губам, щекам, шее… Но лицо Грега вмиг потемнело, и он отшатнулся от меня, закрыв губы ладонью. Его брови нахмурились, глаза повлажнели. Они стали похожи на прозрачные голубые топазы, только что омытые водой. Мне показалось, что сейчас из них польются слезы.

— Что с тобой… милый? — прошептала я.

И проснулась. Сев на кровати, с недоумением огляделась вокруг. Уже темнело, и голубоватые сумерки вползли в комнату. В этот момент я услышала чьи-то шаги и вздрогнула, так как проснулась еще не окончательно. Дверь приоткрылась. И я машинально натянула покрывало до подбородка.

— Лада! — раздался голос отца. — Ты спишь?

И я сразу же расслабилась.

— Уже нет, — улыбнулась я.

В комнате зажегся свет, и я увидела довольного отца. Он подошел к кровати и положил на нее объемный пакет.

— Вот это тебе, — сказал он. — А то мы не подумали о верхней одежде на завтра. Не в куртке же ты поедешь!

— Что это? — поинтересовалась я, встала и заглянула в пакет.

Увидев белый мех, напоминающий плюш, я удивленно посмотрела на отца.

— Да ты примерь! — сказал он и уселся на кровать. — Это стриженая норка. Очень эффектно смотрится. И как раз подходит такой юной девушке, как ты.

— Суперски! — прошептала я и достала из пакета пелерину с воротником-стоечкой.

Она застегивалась на перламутровую пуговицу, усеянную по краю сверкающими стразами. Накинув пелерину, я посмотрелась в зеркало. Она доходила мне почти до талии.

— Но куда я ее смогу носить? — задала я резонный вопрос.

— Да куда угодно! — беспечно ответил отец. — Это удобно. Накинул на плечи и пошел!

— Ага, особенно если под этим роскошным мехом обычные дешевые джинсы и свитер, — заметила я, вертясь перед зеркалом.