Пучина скорби - Альбина Равилевна Нурисламова
Вадим присел на диван, потом прилег. Сам не заметил, как задремал: сказалась беспокойная ночь. Проснулся вечером, когда стемнело. Сходил в туалет, заглянул в душевую. Там никого не оказалось: Денис Сергеевич, по всей видимости, уже разобрался с поломкой.
Проходя обратно мимо его двери, Вадим раздумывал, не постучать ли. Может, сосед устал, отдыхает, тогда не стоит беспокоить пожилого человека.
В итоге Вадим избрал компромиссный вариант: легонько стукнул в дверь костяшками пальцев. Если Денис Сергеевич не спит, то откликнется, а если спит, то негромкий стук его не побеспокоит.
За дверью было тихо. Никто не ответил, и Вадим вынужден был уйти.
Что ж, пообщаемся завтра, решил он.
Глава двенадцатая
Вечер ничего нового не принес. За время пребывания в Верхних Вязах Вадим так и не получил ответа на свой вопрос, не напал на след пропавшей дочери. Однако некоторые выводы сделать было можно. Городок непростой, с темной историей, о которой жители предпочитают умалчивать. И история эта многослойная, связанная с гибелью людей, в том числе — детей.
Дети.
Пропавшие. Погибшие.
Нет, теперь Вадим просто не мог уехать из городка, пока не разберется, что к чему. Он был уверен: до настоящих глубин еще не добрался, ему видна лишь поверхность, и то не вся, а фрагменты, куски, не сложившиеся в цельную картину. Но он на правильном пути!
А еще совершенно точно, что кому-то не по душе его поиски. Вадим был писателем, и профессия обязывала его иметь развитое воображение, уметь чувствовать внутреннюю драматургию событий, видеть причинно-следственные связи, выстраивать сюжеты. Поэтому он понимал, что ход его беседы с Денисом Сергеевичем нарушили намеренно.
Старик заметил кого-то в окне, потому и ушел из кулинарии. Но этот «кто-то», кого он счел опасным, донес, куда следует про их встречу — и вот уже в комнату к Денису Сергеевичу врывается комендантша с легендой про кран. Впрочем, старик мог и вправду пообещать помочь с починкой. Но возникла внезапная срочность. Могло ли это быть совпадением?
Вадим отказывался думать, что соседу может грозить опасность из-за излишней откровенности, к тому же никто доподлинно не знал, о чем они говорили. Подозревать всюду врагов и преследователей — это уже паранойя.
Однако, как известно, если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят.
Вадим понял, что проголодался: весь день питался сладостями, и желудок требовал чего-то посерьезнее. Он вытащил из маленького ворчливого холодильника упаковку сосисок, вскрыл ее, достал две штуки, поразмыслил и прибавил к ним третью, поставил греться в микроволновку. Можно поесть с кетчупом и хлебом. Плюс сыр и помидоры. И запить все сладким чаем. Сойдет.
Вадим вспомнил, как днем покупал с Денисом Сергеевичем продукты в местном магазине. Смутная тяжесть, чернота на сердце сгустилась. Он накинул куртку, сунул ноги в ботинки и вышел покурить.
На улице было морозно. Освещение скудное: робкий свет из окон, редкие фонари, согнувшие сутулые спины. Кругом — ни души. Вадиму вспомнились слова Дениса Сергеевича про мертвых детей, которые, по мнению старика, бродили по округе.
Сейчас поблизости не было ни живых, ни мертвых, но все равно в воздухе чувствовалась жутковатая неправильность. Что-то не так было с этим местом, но что конкретно, Вадим не знал, и от этой неопределенности хотелось волком выть.
Он затянулся сильнее, выпустил струйку дыма в стылый воздух и отыскал взглядом окна Дениса Сергеевича. Они были темны. Захотелось пойти, постучать в дверь, убедиться, что со стариком все в порядке, но Вадим знал, что не сделает этого, дождется утра.
Было ли это нежелание надоедать?
Или, скорее, нежелание убедиться, что некая угроза и впрямь существует? Прятать голову в песок недостойно. Но было в этом вечере, переходящем в ночь, нечто обездвиживающее, парализующее волю. Вадим бросил окурок в стоящую неподалеку урну и вернулся в комнату.
Надо выспаться. У него были с собой таблетки, помогающие заснуть. Вадим поразмыслил, но не стал их принимать: от «лекарственного» сна сложнее проснуться, а жуткие видения становятся даже ярче.
Заснуть удалось легко, но ночь принесла очередную порцию кошмарных снов. Дважды Вадим просыпался в холодном поту; из пересохшей глотки рвался крик, рот наполнялся желчью.
Все повторялось: подземный коридор, в конце которого брезжил желтый свет; черные зыбкие стены и твари, обитающие в них; голоса, шепчущие на давно утерянном наречии; чей-то голод, ощутимый и алчный; запах земли и тлена; Ирочка, поворачивающаяся к нему лицом жуткого монстра…
Проснувшись второй раз уже под утро, Вадим не выдержал, встал с кровати, покурил в форточку. Это было запрещено, Лидия Петровна раскричалась бы, если б увидела, но Вадиму было плевать на нее. Иначе нервы не успокоить. Можно было выпить, но с этим покончено, больше он не станет отгораживаться от реальности, разрушая себя, свой организм ради возможности забыться алкогольным сном.
Выдувая в форточку сизый дым, Вадим признал очевидное. Видения всегда были связаны с происходящим под землей, на глубине. Провалы в Верхних Вязах! Теперь Вадим был уверен, что во сне попадал именно туда. Там ждало его чудовище, прикинувшееся Ирочкой.
Впервые дикие сны воспринимались не как проклятие, а как знак, подтверждающий верность его пути. Направление поиска было верным; дорога привела Вадима туда, куда нужно: в Верхние Вязы.
Тело покалывало от нетерпения. Ночь была неспокойной, Вадим не выспался, но усталости не чувствовал: хотелось немедленно действовать, докопаться до правды как можно скорее. На часах — половина пятого, слишком рано, но ему уже не заснуть.
Вадим сложил диван, убрав постельное белье в ящик, принял душ, побрился. В общежитии было тихо, и он чувствовал себя привидением, которое скользит ночами по коридорам, пугая жильцов и не имея возможности обрести долгожданный покой.
В комнате Вадим наполнил водой старенький чайник, нажал на кнопку. Положил в кружку три ложки растворимого кофе, жалея о том, что нельзя сварить настоящий, молотый, любимую арабику. Молока надо будет купить, отметил он про себя, сооружая бутерброды. Есть не особенно хотелось, но силы понадобятся, так что необходимо позавтракать.
В восьмом часу Вадим счел, что можно постучаться к Денису Сергеевичу. Старики обычно просыпаются рано. В глубине души Вадим был уверен, что ему не откроют, так и вышло.
Вадим колотил в дверь от души, не стесняясь, но сосед так и не отозвался. Комендант Лидия Петровна жила здесь же, на втором этаже, и Вадим отправился к ней.
Женщина открыла сразу,
