Дана Посадская - Рассказы

Элен. Моя девочка. Моя жена.

— Элен, я принёс тебе поесть.

— Идиот, — закричала она. У неё ещё были силы кричать. — Мне не нужна твоя мерзкая еда. Меня тошнит от одного её вида! Не притворяйся, ты же знаешь, что мне нужно! Мне нужно только одно! Только это! Господи, дай мне хотя бы немного! Я умираю! — Она заметалась, царапая стены.

— Элен, прекрати! Я ведь и так приношу тебе это. И очень рискую! Я нарушаю закон! Если в больнице узнают…

— Лицемер! — зашипела она. — Ты даёшь мне жалкие крохи, ровно столько, чтобы я не сошла с ума окончательно. Чтобы ты мог и дальше меня терзать! Как я тебя ненавижу! Будь ты проклят!

— Перестань! Я делаю это ради тебя!

— Ты просто кретин! Ты не можешь понять, не можешь! Если бы только ты мог попробовать это…

— Замолчи! Я никогда бы не стал… о, боже, какая гадость…

— Куда уж тебе, — скривилась она. — Конечно, ты даже подумать об этом не смеешь… Законопослушный святоша! Доктор! Всеобщий спаситель, добрый и милосердный! Мне не нужно твоё милосердие, слышишь! Мне ничего от тебя не нужно! Только одно! Я могла бы убить тебя ради этого… и вырваться из этой клетки…

— Нет, Элен. Ты этого не сделаешь.

— Не сделаю, верно. У меня просто не хватит сил. Я не могу даже стоять! И потом… я не хочу, чтобы ты умирал. Я ещё помню всё, что у нас было… Как мы любили друг друга. Но это прошло! Прошло, ты слышишь?! Ты мне больше не нужен. Мне нужен он. Если бы только я была с ним! Он бы мне дал… сколько угодно… Он понимает…

— Закрой рот! Не смей говорить об этом ублюдке! — рявкнул я. Мне хотелось ударить её, бить головой о стену… — Как ты можешь! Это ведь он во всё виноват! Он разрушил всю нашу жизнь! Он пристрастил тебя к этому, превратил в одержимую!

— Идиот! — она плюнула мне в лицо. — Ты ничего не способен понять! Слюнявый праведник! Но всё равно. Думай как хочешь. Только отпусти меня! Отпусти к нему, пока не поздно! Я больше не выдержу! Господи!

— Нет! И не мечтай! Никогда!

Она закричала, как будто я без наркоза всадил в неё скальпель.

Я стиснул виски. Я ненавидел себя и её. Это я, только я во всём виноват! Я был никудышным мужем. Бросал её в одиночестве, целые сутки торчал в больнице… Я должен был понимать, что Элен не годилась на роль покорной жены, которая чинно вяжет носки в ожидании мужа. Она была младше меня, она жаждала жизни. Несчастная девочка. Я был слепым. Она начала шляться по барам, по вечеринкам, где молодые, как и она, прожигатели жизни курили, хлестали вино и болтали ночь напролёт о всякой заумной чуши. Именно там она повстречала его, этого дьявола… И он заразил её, словно проказой, своей омерзительной страстью. Превратил мою девочку в тень от неё самой, в безумного зверя, которого нужно держать под замком.

— Только бы он успел, — прошептала Элен. Глаза её были безумными. — Боже… Он придёт, я знаю, он скоро придёт за мной… Только бы не было слишком поздно…

— Он не найдёт нас. — Я сжал кулаки. — И не надейся. Я не сказал никому, ни единой живой душе, куда я тебя увожу.

— О, да, даже я не знаю, где мы сейчас. — Она опустилась на пол и стала качаться. — Ты просто подонок! Но я верю, он меня скоро найдёт. Он придёт и прикончит тебя, как собаку.

— Он не посмеет, — выдохнул я. — Не посмеет сюда заявиться! Но если он сделает это, я буду готов. Это я прикончу его. Ты слышишь?!

— Наивный дурак! Ты его просто не знаешь. — Её колотило, она закрыла глаза. — Я не могу! Что ты со мной творишь! Я не могу, мне нужно, хотя бы немного… Я больше не выдержу!

— Потерпи, Элен, потерпи! Это пройдёт. Я делаю всё только ради тебя! Клянусь, я избавлю тебя от этого ада. Я врач. Ты должна мне поверить. Всё будет как раньше! Я обещаю!

— Слабоумный! — зарыдала она. — Как ты можешь быть настолько слепым?! Будь ты проклят! Уже ничего не вернуть! Всё кончено, всё! Ты мне не нужен! Мне нужен он! Быть рядом с ним, наслаждаться с ним этим…

— Какая мерзость! — я содрогнулся.

— Да, да, да! Мерзость! И я тоже мерзость! Так отпусти меня, наконец! Позволь мне уйти!

— Элен, я не смогу без тебя. Я люблю тебя!

— Нет, это ложь, ложь! Нет никакой любви, даже тени! Ты меня ненавидишь за то, что я тебе изменила и за то, что я стала такой… Я тебе отвратительна. Я понимаю. Поэтому ты меня мучаешь, да? Ты наслаждаешься тем, как я погибаю! Но ведь когда-то ты, правда, меня любил! Ради этой любви, умоляю, довольно! Ты уже вдоволь насытился, разве не так? Отпусти меня! И больше ты никогда, никогда обо мне не услышишь! Умоляю!

Она поползла ко мне на коленях.

— Нет, Элен. — ответил я твёрдо. — Не проси. Ты моя жена. Я должен тебя спасти. И к тому же я врач. Я не могу.

Я стремительно вышел и запер железную дверь на три оборота. Задвинул щеколду. Но даже сквозь толщу железа я слышал её исступлённые крики.

Я обречённо улёгся в постель, но не мог заснуть, не мог даже думать. Я знал, я чувствовал, как в своей камере Элен рыдает и катается по полу, задыхаясь от воплей, проклиная меня…

Элен, моя любимая Элен…

Моя девочка…

Но почему?! Почему?!!

Внезапно я замер. Я услышал… Не знаю, что именно. Нет, не так. Я осознал чьё-то присутствие. Мы не одни в этом доме — Элен и я. Кто-то… Шорох. Не может быть. Невозможно. Я же запер все двери! Шаги. Как будто змея ползёт по ковру, подбирая сухие шуршащие кольца…

Я схватил пистолет, лежавший у изголовья, вскочил и рванул с грохотом дверь…

В узкой кишке коридора было адски темно. Я не сразу заметил чёрную тень, скользившую вдоль стены…

Я начал палить, и в ту же секунду что-то чудовищно сильное резко схватило меня и с размаху швырнуло на стену…

Мне показалось, будто обрушился дом… Я был раздавлен… погребён под обломками… Боль рассекла меня ржавым ножом. Мышцы трещали и рвались. Голова стремительно падала в пропасть. Темнота выбила мне глаза. Я услышал чудовищный грохот, как будто всё взлетело на воздух. На фоне его раздался пронзительный вопль Элен: — Ты пришёл! Я знала! Я знала! — и я утонул в искрящемся море боли и мрака…

… Когда я очнулся, его нога небрежно наступала мне на грудь. Боль растекалась по телу волнами, пригвождая меня к нестерпимо твёрдому полу.

Я ни разу не видел его, но мгновенно узнал. Я узнал бы его из миллиона. Длинные волосы, томная бледность и гнусная циничная усмешка. На пальцах, кажется, были кольца. Мразь. Лощёный мерзавец. Если бы только я мог его придушить!

А Элен стояла возле него, прижимаясь к нему всем телом, как будто боялась, что он исчезнет. Элен. Уже не косматый полубезумный скелет, запертый в клетке. Её кожа разгладилась, глаза светились восторгом. Она смотрела на него. Только на него. На меня она так никогда не смотрела. Никогда.