Питер Страуб - Темная материя

Тихо-тихо, но очень твердо Минога сказала:

— Сегодня суббота, дебил.

Говард Блай едва не лишился чувств: такое унижение и такое мужество.

— Да я тебя сейчас оттащу домой и задам порку, дурища. Я твой отец, отец, распрекрасная чертова Минога, и покажу Миноге, кто глава семьи в доме. Я тебя так отделаю, кровь из ушей пойдет, клянусь, не сядешь на свою тощую задницу и…

— Вы слишком пьяны, мистер, чтобы сделать что-то с кем-то, и, уверяю вас, больше никогда пальцем не тронете Миногу, — прервал его Мэллон. — А сейчас заткнитесь и отправляйтесь домой или назад в бар. Выбор за вами.

Старик дернулся было к нему, бормоча:

— За мной выбор, за мной, урод.

И нацелился влепить Мэллону кулаком в голову, но тот с легкостью уклонился. Волоча ноги и шаркая, папаша Миноги описал небольшой круг, набычился и попытался выдать боксерскую «двойку», но прием не достиг подвижной мишени. Мерзкий смех Кита Хейварда не смолкал.

Мэллон нырнул под очередной пришедшийся в воздух удар и взглянул на Миногу с неподдельным недоумением.

— Я не хочу бить его.

— Я разрешаю, — сказала Минога. — Мне до фени.

— Достал, — сказал Кроха, кинулся к старику, подхватил его сзади под мышки, развернул лицом к бару, перенес через тротуар и толкнул в открытую дверь.

— Обычно из этого заведения вылетают, — заметил Бретт Милстрэп.

— А ты что, бывал здесь? — спросил Мэллон, поглядывая на входную дверь.

Ленивый пьяный смех донесся изнутри.

— Ну да, разок было дело, — ответил Милстрэп. — Я тогда уже набрался, и парни привезли меня сюда, а потом, кажется, кто-то меня связал?..

Он сделал движение рукой, будто стирал тряпкой со школьной доски.

— Ух…

— Надо было идти к Скуззи, — сказала Минога, делая вид, что безобразная сцена ничуть не взволновала ее.

— Ты чего? Мы пришли от Скуззи.

— Как ты? — спросил Мэллон. — Если хочешь, можем отвести отца домой, присмотреть, чтоб ничего с ним не случилось.

— Он и сам отлично доберется. И забудет все напрочь.

— Ты, наверное, расстроилась, — сказал Мэллон. — Ничего, все пройдет.

— Пройдет, — ответила Минога. — Показывайте, где наш луг.

— Да вот он.

Мэллон комичным жестом повел рукой в сторону бетонных заграждений в конце улицы. За ними расстилалась полоса скошенной травы, на которой Говард воображал его декламирующим на древнегреческом.

Маленькая банда в полном составе повернулась в указанном направлении, как бы заявляя — так представилось Говарду — о готовности к любым расширениям сознания. Они отважно приняли вызов. Удивительно, как Мэллону удалось вместить столько смыслов в комичный жест, которым он отдавал им луг.

У Говарда в комнате отдыха покатились слезы, когда он представил тот сверкающий травяной простор, где странно и необъяснимо были загублены их жизни. Он охватил взглядом весь луг, увидел его отчетливо и ясно, в его воображении он оставался нетронутым.

Нагретый солнцем луг вот-вот перестанет быть всего лишь маловостребованным опытным полем, принадлежащим сельскохозяйственному факультету университета Висконсина…

Луг агрофакультета граничил с двух сторон с региональными шоссе, в дальнем конце упирался в густой лес, принадлежащий факультету лесного хозяйства. Вдоль шоссе, бежавшего далеко справа, тянулась длинная вереница металлических конструкций, напоминающих солнечные отражатели, — они склонялись над небольшими квадратами разноцветных трав. Сразу же за сверкающими рефлекторами выстроился ряд красных деревянных коробок с торчавшими вверх открытыми крышками. Мерцающее травянистое покрывало луга, в целом не менее двадцати квадратных акров, словно укрывало землю, кое-где вздымаясь невысокими бугорками, в других местах опускаясь в складки-низинки, возможно, рукотворные, но давным-давно заросшие травой.

— Понятно, почему вы выбрали это место, — сказала Мередит.

— Вот как? И почему же?

— Скажи ему, Гути, — Мередит положила прохладную ладонь на вспотевшую шею Гути. — Вы ж с Миногой ясновидящие.

Гути покосился на Миногу, которая нервничала от нетерпения.

— Потому что в этих низинках можно спрятаться. — Он представил, как они укроются в небольших складках почвы. — Чтобы нас увидеть, пришлось бы подняться на склон, если, конечно, это можно назвать склоном. Спенсер, а вы правда учились в Вест-Пойнте?

Мэллон удивленно рассмеялся.

— Верно, Гути, учился. И горжусь этим.

— Но вы же говорили, что учились в университете Калифорнии в Санта-Крузе? — возмутилась Минога: ее нетерпение сменилось негодованием. — И познакомились там с парнем, написавшим «Тело любви»?

— А что, есть смысл сейчас копаться в этом? — поинтересовался Хейвард.

— Ты сомневаешься в нем? — спросила Мередит, так побледнев, будто из нее выкачали всю кровь.

— Ох уж эти вопросы, — вздохнул Мэллон. — Давайте побережем наш дух для того момента, когда он нам по-настоящему пригодится. Не растрачивайте энергию на игру сомнения.

— А почему сомнение вы называете игрой?

— Минога, ну ты что, не… — Голос Мередит упал до шепота.

Мэллон взглядом остановил ее.

— Сомнение разрушает душу. А главное, Минога, ты не хочешь сомневаться во мне. И прямо сейчас мы выйдем на эту изумительную поляну и будем вместе, будем едины, мы будем одной силой, поскольку ничего не получится, если каждое звено нашей цепочки, вплоть до молекулярного уровня, не будет твердо и непоколебимо нацелено на общую задачу. Мы должны быть как лазерный луч — единый уровень восприятия и познания, вот что нам необходимо. Неужели думаете, вы здесь случайно?

Когда Спенсер Мэллон обводил взглядом круг своих последователей, чуть задерживаясь на лице каждого, он казался, во всяком случае Говарду Блаю, на пару футов выше всех остальных.

— Кит, а ты здесь как — по воле случая? А ты, Бретт?

Хейвард помотал головой:

— He-а.

Милстрэп ответил:

— Как скажете, босс.

Покачиваясь на ноге, уперев руку в бок, Милстрэп полностью вернулся в привычный отталкивающий образ. Интересно, подумал Гути, что же это с ним было и почему все так быстро восстановилось?

— Вы двое, Мередит, и вы, ребята, приводите нас в состояние гармонического равновесия — это понятно, Минога?

Минога сглотнула.

— Знаете, что я изучал в Вест-Пойнте? Помимо всего прочего — химию. Возможно, это удивит тебя, Минога, но в душе я ученый. В Санта-Крузе изучал философию и психологию. Это тоже наука. Информация, информация, информация — ты тратишь тысячи и тысячи часов на лабораторные опыты с животными и только потом расшифровываешь и анализируешь полученную информацию. Как только я услышал о вас четверых, я уже знал, что вы идеально подходите для нашего эксперимента. А теперь, Минога, если ты и твои друзья готовы, если все мы готовы, давайте выйдем на луг и найдем подходящую низину. Вам всем задание: докажите мою правоту, покажите мне ее сами.