Игра Джералда - Кинг Стивен
Она остановилась, лишь осознав, что тянет в себя только воздух, причем уже несколько секунд. В бокале еще оставалась вода, однако даже конец трубочки уже не мог ее коснуться. На простыне было большое влажное пятно.
«Я могла бы допить остатки, – подумала Джесси. – Можно было бы исхитриться и опустить трубку в бокал еще на дюйм».
Однако разум уже брал верх. Ее жажда еще не была утолена, но гортань уже не горела, и Джесси чувствовала себя гораздо лучше как физически, так и морально. Мысль стала острее, взгляд – яснее.
Хорошо, что осталось немного воды в бокале. Два глотка воды, конечно, не решат, остаться ей прикованной к кровати или выбраться из этого кошмара своими силами, и, конечно же, они не решают проблемы жизни и смерти, однако, возможно, ей удастся сосредоточиться на главном. Наступила ночь, ее муж мертв, и похоже, что тут придется ночевать.
Не слишком приятная перспектива, особенно если вспомнить о бродячем псе, который явно собирался ночевать поблизости. Джесси стало трудно бороться со сном. Она попыталась найти причины, по которым ей не следовало спать, однако не нашла ничего существенного. Даже мысль о том, что придется спать с поднятыми вверх руками, не убедила ее: она потом подвигает ими до тех пор, пока кровообращение не восстановится. Это не очень приятно, но она не сомневалась, что сможет с этим справиться.
«Кроме того, во сне тебе может прийти идея, – вставила Хорошая Жена Бюлингейм, – так всегда бывает в книгах».
– Может быть, тебе придет, – пробормотала Джесси, – ведь до сих пор идеи приходили только тебе.
Женщина пододвинулась к спинке кровати, насколько могла, и подняла подушку. Ее плечи болели, а в руках, особенно в левой, пульсировала кровь. Мышцы брюшного пресса ныли, устав так долго держать тело в полусидячем положении.., однако Джесси ощущала странное удовлетворение. Она чувствовала довольство и покой.
«Довольство? Как ты можешь быть довольной? Ведь твой муж все-таки мертв, и ты сыграла в этом самую непосредственную роль, Джесси. А если вас найдут? Представь себе, как эта ситуация будет выглядеть в глазах того, кто тебя отыщет? Например, что подумает констебль Тигартен, войдя в эту комнату? И как долго он станет размышлять, прежде чем вызвать полицию штата? Тут, в глуши, они, конечно, думают несколько медленнее – это может занять у него целых две минуты» Она не могла с этим спорить. Это была правда.
«Чему же ты радуешься, Джесси? И как ты можешь быть довольной, находясь в подобном положении?» Она не понимала, почему, но была довольна собой. Джесси подозревала, что это чувство объяснялось в основном физическими причинами: ей очень хотелось пить, и полбокала воды, конечно, подарили ей райское наслаждение.
Но была тут и психологическая причина. Десять лет назад Джесси легкомысленно отказалась от своей работы учителя, уступив наконец доводам Джералда. Он тогда зарабатывал около ста тысяч долларов в год, и, конечно же, в сравнении с этой суммой ее пять – семь тысяч выглядели каплей. К тому же это доставляло массу хлопот с налогами, поскольку налоговые агенты и так шныряли и вынюхивали все вокруг них, не понимая, куда деваются доходы.
Когда она пожаловалась ему на их странное поведение, Джералд посмотрел на нее со смесью любви и удивления. Это не было его коронное выражение «И почему вы, девчонки, такие глупые?» – оно должно было появиться еще лет через пять, – но нечто подобное. «Они видят, сколько я зарабатываю, – сказал он жене, – они видят две большие немецкие машины в гараже, видят фото летнего коттеджа на озере, потом смотрят в твою карточку и видят, что ты работаешь за мелочь. Они не могут этому поверить, это больше похоже на крышу для махинаций, вот они и шныряют тут, и смотрят. Они не знают тебя, как я знаю, вот и все».
Джесси не смогла объяснить ему, что значила для нее эта работа.., а может, он просто не желал слушать. Но все дело в том, что работа, пусть даже по совместительству, заполняла ее жизнь, а Джералд не понимал этого. К тому же эта работа сохраняла некий мост между ее сегодняшней жизнью и прошлой до встречи с Джералдом на том республиканском ленче: тогда она работала учителем английского в уотервильской школе на полной ставке и была хозяйкой своей судьбы. Она зарабатывала себе на жизнь, ее уважали коллеги, и она ни от кого не зависела. Джесси не могла ему объяснить (или он не хотел слышать), что уход с работы, даже временной, лишает ее жизнь смысла.
* * *Это чувство потерянности – вероятно, последовавшее и оттого, что пришлось расторгнуть контракт, и оттого, что никак не удавалось забеременеть, – через год с небольшим ушло с поверхности сознания, переместившись в глубину ее существа. Иногда замужество казалось ей большой удачей: молодая учительница выходит замуж за преуспевающего адвоката, чья табличка уже светится на двери (профессиональный жаргон), хотя ему лишь тридцать лет. И вот эта молодая – хорошо, относительно молодая – женщина как-то незаметно вступает в фойе неприятного здания под названием «средний возраст», оглядывается вокруг и вдруг замечает, что она совершенно одна – ни друзей, ни работы, ни детей, что у нее есть только муж, который занят исключительно карабканием по пресловутой лестнице успеха.
Эта женщина, вдруг осознавшая, что ей вот-вот стукнет сорок, – самая подходящая кандидатка, чтобы попасть в беду с наркотиками или связаться с другим мужчиной. Обычно выбирают тех, что моложе. Ничего подобного с ней пока не случилось, но у Джесси всегда было много времени: времени на покупки, письма, занятия (а там были рисование, лепка, поэзия.., и можно было бы завести роман с мужчиной, который учил ее писать стихи, если бы она захотела). И у Джесси еще оставалось время, чтобы позаниматься собой, таким образом она и встретила Нору. Но никогда она не чувствовала себя столь удовлетворенной, как теперь, когда ее усталость и боль стали признаками стойкости, а сон – справедливым вознаграждением: это можно было бы определить как систему жизненных ценностей прикованной женщины.
«Да, Джесс, то, как ты выпила воду, – это был подвиг».
Это снова заговорил незнакомый голос, но Джесси была согласна. Только бы Рут не появлялась. Рут могла быть интересной, но утомляла.
«Мало кто додумался бы, как достать бокал, – продолжал голос, – и сделать трубку из карточки: это было гениальное изобретение. Ты можешь чувствовать себя удовлетворенной. И можешь поспать».
«Но собака». – возразила Хорошая Жена с сомнением.
«Этот пес не потревожит тебя.., черт подери, ты сама знаешь почему».
Да. И причина, по которой пес не станет ее тревожить, лежит на полу в спальне. Джералд теперь стал просто тенью среди других теней, и Джесси была благодарна за это сумеркам. За окном ветер налетал порывами. Его мягкий свист в сосняке успокаивал. Джесси закрыла глаза.
"Но будь осторожнее со снами! – крикнула Хорошая Жена с внезапной тревогой, но ее голос звучал уже издалека. Она повторила:
– Будь осторожна с этими снами, Джесси! Я серьезно!" Конечно, серьезно. Хорошая Жена всегда была серьезна, и одновременно это означало – надоедлива.
«Что бы мне ни приснилось, – подумала Джесси, – это будет не жажда. У меня в последние десять лет было мало чистых побед – в основном разные путчи, – но эта вода была чистой победой, разве нет?» «Именно так, – ответил знакомый мальчишеский голос, и в полусне она подумала, не голос ли это брата. Уилл… Уилл в детстве, в шестидесятые годы… – Да, так оно и есть. Великолепно».
Через пять минут Джесси спала глубоким сном. Ее руки были разведены в форме буквы "V", запястья удерживались цепочками, голова склонилась к правому плечу, которое меньше болело, и мерное посапывание раздавалось в комнате. Но в какой-то момент – после того как спустилась темнота и на востоке появился белый диск луны – пес снова появился в дверях спальни.
Как и Джесси, он теперь ощущал умиротворение, потому что его насущные потребности были удовлетворены, а желудок занят перевариванием пищи. Пес довольно долго смотрел на нее, выставив в ее сторону ухо и пытаясь угадать, действительно ли она спит или только притворяется. В основном Принц ориентировался по запахам: пот высох, и совершенно не было этой адреналиновой вони. Он решил, что она спит. Теперь обойдется без криков и замахов, если он будет осторожен и не разбудит ее.
