Энн Райс - Мэйфейрские ведьмы

– А это еще что за запах, Майкл? Роуан стояла возле двери в чулан.

– Боже мой! Неужели вы, Роуан Мэйфейр, никогда не ощущали запаха камфоры в старых чуланах?

– Я никогда не бывала в таких старых чуланах, Майкл Карри, – со смехом парировала Роуан. – Я никогда не жила ни в таких старых домах, ни в таких старых отелях. «Все должно быть на современном уровне», – любил говорить мой отчим. Так что… Рестораны на крыше, стекло и металл… Ты даже не можешь себе представить, какой ценой нам иногда доставался этот самый «современный уровень»! А Элли вообще не выносила вида старинных или подержанных вещей. Она даже одежду носила не больше года, а потом безжалостно выбрасывала.

– Тогда тебе должно сейчас казаться, что ты попала на другую планету.

– Нет, у меня скорее такое ощущение, будто я оказалась в другом измерении. – Роуан задумчиво поглаживала старые платья, висевшие в шкафу. – Подумать только! Она всю жизнь прожила в этой комнатке… Боже! Какие жуткие обои! Майкл, смотри! Там, кажется протечка.

– Совсем маленькая, солнышко. В таком огромном доме, как этот, это вполне естественно. Однако шпаклевке, похоже, конец.

– Шпаклевке конец? Что ты хочешь этим сказать?

– Видишь, как она покоробилась? Придется все делать заново. Работы дня на два.

– Ты просто гений!

Майкл в ответ лишь со смехом покачал головой.

– Здесь есть и ванная комната, тоже очень древняя. – Роуан продолжала изучать свои новые владения. – Интересно, как это все будет выглядеть после ремонта и уборки?

– Ну, я-то, поверь, это очень хорошо представляю. И точно знаю, что и как нужно сделать.

Последней из больших комнат на этаже была комната Карлотты – просторная, мрачная, словно пещера. Черная кровать с четырьмя столбиками и выцветшими оборками из тафты, несколько стульев, покрытых чехлами, книжная полка со справочниками и трудами по юриспруденции… От затхлого запаха у Роуан кружилась голова. Здесь тоже лежали четки и молитвенник, а кроме них – пара белых перчаток, серьги с камеями и нитка бус из черного янтаря.

– Мы называли его «бабушкин бисер», – сказал Майкл. – Надо же, а я и забыл, что он существует!

Он потянулся было к бусам, но тут же, словно обжегшись, резко отдернул руку.

– Мне тоже не нравится здесь, – заметив его жест, сказала Роуан. – Не хочу даже дотрагиваться до того, что ей принадлежало.

Она с неприязнью обвела взглядом комнату, и вид у нее при этом был несколько даже испуганным.

– Пусть Райен позаботится обо всем – он обещал. Кажется, он говорил, что Джеральд Мэйфейр должен приехать и все забрать, потому что свои личные вещи она завещала его матери. – Роуан было явно не по себе. Она вдруг вздрогнула и обернулась к большому зеркалу. – Опять этот запах камфоры! И еще чего-то… никак не пойму…

– Вербены и розовой воды, – пояснил Майкл. – Он теперь в моде.

– Отвратительный запах – он пугает меня и наводит на мрачные мысли.

Открыв дверь в дальнем конце комнаты, они оказались в маленьком коридорчике с короткой лестницей, которая вела к еще двум комнатам, расположенным одна за другой.

– В прежние времена здесь спали горничные, – сказал Майкл. – Эухения и сейчас живет в той, что подальше. Фактически мы попали сейчас в крыло, которое предназначается для прислуги. Этой дверью раньше не пользовались – просто потому, что ее не было. Ее пробили в кирпичной стене совсем недавно, всего несколько лет назад.

В конце коридора был виден тусклый свет.

– Там лестница, ведущая в кухню. А это ванная Эухении. Тебе, наверное, известно, что на Юге черные слуги не имели права пользоваться теми же ванными, что и белые.

Они вернулись в большую комнату и подошли к окну. Майкл отдернул шторы.

– Видишь, – сказал он, – вон там протекает река. А теперь взгляни на дом, стоящий напротив. Он тоже повернут в сторону речного берега. И кирпич точно так же оштукатурен под камень. Даже старинный каретный сарай сохранился. И дубы в саду не менее древние, чем здесь.

– Куда ни глянь – повсюду дубы, – тихо прошептала Роуан, словно боясь потревожить лежащую везде пыль. – И небо такого сочного голубого оттенка. Здесь даже свет другой. Похоже на Флоренцию или Венецию.

– Да, действительно… – рассеянно откликнулся Майкл, вновь оглядывая комнату Карлотты. Почему ее вещи вызывают у него такое отвращение? Быть может, неприязнь к ним передалась ему от Роуан?

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила она.

– Пойдем отсюда.

Он схватил Роуан за руку и едва ли не вытащил в коридор.

Как не хотелось ей входить в комнату Дейрдре! И тем не менее ей придется пройти весь путь до конца. Майкл почти физически ощущал ее отвращение и душевное смятение, когда она смотрела на фотографии в рамках, на плетеные стулья в викторианском стиле… Заметив, как вздрогнула Роуан при виде жуткого темного пятна на матраце, он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Ужасно! – воскликнул он. – Надо будет позвать кого-нибудь, чтобы здесь все вычистили и вымыли.

– Я сама позабочусь об этом, – ответила Роуан.

– Нет, это сделаю я. Там, внизу, ты спросила, могу ли я взять на себя все работы по реставрации дома, нанять нужных людей и так далее. Так вот, это тоже входит в мои обязанности.

Откуда взялось это темное липкое пятно? Было ли оно следствием кровотечения, возникшего уже перед самой смертью, или бедная женщина вынуждена была лежать и медленно гнить в собственных испражнениях, стремительно разлагавшихся от жары и влажности?

– Не знаю, – прошептала Роуан, отвечая на его не заданные вслух вопросы, и прерывисто вздохнула. – Я уже попросила представить мне официальное заключение. Райен обещал помочь мне в этом. Кроме того, я говорила с сиделкой, с Виолой. Очень милая женщина. А врач сказал лишь, что необходимости в том, чтобы отправлять Дейрдре в больницу, не было. Вообще, разговор был каким-то странным. Врач был явно недоволен моим звонком и крайне неохотно отвечал на вопросы. А потом заявил, что самое гуманное было позволить ей умереть.

Майкл еще сильнее прижал Роуан к себе и провел губами по ее щеке.

– А что это за свечи? – спросила она, указывая на некое подобие миниатюрного алтаря возле кровати. – И эта ужасная фигура?

– Это статуя Богоматери. Иногда ее изображают вот так, с обнаженным сердцем. А свечи приносят из церкви. Это святые свечи. Когда в первый вечер после своего приезда я стоял за оградой и смотрел на окна, мне были видны их отблески. Но я и представить себе не мог, что она здесь умирает. Откровенно говоря, я понятия не имел, чьи это окна. Если бы я знал… Если бы я только знал…

– Но зачем их зажигают?

– Во имя спасения души умирающего. Приходит священник. Он совершает обряд последнего причастия. Когда я мальчиком прислуживал при алтаре, мне приходилось пару раз сопровождать священника и помогать ему при совершении такого обряда.