Валерий Иванов-Смоленский - Последнее искушение дьявола, или Маргарита и Мастер

Верещавший зазывные заклинания человечек сразу оживился, лицо его сбросило застывшую бесстрастную маску, и он повел к себе рукой широким приглашающим жестом.

— Прошу! — закричал он урчащим голосом хищника, завидевшего легкую добычу, — ставка всего лишь два медных асса. Угадавший под какой глиняной кружкой находится вот этот белый шарик, получает четыре асса. Не распознавший нужной кружки проигрывает два своих асса. Все очень просто! Нужно лишь предельное внимание и зоркий глаз.

При этом он продемонстрировал подошедшим небольшой, размером с голубиное яйцо, ворсистый шарик и, с явной насмешкой в адрес Фагота, как обычно косившего глазами в разные стороны, пробубнил под свой массивный нос, — сразу виден зоркий глаз…

Тот, лишь покосился на него, иронично скривив рот, спокойно скрестил свои длинные ноги и, подобрав полы клетчатого халата, присел на землю напротив насмешника.

Вокруг сразу же образовалась толпа, в которой затерялись Азазелло с котом. Лоточники побросали свои овощи и фрукты и поспешили насладиться, ставшим редким уже, зрелищем надувания простодушного чужестранца.

Фагот бросил на доску две монетки по одному ассу, противная сторона добавила к ним свои. Игра началась.

Чернявый мошенник поочередно приподнял все три кружки, показав всем присутствующим, что под ними ничего нет. А, затем ничуть, не таясь, поднял кружку, находящуюся в центре, и, сунув под нее, зажатый между большим и указательным пальцами, шарик, быстро опустил ее назад. И выжидательно глянул на долговязого чужеземца взглядом, в котором перемешались откровенные презрение и скука.

Фагот, однако, не стал спешить с очевидным ответом. Приняв позу роденовского «Мыслителя», он пристально уставился на доску, водя по ней взглядом, будто желая сосчитать все ее зазубрины и занозы. Время шло, и человечек, с великоватым для его лица носом, даже склонил оный нюхательный орган к искомой кружке, подталкивая этим жестом к нужному варианту. Загудели и в толпе.

— Да, в средней он… Он, что, слепой?… Слепой — не слепой, но косой-то уж точно…

Но Фагот не внял предлагаемым подсказкам. Он решительно протянул руку к левой от него кружке. Лицо чернявого плута исказила гримаса недоумения. Он во все глаза глядел на клетчатого иноверца, ничего не предпринимая. Толпа притихла, с интересом ожидая развития событий.

Тогда Фагот сам поднял кружку, на которую указывал, и из нее послушно выкатился спрятанный там шарик. Толпа загомонила, то ли в восхищении, то ли от разочарования обманувшим ее ожидания пришельцем. Тот протянул уже руку к выигранным деньгам, но здесь поспешно опомнился владелец шарика.

— По правилам ставка удваивается, а игра продолжается, — пискнул он, сорвав свой голос на дискант и защищая монеты своими руками.

Здесь Фагот оказался покладистым — он вывернул из кармана горсть медяков и отсчитал на доску восемь ассов. Ту же операцию проделал и носатый.

Во второй раз незадачливый мошенник прятал шарик всерьез, сбивая с толку прозорливого незнакомца быстрыми перемещениями кружек по поверхности доски и мельканием шарика, то в одной, то в другой руке.

Но и здесь Фагот оказался точен, несмотря на то, что удивительные глаза его косили по сторонам, ничуть не пытаясь зафиксировать передвижение предметов шельмовства.

— Ставка вновь удваивается, — просипел, окончательно потерявший голос юный плут.

Фагот, не чинясь, швырнул в кучку медных монет, вынутый из второго кармана халата серебряный денарий. Толпа возбужденно загудела — таких больших ставок никто не припоминал. Чернявый повелитель шарика юркнул в толпу и через некоторое время появился, бережно сжимая в кулаке серебряную монету. Черные скачущие бусинки его вертлявых глазок уже обрели пугливый оттенок.

Кружки буквально мелькали в его ловких руках, а шарик мельтешил, временами, превращаясь в незримую прерывистую линию. Уследить, где прятался шарик, было просто невозможно.

На третий раз Фагот даже не стал тратить времени на раздумье — он решительно поднял среднюю кружку, явив окружающим выкатившийся оттуда белый круглый комочек.

Неудачливый мошенник, в отчаянии, схватился за голову обеими руками — вероятно, денег у орудовавшей на рынке шайки больше не было. Но здесь из толпы вывалились и пошли на сидящего Фагота, уже сгребавшего деньги, двое плотных, обросших жиром, но со звероподобными физиономиями, субъекта. Намерения их не оставляли желать лучшего.

Однако путь им преградил, вывернувшийся из плотной, окружавшей игроков, гурьбы рыжий здоровяк, шириной плеч, превосходящий, пожалуй, обоих вместе взятых. Он небрежно отбросил в сторону полу плаща, явив сообщникам юного мошенника здоровенный кривой кинжал, заткнутый за пояс. Азазелло не зря носил плащ, несмотря на знойный климат Иудеи. Кот также подтвердил свои бойцовские намерения выгнутой дугой спиной, вставшей дыбом шерстью и злобным продолжительным шипеньем.

Фагот, поднявшись во весь свой нешуточный рост, косил на членов шайки без всякого испуга, но, напротив, с пугающей противников снисходительностью.

Тут, неожиданно, и толпившиеся вокруг торговцы приняли их сторону.

— Бей их! — закричал кто-то захлебывающимся от азарта голоском. — Сколько можно обманывать честных людей! Жулье, проклятое…

Скорости улепетывавших мошенников можно было только позавидовать. Очевидно, подчиняясь давно разработанному плану бегства, они пырснули по сторонам и, под свист и улюлюканье лоточников, моментально скрылись в запутанных лабиринтах рынка.

Толпа была удовлетворена — свое зрелище она все равно получила. А, троица невозмутимо прошествовала дальше по известному ей адресу.

— Эта игра для шельмования простаков будет существовать еще две тысячи лет, — авторитетно заметил кот, пытаясь подладиться под размашистые шаги Фагота.

— А, в чем тут фокус? — спросил Азазелло, не до конца разобравшийся в технологии обмана.

— Шарик, который прячется под кружкой, сделан из тончайшего и невесомого гагачьего пуха и, когда его сжимают пальцами, он становится фактически невидимым и неощутимым. Мошенники просто создают иллюзию нахождения шарика под кружкой…

Распорядитель городского имущества, приземистый коренастый толстяк с объемистым обвислым брюшком, по имени Марух, долго вертел в руках кусок папируса с разрешением на аренду цирка на два дня за подписью царя Ирода и с его же личной печатью.

Сомнения его вызывала не подпись, которую он отлично знал и не хорошо известная печать, не требующая подтверждения в ее подлинности. Он не помнил случаев, чтобы заброшенный цирк использовался в качестве зрелищного сооружения. Обычно клоуны, шуты, мимы, фокусники, бродячие актеры устраивали свои представления прямо на улицах, площадях, а также у подножия Елеонской горы, словом, на открытом воздухе. Более того, иудейские священники бывали даже против использования помещений цирка для торговых целей, по их мнению, это оскорбляло богов, в честь которых здесь проводились обряды.