Василий Гавриленко - Бремя Мертвых

   Мальчик споро полез по лестнице. Егор довольно крякнул, разматывая кабель.

   Димка уперся руками в тяжелый люк. Блин, совсем нет сил! Но как хочется свежего воздуха и неба! Мальчик застонал, напрягаясь изо всех сил.

   Воздух хлынул в легкие, опьяняя, насыщая самой жизнью. Легкий ветерок трепал волосы. В подворотне никого не было, лишь носились над асфальтом бумажки и пакеты.

   Димка заплакал. Ноги подкосились, он опустился на колени.

   Три дня. Три дня в подземелье! Ему двенадцать лет, но эти три дня были длиннее, - гораздо длиннее! - чем все предыдущие прожитые годы.

 Кабель натянулся, в ноге вспыхнул огонь боли. Егор торопит. Егору нужны конфеты.

Димка вернулся в реальность.

Он не на свободе. Он привязан. Ему придется вернуться в подземелье.

НИ ЗА ЧТО!

Мальчик вскочил на ноги и побежал, оглядываясь. Кабель зазмеился следом.

Нож. А лучше – топор! Перерубить кабель.

Но где? Где взять топор?

Димка начисто забыл про зомби и его не пугали ящики для мусора с шевелящимися от ветра газетами, закоулки между домами, где могут скрываться мертвяки, пустые глазницы окон.

Магазин. «Семерочка». Стекла выбиты, двери распахнуты.

-Ай!

Егор снова напомнил о себе, дернув кабель. В «Семерочке» полно еды. Полно конфет.

-Хрен тебе, - сквозь зубы процедил Димка.

Егор как будто услышал. Рывок. Мальчик грохнулся на асфальт, содрав кожу с ладоней. Кабель натянулся. Димка, крича, пополз по асфальту.

Нет! Только не под землю! Только не к Валечке!

Снова рывок. 

Коленные чашечки взорвались болью. Из-под кабеля, стягивающего лодыжку, заструилась кровь.

Нет! Нет! Нет!

Лежа навзничь, Димка рыдал, медленно, но верно подтягиваемый к люку. К подземелью. К Валечке.

Вдруг над ним возникло лицо. Это ангел? Но почему такой чумазый?

-Поднимайся!

Голос молодой и нервной женщины.

Димка повиновался, но тут же свалился на асфальт, не в силах сопротивляться усилиям Егора.

Это была девушка в свитере, надетом поверх красного изодранного платья, и в растоптанных ботинках. На руках держала ребенка. Обычного ребенка, тепло одетого и не чумазого.

-Помогите мне, - взмолился Димка. – Я не хочу к Валечке.

Девушка, похоже, засомневалась. Егор дернул. Из ноги мальчика хлестнули тонкие багровые фонтанчики. Он закричал диким голосом.

Девушка судорожно огляделась, положила младенца на сухой участок асфальта, кинулась к Димке.

   -Поднимайся, ты!

   Димка кое-как встал на ноги, шагнул по направлению к люку, чтобы не упасть. Девушка шагнула вместе с ним.

   -Еще шагай, - прошептала она.

   -Я не хочу…

   -Шагай.

   Когда они достигли торчащего из земли парковочного столбика, девушка, подталкивая Димку за плечи, заставила обойти столбик кругом.

Кабель натянулся, как струна, но мальчику уже не было больно. Егор дернул так, что столбик дрогнул. Еще дернул. И еще. И еще.

Откуда-то из-под земли донесся крик, перешедший в рыдания.

Егор понял, что конфет ему не видать.

Девушка кинулась к младенцу, подхватила на руки, принялась укачивать. Димка испугался:

-Не уходи.

Она покосилась на него.

-Да не уйду я. Как зовут?

-Димка.

-Лена. Держи. Уронишь – убью.

Ребенок оказался на руках у мальчика. Удивительно, но младенец пах не мочой или слежавшейся грязью, а чем-то приятным. Цветами, что ли? Димка заглянул в спокойное личико. Раньше ему не приходилось держать детей на руках.

Лена опустилась на колени, потянула за узел на Димкиной лодыжке. Мальчик сморщился.

-Нет, не развязать, - качнула головой девушка. – Тут мужик нужен. Или хотя бы … эти, как их…

-Кусачки?

-Ага.

   Ребенок залопотал что-то. Димка улыбнулся. Слезы проделали две светлые дорожки на его лице. Где-то внизу бесновался Егор (а может, уже Валечка?). Но Димке было все равно. Он смотрел на лицо младенца, и память о трех днях под землей стиралась из головы.

Лена тем временем подняла кирпич и принялась что есть силы лупить по кабелю.

                                          Часть вторая

                                           ОСКОЛКИ

                                      Волк и тушенка. Отец Андрей, Володя

Зомби в этих местах встречались редко. В пейзаже преобладали поля с островами рощ и лесков. Изредка на пути попадались жутковатого вида деревеньки, покинутые большинством жителей еще до эпидемии.

Шли пешком: вездеход остался далеко позади, на дне какой-то речушки. Володя, двигаясь ночью без фары, переоценил крепость дощатого мостка. Хорошо, самим удалось выскочить и оружие не потерять.

Джек погиб у деревеньки со смешным названием Мошонки: голодный пес пытался подлизаться к старухе, оказавшейся мертвяком. Отец Андрей выстрелил, да поздно: старуха разодрала собаке горло.

Бывший монах шагал впереди, задумчиво глядел перед собой, зажав в углу рта травинку. Володя плелся следом, время от времени тревожно озираясь. Вчера шел прохладный августовский дождь, а сегодня выглянуло солнце.

-Фух, жарынь.

Отец Андрей остановился, вытер потный лоб, протер рукавом бороду.

-Да-а, - откликнулся Володя. – А вы бы сняли свитер.

Монах взглянул на парня, обвязавшего куртку вокруг пояса.

-Пожалуй, сниму.

Отец Андрей скинул с плеч рюкзак, стянул грязный и дырявый свитер. Володя с уважением посмотрел на висящий поверх жилетки серебряный крестик, на мачете на поясе, вспомнил, как ловко монах порубил этим оружием зомбаков.

Отец Андрей затолкал свитер в рюкзак и выпрямился.

-Пить охота, - протянул Володя.

Его напарник, казалось, пропустил это замечание мимо ушей.

-Пошли.

Они вновь зашагали по асфальтированной дороге вдоль уходящих в лес зарослей шиповника и малины.

Последний раз набирали воду в речушке, в которой Володя утопил вездеход. С тех пор не удалось встретить ни колодца, ни родника. Да и деревень, как назло, давно не попадалось. У каждого в запасе, даст Бог, по полбутылки воды.

-Вот пустыня-Сахара, - сказал Володя, когда они поднялись на пригорок, за которым, перерезая поле не пошедшей в рост кукурузы, стелилась автомобильная дорога.

Отец Андрей взглянул на парнишку.

-Сахара, да. Пойдем, Володя. Доползем до того леска, устроим привал.

До леска доползли к вечеру. Стало немного прохладней, но пить хотелось нестерпимо.

-Вот здесь и прикорнем.