Джеймс Херберт - Туман

Дверь внезапно распахнулась. Джон резко поднял голову навстречу входящим полицейским. Инспектор Берроу, тот самый, который задержал Холмена, стоял на заднем плане, сверля арестованного ледяным взглядом. Его коллега был немного постарше и подобродушнее. Старший инспектор Рефорд сел за стол, знаком предложив Холмену последовать его примеру. Он умело допросил задержанного, был весьма любезен, предоставив роль обвинителя младшему коллеге. Джон вскоре понял, что все это просто спектакль и под маской добродушия скрывается ловкий и проницательный следователь. Тем временем Рефорд пытался установить, что же на самом деле представляет собой Холмен. Кто он: опасный маньяк или ловкий и гнусный злоумышленник? Что ж, поживем — увидим.

— Мы навели справки в школах Андовера... — Инспектор замолчал, наблюдая за реакцией Холмена.

— И что же? — подался к нему Джон.

— И ничего подозрительного не обнаружили. Холмен был неподдельно разочарован.

— Однако, — продолжал Рефорд, — в одной из школ произошел большой пожар.

— Так и есть! Вот оно!

— Ну, толком еще ничего не известно. Кажется, загорелся спортзал, в котором находились тридцать с чем-то мальчиков.

Те немногие, кого удалось спасти, сейчас в шоке, допросить их пока что нельзя. Хоть мы собрали и не все факты, но название школы нам известно. — При этих словах старший инспектор настороженно посмотрел на Холмена. — Это школа Крейтон.

Холмен уткнулся взглядом в стол и напряг память.

— Нет-нет, та школа называлась как-то по-другому. Мне учитель сказал, откуда они, но я хоть убей не помню; у него правая рука была без кисти, но вам, похоже, от этого мало проку.

Старший инспектор внимательно изучал лицо Джона, а потом сказал:

— Ладно, это не настоящее название. Сейчас я покажу вам список. Посмотрим, найдете ли вы в нем эту школу.

Рефорд протянул Холмену листок бумаги. Джон быстро пробежал отпечатанный на машинке список, затем покачал головой и перечитал его опять, на этот раз медленнее.

— Бесполезно, — сказал он наконец, — я не могу вспомнить, как называется школа. Вроде бы и есть в вашем списке знакомые названия, но...

Холмен снова покачал головой.

— Она называется Редбрук, точнее, Редбрук-Хаус. Вспомнили теперь?

— Как будто — да, хотя поклясться не могу.

— Да где уж вам, — резко вмешался младший инспектор.

— Предоставьте действовать мне, Берроу, — осадил Рефорд коллегу.

Этот парень жесток до невозможности, подумал Джон. Конечно, он полезен как противовес мягкому и снисходительному следователю, но слишком уж переигрывает.

— Что ж, мистер Холмен, — сказал Рефорд более мягким тоном, — до выяснения подробностей вам придется остаться у нас.

— Значит, я арестован, — недоверчиво спросил Джон.

— Конечно нет. Но согласитесь, что обстоятельства по меньшей мере не внушают доверия.

— Согласен. А что с Кейси? С мисс Симмонс? Я нужен ей.

— О мисс Симмонс хорошо заботятся.

— Где она?

— В данный момент она в мидлсекской больнице, все еще в шоке. Ей дают успокоительное.

— Но как вы не понимаете, что это все из-за тумана, что это он влияет на мозг!

— Мы скоро все выясним. Но растолкуйте мне, мистер Холмен, почему туман дрейфует с места на место, лишает людей рассудка, а к нам никто не обращается? Почему только отдельные личности сходят с ума?

В вопросах инспектора послышались нотки гнева.

— Не знаю. Наверное, потому, что туман охватывает очень маленькую территорию. И не забывайте, что местность мало населена, в туман попадают считанные единицы, а его влияние похоже на реакцию замедленного действия. Мы столкнулись с туманом вчера, Спайерз — накануне. Нужно время, чтобы наступила реакция.

— Но когда вас вытащили из пропасти, вы сами сказали, что у вас уже было буйное помешательство, — заметил Берроу, которому уже осточертела вся эта галиматья.

— Но мне же досталась огромная доза! Я был первой жертвой! — Холмен в сердцах ударил кулаком по столу.

— Тогда объясните нам, мистер Холмен, почему сейчас вы абсолютно нормальны. Или вы все-таки сумасшедший?

Вдруг в комнате воцарилось молчание. Три пары глаз напряженно смотрели на Холмена. Полицейские ждали его ответа.

— Ну, я точно не знаю, — устало проговорил Джон, — я ведь не врач, не ученый. Может быть, министерство обороны объяснит вам.

Полицейские переглянулись.

— Что вы имеете в виду? — спокойно поинтересовался Рефорд.

— В Солсбери есть военная база, на которой проводятся эксперименты, опасные эксперименты. В интересах нации. Может, в этом-то и разгадка?

— Да полно вам... — с ехидной улыбкой заговорил Берроу, но Рефорд прервал его:

— Значит, по-вашему, мы имеем дело с опасным веществом, парализующим мозг, и виновато в этом министерство обороны?

— Ей-богу, не знаю. А впрочем, все может быть.

— Сэр, неужели мы должны выслушивать все это? — заявил Берроу с таким видом, будто вот-вот бросится на Холмена с кулаками.

— Нет, не должны. Если вы рассказали нам правду, мистер Холмен, то скоро найдутся и доказательства. Ну а до тех пор, боюсь, вам придется остаться у нас.

— Хорошо, хорошо. Позаботьтесь только, чтобы за Кейси постоянно наблюдали.

— Она в надежных руках, мистер Холмен, уверяю вас.

Глава 8

Герберт Браун волновался за своих голубей. Он залпом проглотил порцию виски и уткнулся взглядом в пустой стакан.

— Повторить, Герби? — спросил бармен и потянулся за чистым стаканом, зная, что из старого Браун пить не будет.

— Да, Гарри. Плесни и себе тоже.

Одно удовольствие обслуживать таких клиентов: и сами не дураки выпить, и другим налить не забывают.

— Спасибо. Курну вот только, — улыбнулся Гарри, обнажая пожелтевшие от никотина зубы. Большинство посетителей презирали коротышку бармена, но Браун всегда относился к нему по-доброму.

— Подождет твое курево. Лучше хлебни чего-нибудь.

— Уговорил, Герби. Налью-ка я себе джину с тоником.

Гарри приготовил напитки, взял небрежно брошенную на стойку бара фунтовую бумажку и отсчитал сдачу, тайком прикарманив десять центов.

— Держи, Герби. Твое здоровье!

Бармен поднял стакан и пригубил. Славный малый этот Герби! Всегда тебя угостит и сдачу никогда не проверяет. По крайней мере три вечера в неделю Браун проводил в пивной напротив своего магазина на Хакни-роуд. Обычно он вставал рано, в пять или в шесть утра, и отправлялся на рынок за товаром для своей фруктовой лавки. В одиннадцать часов рабочий день заканчивался, так, по крайней мере, считал сам Герберт, и можно было идти в паб, заглянув сначала в ближайшее игорное заведение. Продажей фруктов всегда занималась трудолюбивая миссис Браун. Она давно махнула рукой на своего непутевого супруга, но продолжала ругать его при каждом удобном случае. И чем чаще она пилила мужа, тем чаще он напивался, и чем чаще Герберт Браун напивался, тем чаще благоверная пилила его. Оба не замечали этого замкнутого круга. Такая жизнь вошла у них в привычку.