Рута Шейл - Двоедушник

Кое-где желтели окна: в темных утробах корпусов слабо светились ночники дежурных.

Игни спешил дальше. Двигался целенаправленно, будто по внутреннему навигатору.

Или кто-то невидимый в свою очередь тащил его за руку.

В глубь территории, к заброшенному корпусу.

Белый фундамент выделялся в темноте единственным светлым пятном. Красные кирпичные стены здания терялись во мраке единственного неосвещенного уголка больничной территории.

Чем ближе они подходили, тем меньше Нике хотелось продолжать этот квест.

И расхотелось окончательно, когда на черном асфальте она увидела нечто еще более темное. Большое пятно с вытянутыми краями, похожими на раскинутые руки. От этой пугающей поблескивающей кляксы тянулся к зданию длинный влажный след. И исчезал внутри.

– Здесь она упала, – сказал Игни. – Потом ползла. Пошли.

Когда Ника наконец поняла, что это такое, она резко зажала рот обеими ладонями. К горлу подкатила тошнота.

Это с какой же высоты нужно было рухнуть, чтобы так… размазало?

Внутренний голос умолял ее остаться на месте. Пусть Игни сам туда лезет, раз так нужно. Желудок умолял о том же.

Но Ника пошла. И шагнула внутрь под невнятное бормотание второй души о каком-то полупути.

Она почти ничего не видела. Нащупывала ногой место почище, делала шаг, молилась, чтобы не провалиться вниз, в подвал, и, наоборот, не получить по затылку чем-нибудь, рухнувшим сверху. Игни ушел вперед. Вернее, просто сгинул. Кажется, темнота его совсем не смущала.

В стылом ночном воздухе ощущался сладковатый запах чего-то органического, не принадлежащего этому зданию. И все той же полыни.

Штукатурка на стенах шелушилась, обнажая отсыревшую дранку. В одном месте в потолке зияла дыра, из которой свешивались доски пола второго этажа. Такие же дыры темнели в полу на первом.

Нику подвела ее осторожность. Почувствовав под ногой достаточно твердую поверхность, она смело на нее ступила, но подошва ботинка поехала на чем-то скользком. Потеряв равновесие, Ника рухнула на обломки перекрытия.

В воздух поднялось облако известковой пыли. Ника тяжело закашлялась, стараясь не вдыхать слишком глубоко. Встала на колени – кажется, кости целы… Потерла слезящиеся глаза – и с воплем вскочила, прижавшись спиной к стене с остатками кафельной плитки. Здесь было чуть светлее благодаря оконному проему. Лиза Королева тоже была здесь.

Ника увидела босые ноги. Облупившийся красный лак на ногтях. Она не должна была видеть. Девушка лежала лицом вниз. Но ступни почему-то были вывернуты кверху. Выше на джинсах – тоже красное… и вокруг. Много. И так же поблескивает, как влажный след, который тянулся с улицы.

Игни мгновенно оказался рядом. Обнял ее и попытался увести, но Ника не держалась на ногах. Хотел отойти – вцепилась и не отпускала. Тогда он снял с себя куртку, накинул ей на плечи и держал, держал крепко, стараясь унять ее дрожь.

– Я что, умерла?

Чужой, незнакомый голос. Ника замерла. Игни не позволил ей посмотреть.

– Я умерла, да?

Голос с хрипотцой. Низкий, дрожащий. В эту минуту – от явного ужаса.

– Почти, – ответил Игни. – Ты застряла.

– Я не хочу! – Визгливые нотки. Режущие слух. – Что со мной произошло? Это что… я?

Вторая душа отпустил Нику, шагнул вперед. Он был безоружен.

– Я могу тебе помочь.

– Я умерла! – взвизгнула девушка-Есми. – Чем ты мне поможешь?

– Помогу уйти.

Медленно ступая, Игни подошел к ней совсем близко. Теперь их разделяло только лежащее на полу тело самой Лизы.

– Пообещай, что не будешь сопротивляться.

– Я боюсь. Не хочу, чтобы было больно. Я больше не выдержу.

Она дернулась в сторону, намереваясь сбежать, но Игни удержал ее за рукав. Рванул на себя, обхватил, прижал. Ника украдкой за ними наблюдала. Теперь двое казались единым целым.

– Я сделаю небольно. Я умею, – процедил Игни сквозь зубы. Как будто ему самому был невыносим такой тесный контакт. – Ты только не сопротивляйся. Иначе ничего не получится.

В наступившей тишине отчетливо слышался каждый шорох. Вторая Лиза учащенно дышала. Но уже не плакала.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Ника шевельнулась – ноги затекли. Игни обернулся на звук. Похоже, он вообще забыл, что она тоже здесь.

– Выйди, – попросил он негромко. – Подожди меня на улице. Не надо тебе на это смотреть.

Ника и сама не хотела.

Кое-как она доковыляла до выхода, то и дело оступаясь на осколках битого кирпича, выбралась наружу, держась рукой за стену, и тут же сползла по ней на верхнюю ступеньку крыльца.

Судорожно сглотнула, борясь с тошнотой.

Игни был последним, кого Лиза обнимала перед уходом. Ее последним парнем.

Так больно, наверное…

Он задержался ненадолго. Выходя, едва не споткнулся о съежившуюся на крыльце Нику.

– Надо позвонить в полицию, – сказала она блеклым голосом.

– Сам все сделаю.

Он продолжал стоять на месте. Пощелкал зажигалкой. Ника ощутила табачный дым.

– Это была ее душа?

Помолчал, сделал несколько затяжек. Выдохнул в сторону.

– Не душа. Есми.

Гадкое слово.

– Душа бесплотна, – пояснил он. – Есми выглядят так, как выглядели люди при жизни. Они думают, что все еще живы. Они… просто Есми, ну, как тебе еще объяснить?

Можно вообще ничего не объяснять.

– Почему ты не нашел ее раньше? Почему только сейчас?

– Ты уже спрашивала. Это сложно. Ты не поймешь.

И он пошел прочь. Как ни в чем не бывало. Словно не побывал только что там же, где побывала она.

А Ника впервые в жизни пожалела, что не курит.

Игни

Итак, мы перешли от обороны к наступлению. «Мы» – это, разумеется, Князев. Вооружен, как морпех, и очень опасен. Посмотрим, что у него тут за арсенал… «Мифы русского народа». М-м, ценно. «Славянская мифология». Не книга, а кладезь полезной информации. И – барабанная дробь – «Энциклопедия русских сказок»!

Ранен и убит.

А я-то гадал, чем он себе мозги фарширует вот уже несколько дней. Решил убедить себя в том, что я – сказочный персонаж? Типа уйдите от меня, большие серые пятна…

Хотя черт с ним, пусть побалуется.

Думая так, наворачиваю круги между могилами. На этот раз остановились в какой-то глуши. Ни живых, ни мертвых. Вот и приходится на кладбище ошиваться. Здесь, наверное, лет тридцать никого не хоронили. Потому что лет тридцать как некого хоронить.

Только зря время трачу. Пусто, стерильно даже.

Возвращаюсь. Просто иду и смотрю по сторонам. От самого кладбища мало что осталось. Еще немного, и лес скроет остальное. Решетки, служившие когда-то оградами, лежат вповалку. Трава пробивается сквозь прутья. Могилы сровнялись с землей. Редкие кресты. Обломки гранитных плит.