Александра Давыдова - Не/много магии

— Мазуту залейте. Если у вас Нет его, так за мной следом привезут со станции, с личными вещами.

Вечером после ужина Джулия вновь нашла мертвую птицу. На этот раз огромного черного ворона с широко распахнутым в немом крике клювом. Он лежал на полу галереи, куда семейство с гостем вышло на прогулку, подышать на удивление теплым для сентября воздухом, прогуляться перед отходом ко сну.

В этот раз девушка не стала кричать. Сдавленно ойкнула, рассмотрев, обо что именно она споткнулась, и схватилась за горло. Ей на мгновение показалось, что кошмары, снившиеся ей десять лет подряд, стали явью. Пред глазами поплыл багровый туман, а в уши будто набили вату. Потом в кошмарную марь ворвались крики младших сестер и громкий голос отца:

— Да заберите кто-нибудь эту чертову птицу! Ро-о-он! Дьявол тебя побери!

— А он тут при чем? — мало кто осмеливался вставлять слово в разговор, когда барон Тейт гневался. Одно из двух — либо Эдгар был плохим дипломатом, либо слишком смелым, не по годам.

— Да потому что птицу явно ударило разрядом, — барон поднял ворона за огрызок крыла и ткнул почти в самое лицо гостю. — Значит, пробило купол над домом! А это чья вина — Рона, чья ж еще. Но и ты хорош, выскочка нашелся, а?! Помню, папаша твой так же любил якшаться с простолюдинами и защищать их!

Алекс, первым прибежавший на шум, не сдержал самодовольной, гаденькой улыбки. Уж он-то никогда не позволял себе перечить дядюшке.

Через полчаса Анна пришла к сестре в спальню и молча протянула ей желто-серую почтовую карточку.

— Что это? — Джулия протянула дрожащую руку из-под одеяла. Она все никак не могла успокоиться, несмотря даже на опийные капли.

— Подобрала там же, на балконе. Посмотри на дату.

Серые разводы на карточке оказались не типографской краской, а следами пепла. Джулия перевернула картинку с цветущим кустом жимолости и летним желтым зонтиком и прочла: «Будем на следующей неделе, думаю, успеем к равноденствию». Сентябрь тысяча восемьсот девяносто седьмого.

— Будем рассуждать логично, — Джулия с ногами забралась на широкую доску садовых качелей и откусила от яблочного пирога. Пожалуй, было не слишком вежливо сбегать так быстро с утреннего чая, но ей просто необходимо было побыть в одиночестве на свежем воздухе. И обдумать происходящее. Это только в детстве для борьбы со страхом хватает визга и слез в три ручья, а в шестнадцать лет нужно уметь справляться с ним рационально. Ра-ци-о. Любимое слово ее любимого учителя динамики Коррингтона.

— Итак, будем думать логично. Если принять во внимание совпадения и случайности, то виноват принц. То есть Эдгар. Тогда мне не стоит прыгать к нему в объятия из окна и уж тем более — уезжать в закат. Или рассвет, — она раскусила попавшее на зуб яблочное зернышко и прикрыла глаза. Посмотрела на кружащиеся в воздухе листья из-под длинных ресниц. — Еще это вполне может быть Алекс.

Тот со вчерашнего дня упражнялся в остротах насчет механистов, «ведь в них просто идут те, кто так и не научился управлять разрядами, верно, Эдгар?»

— Или папа, который до сих пор лелеет мечту выдать меня замуж за графа Кервуда.

«Понимаешь, милая, — барон Тейт разговаривал с женой, не замечая пару дочерниных любопытных ушей в дверях библиотеки. — Дружба дружбой, я Монтгомери с детских лет знаю, но все же брак — это дело слишком серьезное. Надо тянуться вверх, а не потакать пустым эмоциям, так ведь?»

— Или сестра, которая мне просто завидует.

Накануне, за ужином, Анна смотрела на Эдгара, широко распахнув глаза и даже приоткрыв рот. «Это же принц, — когда тот спешился, она дернула сестру за платье и вытерла слезинку. — Настоящий принц. Не игрушечный. И она приехал за тобой. А я, я…»

— А я чувствую себя марионеткой, — Джулия поежилась, спустила ноги вниз и оттолкнулась. Качели дернулись вперед. Затем плавно ушли назад. — Только не знаю, кто меня держит за ниточки.

Туча наползла после полудня, небо стало низким и серым. В воздухе запахло озоном, и младшие девочки, вереща от восторга, бросились на балконную галерею — пробовать разряды. Какой бы хорошей ни была сеть в имении, ничто не могло сравниться с настоящей природной статикой. Поговаривали, что в королевском дворце и в Вестминстерском аббатстве проводка давала такое же напряжение, как и гроза, но мистер Коррингтон в свое время сказал ученицам — «враки». Мол, лет через сто в такое можно поверить. А пока — вряд ли.

Ныряя в облаках, на юг летел птичий клин. Порывами ветра уносило вдаль трубные крики.

У Джулии заболела голова, и она решила прилечь. Вошла в комнату, откинула покрывало с кровати… Сзади тяжело бухнула оконная рама.

Она оглянулась. На полу лежал мертвый лебедь с еще дымящимися перьями.

Джулия закусила губу:

— Так, значит, — вытерла слезы, сглотнула шерстяной ком в горле. — Значит, так.

И потянула лебедя за крыло, чтобы затащить его под кровать. Надо было дождаться вечера, чтобы незаметно отнести его в сад и там спрятать.

«Разум может обрести всю силу магии, пройдя через несколько ступеней алхимического познания. Следует принести несколько жертв на пути к могуществу.

Голубь — это жертва, знаменующая собой отказ от добра. Уничтоживший голубя обозначает свое желание встать на путь битвы, воинского деяния, сражения с действительностью.

Черный Ворон в духовной алхимии указывает на первую встречу алхимика со своим внутренним космосом, удаление от внешнего мира чувств при помощи медитации и вхождения в то, что первоначально является черным внутренним миром души. Это опыт Nigredo, часто изображающийся как процесс смерти — в форме caput mortuum, головы смерти, или, как видно из некоторых алхимических рисунков, в виде алхимика, умирающего внутри колбы. Таким образом, в символе Черного Ворона мы встречаемся с сознательным выходом из мира физических чувств — ограничений, привязывающих нас к физическому телу.

Следующая стадия представляется символом Белого Лебедя. Алхимик начинает проживать внутренний опыт как наполненность светом — опыт яркости, которую профаны ошибочно принимают за истинное озарение. Это всего лишь первое сознательное соприкосновение с тонким миром, и по сравнению с опытом физических чувств — момент настолько всепоглощающий, что изображается в виде яркого белого света. Лебедь — птица, которую редко можно увидеть летящей, но чаще — плывущей по озеру или реке, изящно скользящей по водной глади, а говоря в духовных терминах — по поверхности души, тонкой оболочке между собственно душой и физическим миром.