Елена Усачева - Проклятие из рук в руки

Тараканов вдруг отбросил от себя покрасневшего от натуги Мишку.

— Убирайся! — завопил он и с размаху врезал Кефали по лицу.

Мишка обмяк и долгую секунду тупо хлопал ресницами, глядя на взбесившегося соседа.

— Прекратите! — крикнула Варвара Виленовна, хотя никакой драки уже и не было. — Тараканов, что такое?

— Это наше дело, — прошептал Севка, трясущейся рукой касаясь распухшей губы.

Ничего не понимающий Мишка подхватил свой рюкзак и бросился вон. Севка поднял забытую соседом зажигалку и сунул ее в карман.

— Ладно, — Варвара Виленовна строго посмотрела на класс. — Объясняться будем потом. Продолжаем урок.

Севка наклонился за упавшей энциклопедией и незаметно для всех провел рукой по лодыжке, на которой болезненно пульсировал след от ожога. Пока Тараканов читал сказание, залезший под парту Мишка поднес к его ноге зажженную зажигалку.

На перемене класс возмущенно гудел. Улыбаясь своей фирменной ехидной улыбочкой, Севка слушал претензии ребят и молчал.

— Скажи ты наконец что-нибудь! — не выдержала нетерпеливая Валька. — Что там у вас произошло?

— Ничего не произошло. — Севка сидел на столе и беззаботно качал ногой. — Мы с Кефалью поспорили, подеремся мы на уроке или нет. Я выиграл.

— Неубедительно, — покачала головой Варвара Виленовна, уходя вместе с Севкиным дневником.

Мишка появился в классе к концу уроков. Они с Севкой тихо пережили географию, пока на алгебре не выяснилось, что у Тараканова нет домашней работы.

— Я тетрадь забыл. — На Севкином лице не дрогнул ни один мускул. Хотя в душе у него клокотал ураган. Тетрадь он не забыл, она у него была. До последнего урока. А потом испарилась.

Класс замер, зная, насколько строг математик Сергей Юрьевич к подобным вещам.

— Ну что ж. — Математик нехорошо улыбнулся. — Иди к доске. Раз ты все решал, тебе несложно будет повторить уже выполненное задание. — Слово «выполненное» он особенно подчеркнул.

Севка легкой пружинистой походкой подошел к доске и стал быстро решать. Он написал уже почти все, когда что-то его остановило.

В классе стоял привычный гул: перешептывались девчонки, обсуждали последние новости мальчишки, шелестели страницы учебников, кто-то еле слышно хихикал. Но вот чуткое ухо отличника уловило еще один звук. Кто-то осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, рвал бумагу.

Тараканов бросил быстрый взгляд назад. Кефаль сидел на своем месте и, судя по двигающимся локтям, что-то под партой делал.

Севка за минуту дописал решение и, не дожидаясь разрешения учителя сесть на место, помчался к своей парте. Неуклюжий Мишка только еще поднимал голову, а Тараканов уже был рядом. Он сдернул с Мишкиных колен свою тетрадку с домашкой, от которой осталась только жалкая обложка. Взлетели изорванные странички.

— Ничего себе, — присвистнул сидящий неподалеку отличник Серега Шейкин.

Класс вскочил. Видевшие эту сцену ахнули, те, кто рассмотреть не успел, попробовали пробиться вперед. Получилась маленькая куча мала. Возбужденные голоса ребят не смог перекрыть даже мощный голос Сергея Юрьевича. Урок был сорван.

— Он просто завидует, — вынесли свой приговор девчонки на перемене.

— Раньше не завидовал, а теперь начал? — Бегунья Ленка Измайлова любила спорить и старалась ни с кем никогда не соглашаться.

Остальные только качали головами — никаких версий происшедшего у них не было. Виновники этого переполоха ничего объяснять не собирались, они потихоньку сбежали.

Еще на уроке, увидев результаты своей деятельности, Рыбак все бросил и снова смотался, в этот раз забыв свой рюкзак. Севка стал собирать остатки своей тетрадки. И не то чтобы лицо у него было сильно расстроенное… Нет. Все с той же еле заметной улыбкой он подобрал обрывки, засунул все это в портфель, сказал: «Извините» — и вышел из класса. Прихватив с собой Мишкин рюкзак.

Дальше Тараканов поступил еще более странно. Он не стал прочесывать коридоры в поисках Рыбака, не пошел в учительскую, чтобы выяснить адрес незадачливого соседа, не стал дожидаться его на улице. Он преспокойно отправился домой, переоделся, пообедал, надел роликовые коньки и снова вышел на улицу.

Осень в этом году выдалась особенно теплая и солнечная. Желтые листья тихо осыпались на землю, синички перекрикивались с воробьями, редкие облака таяли в поднебесье. Жизнь была прекрасна.

Севка несся на роликах, мастерски перепрыгивая через трещины на асфальте, лавируя между прохожими, перелетая с бордюра на бордюр. Он так увлекся, что не сразу заметил возникшее у него под ногами препятствие.

Тараканов как раз перепрыгнул через толстый сук, перегораживающий дорогу, когда с характерным скрипом канализационный люк перед ним отъехал в сторону. Севка ничего не успел сделать. Правый ролик попал в образовавшуюся щель и застрял там. По инерции Тараканова потянуло вперед. Нога подвернулась, колесики хрустнули, и Севка обнялся с крышкой люка.

— Носятся сломя голову, — проворчала проходившая мимо бабулька. — Под ноги не смотрят.

Боль была адская. Севка попытался приподняться, но не смог. Краем глаза он заметил, как в стороне метнулся Кефаль.

— Как же это ты?

Если ты ни за что не хочешь, чтобы о твоей неудаче кто-нибудь знал, ты непременно встретишься с добрым человеком, который расскажет об увиденном твоим друзьям. В роли «доброго человека» на этот раз выступала Валька Ромашкина.

После короткого обсуждения событий прошедшего дня девчонки разошлись по домам. Дорога к Валькиному дому проходила как раз мимо коварного люка, рядом с которым размышлял о превратностях судьбы Севка Тараканов.

— Тараканчик, тебе больно? — с дрожью в голосе спросила Валька. — Может быть, «Скорую» вызвать?

— Нет, «Скорая» мне уже не поможет. — Севка освободил пострадавшую и уже заметно опухшую ногу от конька. — Мне бы тапочки какие-нибудь.

— Сейчас, сейчас, — заторопилась Валька и, зачем-то бросив все вещи рядом с Севкой, помчалась домой. Уже через минуту она вернулась с охапкой тапочек в руках. — Выбирай, — щедро предложила она, — какие тебе больше подойдут.

К вечеру хромающий Севка был доставлен к дверям своей квартиры, а Валька помчалась обзванивать одноклассниц и сообщать им потрясающую новость — она спасла от верной гибели самого Всеволода Тараканова!

Дома Севка коротко объяснил родителям, что с ним произошло, и закрылся в своей комнате.

— Дождемся ночи, — прошептал он, выключая свет.

Долго скучать ему не пришлось. Часы не успели еще отсчитать десять часов вечера, когда мимо Севкиного окна промелькнула быстрая тень. Жил он на первом этаже, поэтому теням можно было и не удивляться. Но эта тень была особенно настойчива. Она еще пару раз прошлась туда-сюда и остановилась прямо под окном. Тренькнул потревоженный подоконник. По раме чем-то поскребли. Стукнула, открываясь, форточка. Штора дернулась.