Рэй Брэдбери - Нечисть над лестницей

Сверху потянуло промозглым сквозняком. Запахи земляного погреба и пыльного чердака коснулись шек.

— Я иду искать, — прошептал он. — Кто не спрятался — я не виноват.

У него за спиной медленно и почти беззвучно закрылась наглухо входная дверь.

Он так и обмер.

Потом заставил себя сделать еще один шаг. И еще.

Силы небесные! Он явственно ощутил, что делается… меньше ростом. Тает дюйм за дюймом, сжимается, лицо преображается в маленький овал, а костюм и туфли становятся велики…

Зачем я здесь? — подумалось ему. — Что ищу?

Ответы. Да. Это так. Ответы.

Носок правой ноги коснулся…

Нижней ступеньки.

Он ахнул. Непроизвольно отдернул ногу. Потом заставил себя вновь коснуться ступеньки, только очень медленно.

Спокойно. Главное — не смотреть вверх.

Идиот! — обругал он себя. — Вот зачем ты здесь. Чтобы подняться по этим ступенькам. На самый верх. Вот что тебе здесь нужно!

Давай…

Он не спеша поднял голову.

И увидел прямо над собой, футах в шести, мертвенно-белую глазницу, а в ней — темную лампочку.

Далекую, как луна.

У него дрогнули пальцы.

Где-то за стеной ворочалась во сне мать, брат разметался на застиранной сбившейся простыне, а отец перестал храпеть и начал прислушиваться.

Быстрее! Покуда он не проснулся! Одним прыжком!

С душераздирающим криком он прыгнул вперед. Ноги опустились на третью ступеньку. Рука ухватила шнурок выключателя. Дерг! Еще раз!

Не сработало! О боже. Света нет. Все впустую. Как эти потерянные годы.

Шнурок змеей выскользнул из пальцев. Рука упала.

Ночь. Тьма.

Снаружи холодный дождь стучался в закрытую дверь подземелья.

Он открыл и зажмурил глаза, открыл, зажмурил, как будто каждое движение век дергало вниз шнурок, чтобы включить свет! Сердце колотилось не только в груди, но и подмышками, и в ноющем паху.

Он качнулся. Чуть не упал.

Нет! — молча вскричал он. — Ты должен себя освободить. Смотри! Не отводи взгляда!

В конце концов он заставил себя поднять голову и всмотреться в многоступенчатый мрак.

— Нечисть?.. — шепотом окликнул он. — Ты там?

Под тяжестью его тела дом слегка изменил положение, точно исполинские весы.

Высоко во мраке выбросили черный флаг, знамя тьмы то разворачивало, то сматывало свое шуршащее полотнище, как погребальный покров.

Главное — помни, что снаружи сейчас весна, наказал он себе.

Дождевые струи исподволь стучали в дверь у него за спиной.

— Вперед, — шепотом скомандовал он.

И, пошатываясь между холодными, запотевшими стенами, двинулся по ступеням на самый верх.

— Я уже на четвертой ступеньке, — шептал он.

— Теперь на пятой…

— На шестой! Слышишь, ты, Нечисть?

Молчание. Темнота.

Боже правый, подумал он, надо бежать во весь дух, выскочить под дождь, там светло!..

Нет!

— Седьмая! Восьмая.

Сердце билось под мышками и в паху.

— Десятая…

У него дрогнул голос. Набрав полную грудь воздуха, он…

Захохотал! Вот так-то! Захохотал!

Как будто разбил стекло. Страх рассыпался вдребезги, разлетелся в разные стороны.

— Одиннадцать! — кричал он. — Двенадцать! — И еще громче. — Тринадцать! — С гиканьем. — Четырнадцать!

Как же он не додумался до этого прежде, когда ему было шесть лет? Просто добежать до самого верха и своим хохотом извести Нечисть раз и навсегда!

Последний, заветный прыжок.

— Шестнадцать!

Вот и площадка. Его душил смех. Он ткнул кулаком прямо перед собой, в густую холодную тьму.

Смех оборвался, в горле застрял вопль.

Он вдохнул зимнюю ночь.

«Почему? — эхом донеслось из другого времени. — За что? В чем я виноват?»

Сердце остановилось, потом застучало с новой силой.

В паху пробежала судорога. Обжигающий залп горячей жидкости — и по ногам заструился постыдный ручей.

— Нет! — закричал он.

Потому что коснулся пальцами чего-то такого…

На чердаке поджидала Нечисть.

Она волновалась, что он где-то пропадал.

Она так долго ждала…

Чтобы он вернулся домой.