Алёна Реброва - Пути неисповедимых

Алёна Реброва

Пути неисповедимых

Пролог

Искупление — именно так был назван небольшой город в Тангейе, основанный несколько веков назад. Почему? Существует множество вариантов одной легенды, в каждом из которых падший ангел, так или иначе, получает прощение от бога, искупив свою вину именно в этом месте, на границе реки, моря, леса и холмов. Спустя несколько лет после легендарных событий здесь появилось первое поселение, потом оно разрослось до деревушки, затем стало огромным городом. И неудивительно, места тут были доходные, жители не знали нужды, вдоволь было рыбы, зверя и зерна, хватало, к слову, и работы. Со многих окрестных деревень сюда стекались бедняки и разоренные земледельцы, но не каждый из них находил себе место. На улицах отребья было столько же, сколько приличных людей на главной рыночной площади. Обычный город с необычным названием, только и всего.

Едва солнце на небе показало полдень, над Искуплением разнесся гулкий звон церковных колоколов. Жители, услышав о том, что половина дня уже прошла, приободрились. Многие из них уже сделали большую часть своих дел и с нетерпением ждали момента, когда смогли бы вернуться домой к семье.

Стоявший на углу одного из домов мальчишка, услышав звон, со всех ног кинулся к главной площади. Лишь одни боги знают, чего такого важного понадобилось там парню, что по пути он даже чуть сбил с ног стоящего на краю дороги человека.

Слегка пошатнувшись, среднего роста мужчина поддержал чуть не упавшего в грязь мальчика, и тот продолжил бежать.

— Эх, щенячья морда, думал обокрасть меня! — усмехнулся мужчина, посмотрев на пару монет у себя в руках. — У вора воровать — нищим век коротать.

Проходимец собрался убрать отобранные о воришки монеты в кошель, но тут же выронил их в дорожную грязь: его чуть не сбила телега.

— Чаго стоишь, окаянный, не вишь шо ли, шо я тут еду!? — завопил на него беззубый старик в дырявой шляпе, приподнявшись. — Ослеп совсем!?

Адольф, услышав громкие крики, машинально отскочил подальше от опасности. От резкого рывка с его лица слетел капюшон.

— Стрась какая, — испуганно пробормотал мужик и быстро сел обратно, поспешно хлыстнув кобылу по тощим мослам, чтобы шла быстрее.

— Черти тебя дери, — злобно прошипел одноглазый змей вслед крестьянину и поспешно натянул капюшон обратно.

Хотя Адольф ходил полуслепым уродом уже достаточно долгое время, подобная реакция окружающих не вошла у него в привычку, а способность видеть только в левую сторону от себя раздражала день ото дня все больше. Каких-то три с половиной месяца назад он в одночасье из успешного наемника и красавца превратился в урода-отщепенца, которого лишили членства гильдии, а жизнь оставили лишь потому, что он пообещал исправить свою ошибку. Такие резкие и быстрые перемены чуть не свели змея с ума. Хотя, наверное, все же свели бы, если бы не его целеустремленность. Если есть задание, его надо выполнить, если есть враг, его надо уничтожить, если есть ненависть, ее надо утолить. Вот и все, ради чего теперь существовал змей. О том, чтобы вернуть былое величие и уважение нечего было и думать, о том, чтобы жить полноценной жизнью — тоже. Но необходимо закончить дела до того, как кануть в бездну бедности и болезней.

Хотя, несмотря на все старания, отловить своих врагов Адольф не мог, как не пытался. То ли они настолько умелые противники, то ли он потерял хватку вместе со слухом и зрением. В любом случае змей знал, что у него нет достойных оправданий своим провалам. Так же ланк прекрасно понимал, что если бы не его особенные привилегии в гильдии, он был бы уже давно убит за свои ошибки. Но, к счастью, Адольф мог рассчитывать на определенную милость сильных мира сего. Эту самую милость он и ждал сейчас, в этом городе, стоя на этой улице, где его попытался обокрасть уличный хулиган.

— Почему же так долго? — нетерпеливо пробормотал змей, быстро повернув голову в разные стороны, чтобы увидеть обе части дороги.

Наконец, он заметил повозку, запряженную четырьмя породистыми лошадьми. Она быстро подкатила к месту, где стоял змей, и остановилась всего на несколько секунд, чтобы он мог забраться внутрь.

Сев на предложенное место, Адольф тут же скинул свой капюшон, так как говорить с закрытым лицом было непростительно при беседе.

— Долго, — заметил он той, которая расположилась в обитом бархатом сиденье напротив.

— Что с тобой стало, — равнодушно протянула женщина, внимательно посмотрев на Адольфа. — Позор.

— Я едва спасся из огня, — объяснил он. — Волосы и часть чешуи — не самое страшное, что я мог потерять.

— Моя доброта имеет пределы, хотя ты, кажется, веришь в обратное, — вздохнула ланк, сев так, чтобы быть ближе к гостю. — Донан еще жив, так?

— Да, — кивнул Адольф, замирая в благоговении под взглядом Юкки. Ее глаза были похожи на большие ровные лужицы плавленого золота, в центрах которых находились едва заметные черные полоски. — Донан еще жив.

— Почему?

— С ним очень сильная ведьма. Я уверен, это Бэйр с равнин, с которой он зачем-то объединился. Мне не одолеть колдунью, будь у меня хоть сотня людей.

— И как давно она с ним?

— С того первого раза, — признался Адольф. Он знал, что последует за этими словами.

— Что!? — в ярости прошипела Юкка. — Ведьма с ним с самого начала и я не знала об этом!?

— Она — моя личная проблема. Я не хотел открывать ее гильдии.

— Личная проблема!? — вновь зашипела ланк. Она со всей сила ударила провинившегося по обожженной щеке.

Змей с трудом сдержал вопль боли и безвольной куклой откинулся на сиденье. От ударов главы никто не имел права кричать и, тем более, сопротивляться им.

— Бэйр, ведьма с Великих равнин, ходит под руку с изгнанником! Это может обернуться глобальной катастрофой, а ты молчал, считая ее «своей личной проблемой»! Как будто ты можешь справиться с ней, как будто она не угроза для всех нас!!!

Она вновь ударила Адольфа. На этот раз змей чуть не потерял сознание от боли, потому пролежал на сиденье повозки дольше положенного, за что получил еще.

— Почему она так важна? Объясни мне, я не понимаю, — попросил ланк, наконец найдя в себе силы говорить.

— Куда тебе… — раздраженно фыркнула Юкка, сложив руки на груди и откинувшись на спинку сиденья.

Зная свою предводительницу, Адольф принял этот тон, как проявление снисходительности. Юкка понимала, что змей не виноват, он просто не был осведомлен о ее опасениях и о важности ведьмы, но именно его ошибки привели к такому плачевному результату. Незнание не снимает ответственности по законам гильдии. Если бы Адольф не поплатился за свою глупость страшными уродствами, Юкка сама бы его изуродовала в наказание, а так он отделался парой ударов. И все равно она слишком добра к нему, непростительно добра.