Джон Соул - Черная молния

Через полчаса она уже выпила половину его воды, а потом неожиданно нахмурилась и покачала головой.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался он с подчеркнуто озабоченным видом.

– Я... Я не знаю, – неуверенно протянула она. – Я вдруг почувствовала, что... – она помедлила, а потом решительно вскочила на ноги. – Я, пожалуй, пойду домой!

Мужчина медленно поднялся на ноги и стал торопливо собирать свои и ее вещи.

– Если хотите, я могу отвезти вас домой, – предложил он.

Женщина сперва попыталась отговорить его от этой затеи, но потом неожиданно для самой себя согласилась. Он видел, что она очень волнуется. У нее даже губы побелели, а лицо приобрело сероватый оттенок.

– Ну, если вам не трудно... – начала было она, но потом ее голос сорвался.

Она уцепилась за его руку, и они вместе направились к гаражу, где он оставил свой фургон. Как только они выехали на освещенную ярким солнцем улицу, она почувствовала себя плохо и вскоре потеряла сознание, распластавшись на металлическом полу фургона.

Он проехал два квартала, а потом свернул на Сорок пятую улицу, которая вела к федеральному шоссе № 5. Доехав до этого шоссе, он повернул на юг и помчался по направлению к Редмонду. Через некоторое время его фургон подъехал к подножию одной из гор и остановился.

Место было пустынным, мрачным и находилось вдали от оживленных дорог, однако он счел его самым удобным. Где-то неподалеку весело журчал ручей, поэтому мужчина вполне мог рассчитывать на удачную рыбалку после проведения эксперимента. Он вспомнил, что когда-то уже останавливался на этом же месте и остался весьма доволен проделанной работой. Еще раз оглядевшись по сторонам, он окончательно убедился в том, что здесь им никто не помешает.

Теперь нужно было приготовить все необходимое для проведения эксперимента. Он начал с того, что разделся догола и аккуратно сложил свою одежду в ящик под сиденьем. Затем он натянул на руки хирургические перчатки из эластичной резины и достал из сумки белоснежную простыню, которую так же аккуратно расстелил на узенькой скамье в салоне фургона. Когда все было готово, он поднял лежавшее на полу неподвижное тело женщины и осторожно положил его на скамью. После этого он осмотрел внутренность фургона и, видимо, остался доволен осмотром. Он всегда уделял огромное внимание окружающей обстановке и всегда заботился о том, чтобы ничто не могло помешать проведению эксперимента.

Теперь уж действительно было все готово.

Раздев женщину догола, он долго смотрел на ее обнаженное тело и, казалось, удивлялся тому, что оно излучало тепло, свидетельствовавшее о неугасшей жизни. Ее полная, хотя и не очень большая грудь высоко вздымалась, а дыхание было ровным и размеренным. Он приложил палец к ее шее и почувствовал ровное биение пульса.

Достав из-под сиденья свою дорожную сумку, он порылся в ней и вытащил оттуда полный набор хирургических инструментов, уже давно ставших для него привычными. Особую гордость у него вызывал тот из них, который был куплен по случаю совсем недавно. Он нажал на кнопку, и режущий диск инструмента начал быстро вращаться, издавая заунывный звук.

Мужчина наклонился над телом и приступил к работе.

Лезвие хирургической пилы новейшего образца легко вошло в ткань молодого тела и в считанные секунды вскрыло грудную полость. Отложив в сторону пилу, мужчина просунул обе руки в разрез и поднатужился, чтобы раздвинуть в стороны ребра. Затем он ловким движением перекрыл главную кровяную артерию специальным хирургическим зажимом, приобретенным им еще в самом начале его исследовательской деятельности.

Когда внутреннее кровотечение почти полностью остановилось, он снова просунул пальцы во вскрытую грудную полость. Вскоре он нащупал легкие. Они все еще напряженно работали, стараясь насытить кислородом бездыханное тело. Он улыбнулся и удовлетворенно кивнул. Его мастерство росло с каждым днем. Он так умело сделал разрез, что диафрагма осталась совершенно нетронутой. Его руки погрузились еще глубже в грудную полость, пока он наконец не почувствовал под своими пальцами трепетно бьющееся сердце. Он на мгновение замер, наслаждаясь равномерной и даже слегка монотонной работой этого главного источника жизни. Ему казалось, что в его руках сейчас находилось не просто человеческое сердце, а сама жизнь.

К сожалению, именно в этот момент дыхание женщины сделалось прерывистым и стало постепенно затихать. Но это был не конец эксперимента, а лишь его начало. Он крепко сжал руками сердце. Наступил самый волнующий момент эксперимента. Именно в этот момент время остановило свой безудержный ход, и он ощутил неземное блаженство бытия.

Когда через час он вылез из своего фургона, его руки были покрыты рыжими пятнами крови, а лицо слегка потемнело от усталости. В руках он держал окровавленный сверток, который лишь отдаленно напоминал по форме человеческое тело. Из свертка все время сочилась темно-красная жидкость, оставляя на его одежде омерзительные бурые пятна. Мужчина торопливо вошел в лесную чашу, пристально осмотрел все вокруг и небрежно положил сверток на сырую землю. В этом жесте уже не было той величавости и грациозности, которыми отмечались все его движения во время проведения эксперимента. Он выпрямился и с какой-то злостью посмотрел на то, что осталось от женщины, которую он почти не знал.

Все ее органы находились в ее теле, но, конечно, уже далеко не в том строгом порядке, который был предусмотрен самой природой. Он пребывал в дурном расположении духа и злился на прооперированную женщину. Эксперимент в который уже раз потерпел полную неудачу! Он так рассвирепел, что вырвал сердце этой бедняжки и швырнул его на пол. После этого он еще долго копался в ее бездыханном теле, тщетно пытаясь понять причину своего очередного провала.

Он снова посмотрел на останки женщины, подумав о том, что именно в этот самый момент она полностью открыта всему миру как в прямом, так и в переносном смысле. Решительно тряхнув головой, он резко повернулся и пошел прочь, подальше от той, на которую всего лишь час назад возлагал столь большие надежды.

Выбравшись из лесной чащи, он подошел к небольшой речушке и радостно погрузился в ее прохладную воду, позволяя стремительному течению смыть все следы неудачного эксперимента. Вместе с кровью эта удивительно чистая горная вода унесла и остатки злости, накопившейся в его душе из-за очередной неудачи.

Слегка освежившись в горной реке, он спешно вернулся к своей передвижной лаборатории и быстро собрал куски ваты и пластика, спрятав их подальше от посторонних глаз. Вскоре салон его фургона по-прежнему сверкал чистотой и каким-то домашним уютом.