Пожиратели призраков - Клэй Маклауд Чэпмен
Херувим на колонне поворачивает ко мне голову как раз в тот момент, когда я прохожу мимо. Я застываю, чтобы убедиться, глядя на пухлого голенького младенца с хрупкими крылышками. Его размытые глаза моргают в ответ.
О, хорошо, мне это не почудилось. Приятно знать.
Каменные черты отшлифованы десятилетиями дождей и ветров, превратившими лицо в серую плоскость. Но веки все еще остались, моргающие над двумя каменными шариками, похожими на тухлые яйца. Надгробие слишком маленькое для взрослого.
«Ооо, черт… Тут похоронен ребенок». Я сказала это вслух? Сложно судить наверняка. Я провожу рукой по надгробию, обводя кончиками пальцев каждую букву, словно читаю шрифт Брайля:
ЛОННИ НАДЛЕР. БОЖЬЕ ДИТЯ.
– Эрин? – Сайлас берет меня за руку, вырывая из мыслей. – Все хорошо?
– Да.
– Точно?
– Ага.
– Не улетай, – просит он и тянет за руку через неровный ряд могил – и в моей голове, и про себя, по крайней мере, мне так кажется, я повторяю: «Не улетай, не улетай, не надо».
Надгробия так и танцуют. Мрамор продавливается. Статуи поворачиваются, когда я прохожу мимо. С таким же успехом они могли бы отбивать чечетку, размахивая зонтиком…
ЛЮБИМАЯ ЖЕНА. С ЛЮБОВЬЮ. ОН УШЕЛ СЛИШКОМ РАНО. ТЕЛО МЕРТВО, НО ДУША ОСТАЛАСЬ.
Мне просто надо успокоиться. Глубоко дышать. Не психовать.
– Что мы творим, – повторяет Амара, – что мы творим, что мы творим…
«Мы расширяем личные границы, – наверное, мог бы сказать Сайлас. – Мы живем на полную. Мы превращаем город в личную игровую площадку, воем на луну». Но он молчит и тихо ведет нас мимо прыгающих могил.
Тобиас не издает ни звука. Не вылезает из своей раковины. Сразу видно, кислота ему не помогла. Не хочу знать, какой фильм ужасов сейчас показывает его сознание.
Но мне плевать. В моем мире есть только я и Сайлас. Он держит меня за руку. Он ведет меня – мой вечный лидер. Я даже не уверена, что мои ноги касаются земли. С таким же успехом я могу быть воздушным шариком. Моя рука – веревочка, и Сайлас бежит по кладбищу, пока я качаюсь на ветру.
– Пришли, – говорит он.
Останавливаемся перед мавзолеем, который выполнен в странной помеси масонского и египетского стилей. Бетон покрыт сорняком… нет, забудьте. Это краска из баллончика. Приходится прищуриться, чтобы разобрать, что там нацарапано. Да и все равно искаженные слова не хотят застывать, поэтому я могу их прочитать. Удается разглядеть лишь…
ВОССТАНЬ, ФАНТОМ РИЧМОНДА, ВОССТАНЬ!
Ворота в гробницу должны быть заперты – правда? – но Сайлас без проблем их открывает, петли поддаются с ржавым скрежетом, который эхом разносится по всему кладбищу.
– Хрена с два, – говорит Амара. – Я туда не пойду. Там пауки!
– Тогда жди снаружи, – отзывается Сайлас. – Стой на стреме.
Мавзолей так и проглатывает его. Следующим, словно потерянная тень Сайласа, просовывает голову Тобиас, стараясь не задеть головой дверной проем.
«Подожди меня, – наверное, сказала бы тень Сайласа, – подожди-и-и!»
Амара смотрит на меня. На этом этапе нашей дружбы мы усовершенствовали экстрасенсорные способности, общаясь друг с другом исключительно мозговыми волнами.
Ты правда собралась туда идти? – спрашивает она глазами, ее голос громко и ясно звучит в моей голове.
Ну-у… наверное, да? Мы ведь зашли так далеко.
Какого хрена, Эрин? – явно недовольна она. – Серьезно?
Идем со мной!
Нет, ни за что.
Ну и ладно. Лохушка.
Я ныряю в мавзолей и сразу же чувствую падение температуры. Холод так и обволакивает. Просачивается сквозь кожу, проникая до самых костей.
У меня есть минутка тишины, пока Сайлас и Тобиас строят планы, а Амара снаружи осталась с сотнями спящих трупов прямо у нее под ногами.
Я делаю то, что и всегда в такие моменты: достаю из кармана маркер и нахожу на стене свободное место. Житель этого мавзолея простит мне одну маленькую надпись, учитывая бесчисленное множество других. Некоторый парочки оставляли свои имена: ПОЛ + ХАННА НАВСЕГДА. Кто-то просто рисовал пентаграммы. Кто-то оставлял левые слова и фразы: ЗОМБИ. УРА СТРАШИЛКАМ. ОХОТНИКИ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ.
Мой вклад, по сравнению с этим, относительно прост:
ЗДЕСЬ ЭРИН
В настоящем времени. Не прошедшем. Я оставляю частичку себя. Я всегда буду здесь.
– Господи, как хо-о-олодно, – пищит за мной Амара. Она не может долго оставаться одна. Она это знает. Я это знаю. Сайлас точно это знает. У нее не выходит быть в одиночестве. Амара подходит сбоку и обвивает руку вокруг моей, сильно дрожа.
– Соскучилась?
– Всегда, – заверяю я. Мы, сгорбившись, шагаем на сеанс Сайласа.
– Садимся в круг, – командует он.
Он даже принес свечи. Ну еще бы. В его рюкзаке целый магазин сверхъестественных примочек. Сайлас достает всю необходимую атрибутику и переходит к делу.
– Я не собираюсь сидеть на чьей-то могиле, – огрызается Амара, и на этот раз я не собираюсь с ней спорить. Вокруг шуршат и щелкают насекомые. По моей ноге ползет километровая многоножка, и не слезает, сколько бы раз я ее ни стряхивала. «Я иду к промежности, – шепчет она, извиваясь. – Да-да-да, берегись!»
– Да ладно, – говорит Сайлас, возвращая меня к реальности. – Мистер Пул не будет против.
– Кто это? – спрашиваю я.
– Не слышала о У. У. Пуле? Некоторые зовут его ричмондским вампиром, но это все бред. Он просто фантом.
Фырканье Амары эхом разлетается по всему склепу.
– Прости, – добавляет она, – но что такое фан… как-то там…
– Фантом. Тот, кто застрял между живыми и мертвыми.
– Бедняга, – шепчу я, отвлекаясь на жидкие тени у свечей. Я не чувствую ветра, но пламя явно от чего-то дрожит и раскачивается.
– Помоги, – просит Сайлас Тобиаса, пальцами руки водя по мраморной задвижке.
– Ладно, – без проблем соглашается тот. Это первое его слово на кладбище.
Сайлас говорит: помоги влезть в склеп.
Сайлас говорит: помоги вырыть могилу.
Сайлас говорит…
– Э-э-э… – мычит Амара, – что вы делаете?
– Мне лишь нужен его язык.
– Что, прости? А ну повтори, мать твою?
– Говорят, если отрезать фантому язык, можно говорить с мертвыми, – поясняет Сайлас настолько праздно, будто это самый общеизвестный факт.
– Нет, – говорит Амара, и слово отскакивает от мраморных стен. – Всего хорошего, я пошла.
– Уже как-то поздно пасовать, тебе не кажется?
– Издеваешься? Ты не говорил нам, что собрался отрезать части трупов!
– А ты бы тогда пошла?
– Конечно нет!
Я смотрю со стороны, как пререкаются Амара с Сайласом.
– И нахрена мы для этого закинулись кислотой? – уточнила Амара.
– А почему нет? – ответил Сайлас – его вечная фраза. – Это поможет связаться с духами. Я хочу кое с кем поговорить.
«С его мамой», – думаю я. Сайлас не произносит ее имя вслух. Ему и не надо. Мы все
