Дом №65 по улице Железнодорожников - Эдвард Ли
- И это еще не все! Смотри, что я нашла в его машине! - и тут Дженни вытащила что-то из кармана джинсов.
Она держала его зажатым между большим и указательным пальцами прямо перед глазами Никки.
Это был пакетик из фольги, примерно полтора дюйма в квадрате. На нем было написано: "Стильные-Ребристые-Сверхчувствительные-Магнум!"
С губ Дженни слетела слюна.
- Чертова пустая упаковка с презервативом!
Никки знала, что это такое - любая девушка в наше время могла бы догадаться. Но несколько бисеринок пота выступили на ее шее, потому что Никки легко узнала марку. Это был один из пакетиков из двенадцати упаковок, которые она купила для Талбота.
- Эта двуличная куча дерьма трахалась с кем-то еще за моей спиной! - лицо Дженни к этому времени изменилось до цвета вареного омара. - Когда я возьму в свои гребаные руки это гребаное ведро со слизью, я его так отмудохаю, что он и не поймет, что за хуйня с ним приключилась! Я буду пиздить его по члену так сильно, что его залупа будет торчать из его задницы!
Это была та сторона Дженни, с которой Никки была совершенно незнакома. Ее соседка по комнате выглядела так, словно от нарастающего напора ее возмущения ее лицо вот-вот начнет покрываться испариной. А затем, в мгновение ока...
- Боже мой, Никки, что же мне делать? - Дженни начала бледнеть, а затем ее лицо упало на руки, и она заплакала. - Я так его люблю! Где я допустила ошибку?
В такой сложной ситуации Никки оказалась бесполезной в плане советов и утешений. Все, что она могла сказать, это:
- Не расстраивайся, - и все, что она могла придумать, так это достать салфетки "Клинекс", в то время как ее подруга начала задыхаться, захлебываться, фыркать и безудержно рыдать.
Но коробка с салфетками на кухонном столе была пуста. Но у меня есть несколько штук в сумочке, - напомнила она себе, - в одной из этих маленьких походных упаковок. Она достала сумочку, открыла ее и...
БУX!
Сумочка выскользнула из ее руки и упала на пол, а когда она упала, из нее вылетела весьма примечательная деталь: настоящая лента презервативов из серии "Стильные-Ребристые-Ультрачувствительные-Магнум!"
Рыдания Дженни стихли довольно быстро, потому что ее взгляд был устремлен в пол. Затем она посмотрела на Никки, потом снова на пол, а потом снова на Никки.
С губ Никки слетел лишь самый затасканный ответ:
- Дженни, это не то, что ты думаешь!
Чтобы сделать эту длинную историю милосердно короткой, прежде чем Дженни вышвырнула Никки из квартиры, она просто... надрала Никки задницу. Не стоит повторять здесь ее высказывания, равно как и конкретные детали надирания задницы, но можно с уверенностью сказать, что ее сдвоенные черные глаза придавали Никки довольно енотовидное выражение.
Никки переехала к Тaлботу, но это сожительство оказалось недолгим. Очевидно, его проблемы с азартными играми оказались серьезнее, чем она могла предположить, и в конце концов Талбота нашли повешенным вверх ногами в гараже заброшенной автозаправочной станции. Его внушительные гениталии были отрезаны ножницами для резки шин, помещены в рот и впихнуты в горло - да, в горло, а не в глотку, потому что это произошло уже после того, как его подвесили вверх ногами на крюке для разделки мяса через анус и в двенадцатиперстную кишку, с помощью ручки от метлы. Она слышала косвенные упоминания о его больших долгах, а также о том, что Талбот "надул" ростовщика по фамилии Пиккирилли, который работал на человека по фамилии Винчетти. Никки не могла размышлять об этих необычных особенностях ситуации; в любом случае, у нее было больше поводов для беспокойства.
Через неделю ее уволили из "Корн-Дог Ди-Лайтс", что заставило ее еще больше увеличить количество минетов. Вскоре все чудики, работавшие в торговом центре, узнали, что "цыпочка, которая раньше работала в "Корн-Дог", делает первоклассный минет за двадцать", и на некоторое время Никки стала неплохим предпринимателем, пока этот последний чудик не оказался маршалом США. Она не удивилась, что этот придурок под прикрытием ждал, пока он кончит ей в рот, чтобы сообщить, что она арестована.
Не имея возможности выйти под залог, она была приговорена к тридцати дням заключения в окружном центре содержания под стражей, и переживания, с которыми она там столкнулась, - то, что на тюремном языке называют "лecбoxата", - лучше оставить воображению.
Это длинное повествование, следовательно: для того, чтобы подтвердить подлинный опыт Никки в определении вкуса спермы...
Ее брат, Сэм, кстати, оказался охранником в том самом изоляторе, который служил Никки обителью в течение тех тридцати карательных дней. Сэм был замкнутым кретином, чудаком и одиночкой, заядлым любителем порнофильмов и, в общем, козлом, но, по крайней мере, он был достаточно порядочен, чтобы уважать узы общей крови. После множества ехидных шуточек он предложил своей непутевой сестре временное жилье, пока она ищет новую работу.
Ну а теперь?
Вернемся к загадке, которая заключалась в том, что Никки внезапно проснулась и обнаружила, что во рту у нее вкус спермы. Это не оставляло никаких сомнений: только один человек мог сделать такой извращенный вклад, и, что еще хуже, теперь, когда прикроватный свет был включен, когда она посмотрела вниз, на свое обнаженное тело (Никки всегда спала в обнаженном виде), длинные линии перламутровой слизи ясно показали, что Сэм эякулировал не только в ее рот, но и на все ее тело. И, надо же. Он кончает так, что хватит на пятерых парней, - подумала она, - судя по обильности выделений.
Ярость заставила ее встать с постели и накинуть халат в мгновение ока. Она прошлепала босиком по коридору, минуя спальню Сэма (потому что он спал днем), и спустилась по лестнице. В фойе она остановилась.
Она... почувствовала какой-то запах? Совсем легкий, но запах какой-то ужасной гадости.
Она списала его на то, что это, вероятно, сдохла мышь, и затем стала пробираться сквозь темноту по боковому коридору туда, где, как она знала, будет Сэм: в комнату, где у него стоял компьютер и где он часто сидел часами, просматривая порносайты и обязательно мастурбируя - она много раз слышала, как он там возится, и видела знакомые пачки "Клинекса" в мусорном ведре во время уборки комнаты. Видимо, на этот раз он решил подрочить на лицо сестры,
