Иван Катавасов - Ярмо Господне
«Не теряй головы… У кого это там сон в руку или в ногу? Дед же мне говорил: якобы вещие сны ничего и никому не предвещают. Ни хорошего, ни плохого.
Оттого и заклинать просто спящее тело бесполезно. Самый страшный сон — еще не телесная смерть…»
— 4-По завершении традиционного субботнего обеда руководящего состава орденского звена кавалерственная дама Прасковья транспорталом вызвала сквайра Викторию в тир загородной резиденции. Там рыцарь Павел ее поблагодарил за деятельное и душеполезное участие в первом, предупредительном фазисе операции «Двуличная мантика», а рыцарь Филипп вручил ей сверхценный подарок.
— …Двойная метательная секирка-лабрасса есть в теургическом именовании Антенор Падуанский, наперсный крест-апотропей рыцаря-адепта Рандольфо Альберини. Оружие проходит по классу Гнева Господня, сквайр.
Батальный ритуал заряжается ежедень на заутрене путем орденской литии о даровании победы над земнородными супостатами. В таком случае секирка в состоянии четырежды вернуться к вам в руку, сквайр Виктория, для нового броска.
Вика с благоговением прикоснулась к маленькому трехдюймовому красному чехлу, скрывавшему крестное оружие, в верхней его части формой напоминавшее бабочку. Вопросительно посмотрела на Филиппа.
— Доставайте и испытывайте, сквайр. Артефакт уже ритуально настроен на вас, будучи составной частью вашего обращения к орденскому служению.
Смелее, прошу не стесняться… Правая мишень на два часа. К бою, субалтерн!
Получив приказ, Вика в один прием освободила метательный топорик из чехла. И тот значительно, чуть ли не в десять раз, вырос в размерах.
Затем без замаха в четыре движения она разрубила на части муляж колдуна. В завершающем кистевом броске отсекла голову агонизирующей псевдоплоти, до того лишившейся правой руки и обеих ног.
— Не зови меня Парашей, Викуся, вы с этим крестным греческим топориком друг дружку за своих признали, — одобрила теургическое умение сквайра по особым поручениям дама Прасковья. — За то тебе благо и поощрение.
Пойдем-ка, девушка, помалу расслабимся в теплом бассейне, покамест без чинов и кудесничества. Нам еще полуночничать, должно быть, до зари…
— Пал Семеныч, вы с нами? — из вежливости предложил Филипп.
— О нет, друзья мои, вы уж сами, в составе вашей, так сказать, контактной группы. Однако ж за час до полуночи прошу быть снаряженными и экипированными для выезда…
В первом часу ночи, Маргарита Есилевич и Алексей Незгода без устали колесили по жилым кварталам, расположенным в районе столичной Таракановки. Искали они места, подходящие для обрядовых предсказаний среди старинных, глубоко ушедших в землю погребений, причем оскверненных ржавыми трубами канализации, водопровода и прочим жилищно-коммунальным строительством.
Застроенное дореволюционное кладбище былой Таракановской слободы и местность вокруг сожженного большевиками деревянного храма Иоанна Предтечи некромант Алексей профессионально отбраковал:
— …Честно говоря, крещеных костей и освященной по-христиански земельки я не боюсь, моя дорогая Маргарита Григорьевна. Но там в грунте до черта земляных духов, присматривающих за погребенным прахом, перстью, тленом и другими телесными следовыми отпечатками. Они-то, замогильные духи-эманации, могут существенно исказить наше гадание, поскольку не выносят иной обрядности, нежели связанной с легитимными ритуалами отпевания и погребения мертвых тел. Чего-либо чужеродного христианские могилки на дух не принимают…
Конечно, лучше всего иметь дело с трупоположениям некрещеных атеистов, которых не по-христиански схоронили, позабыли…
С крещеными костьми, уважаемая Маргарита Григорьевна, вообще очень много возни. Не каждый грешный костяк сгодится. Если же попадутся малые фрагменты какого-нибудь там праведника-богомольца, то вся некромансия пойдет насмарку. Тем более не стоит трогать косточки и черепушки фанатиков-христиан, которые погибли мученической смертью. Можно страшное проклятье заполучить себе на голову из-за собственного головотяпства…
Во одном из благоустроенных таракановских дворов, где некогда раздавили танками березовые кресты на лютеранском кладбище, а спустя несколько лет в щепы разнесли бульдозерами барачный концлагерь для немецких военнопленных-строителей, некромант Алексей попросил сидевшую за рулем «ягуара» Маргариту ненадолго задержаться. Он даже вышел из ее машины, немного прогулялся взад-вперед по густому травяному газону, глубоко вдыхая, принюхиваясь к могильной земле разверстыми ноздрями длинного хрящеватого носа.
Здесь погребальные глубины, хорошо удобренная человеческим прахом земля его также не обнадежили. И оба гадателя по костям вернулись к первоначально избранной цели — снесенному в послевоенные годы госпитальному кладбищу для рядового и сержантского состава бойцов Красной Армии.
Хоронить на нем начали еще в июне 41-го. В июле-августе 44-го и в 45-46-м годах могил там прибавилось. Позже малоухоженное и никому не нужное солдатское кладбище ликвидировали по причине строительства нескольких многоквартирных домов для генералов и старших офицеров Краснознаменного Белоросского военного округа. Те дома тоже после снесли ради возведения многоэтажных круглых башен, прозванных горожанами Большими Кукурузами.
Рыцарь-инквизитор Филипп помимо размышлений о былом и минулом незримо, но зорко из своего «лендровера» следил за объектами запланированного оперативного вмешательства. В настоящем и предержащем их преступные намерения ему в общем-то ясны.
Как раз неподалеку от подножия одной из жилых башен, оштукатуренной в небесно-голубой колер, Маргарита Есилевич и Алексей Незгода вознамерились допытываться о будущем у земных останков, для кого не имеет личного значения ни устойчивое свершившееся прошлое, ни преходящее суетное несовершенное настоящее.
«В минувшей суете и в предержащих заботах мертвые тела ни сраму, ни чести не имут. Ибо их суть покой, тьма и забвение вплоть до грядущего Пришествия искупительного…»
Инквизитор бесстрастно и непредвзято в прогностическом предзнании рассматривал значительную вероятность того, что в порядке мантического обряда колдун-анимист вынашивает планы воссоздать из некрещеных солдатских останков два-три говорящих скелета или костяную гадательную сферу.
Тем временем сидевшая с ним в машине дама Прасковья с непристойной руганью думала об огромном, двух-трехметровом в диаметре, составленном из костей и черепов катящемся шаре, способном мгновенно обгладывать тварную плоть:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
