Евгений Константинов - Тайна нефритового голубя

Размеренно и спокойно текла жизнь Андрея Безуглого, пока не наступил год 1698, когда к стенам Новоиерусалимского монастыря подошли полки взбунтовавшихся стрельцов. И эти события не коснулись бы тогда каменщика, если бы не отыскал его Гурий Силкин, Бывший среди стрельцов одним из предводителей. Порядком постаревший, и все также беспрестанно почесывающий свою теперь уже совсем лысую голову, Силкин тотчас приказал двум сопровождающим его стрельцам связать своего давнего спасителя и задать тому горячих. Потом отослал стрельцов и стал допрашивать пленника, выпытывать, в каком месте находится тайник, сооруженный Фаддеем Солодовым, и у кого от этого тайника имеется ключ-складень.

Ни о каком ключе-складне Безуглый и слыхом не слыхивал, а вот к тайнику обещал провести, только бы его оставили в покое и не били больше ни Силкин, ни его беспощадные сподручные. И тут коварный Гурий сделал ту же самую ошибку, что допустил много лет назад его теперешний пленник. Он развязал Андрея Безуглого, чтобы отправиться вместе с ним к тайнику, но каменщик, не долго думая, набросился на него, хорошенько врезал промеж глаз и был таков.

Меньше чем за полдня доскакал Безуглый на лошади до Тушино, где уже собирались против стрельцов правительственные войска, отыскал Егора Капитонова, что служил под началом самого Шеина, рассказал ему про Гурия Силкина и с ним же бок о бок выступил против мятежников.

Кто знает, но может быть и совсем другой стала бы история государства Российского, не поторопись тогда царские войска и не преодолев за необычайно короткий срок расстояние от московской окраины до Воскресенска, тем самым не позволив стрельцам занять Новоиерусалимский монастырь.

Вечером 17 июня полки Шеина, насчитывавшие более четырех тысяч человек, заняли холмы около монастыря на левом берегу Истры, а также дорогу на Москву. Утром началось сражение. Первый залп по мятежникам из двадцати пяти орудий был холостым и не причинил противнику видимого ущерба. Стрельцы приободрились, распустили знамена, начали стрельбу. И тогда уже царские пушки начали стрельбу боевыми зарядами. Всего три залпа понадобилось для того, чтобы внести в ряды стрельцов смятение, а когда из-за пушек в боевом порядке выдвинулись солдаты, те и вовсе запаниковали, стали, кто куда разбегаться и сдаваться в плен.

Попал в плен и Гурий Силкин. И снова, как и тридцать с лишним лет назад, валялся он, связанный, перед Андреем Безуглым и Егором Капитоновым, и снова умолял почесать себе голову, вспоминал старца Фаддея, кричал что-то о нефритовом голубе. Андрей, валившийся с ног от перенапряжения, этих криков не выдержал и ушел прочь. Егор же долго еще продолжал допрос человека, по вине которого погибла его Анютка, а ночью на берегу реки Истры вспыхнул костер, в котором так же, как и несчастная девушка, сгорел бывший посланец матушки Меланьи.

Только из предсмертного письма друга узнал Андрей Безуглый, о том, что выпытал Егор у Силкина про место, где хранил тот нефритового голубя, а затем нашел реликвию и спрятал в подвале Воскресенского собора в тайнике, от которого был у него ключ-складень, снятый с груди умирающего старца Фаддея.

И вот теперь Андрей Панкратович Безуглый стоял на коленях перед только что открытым им тайником, смотрел на сияющего светло-зеленым светом нефритового голубя и вспоминал слова Гурия Силкина: «…если посадить голубя нефритового в гнездышко каменное и повернуть их вместе задом наперед, то произойдет чудо невиданное, и у человека это чудо сотворившего, любое желание исполнится…»

Не поверил тогда молодой Андрей Гурию Силкину, даже не выслушал его до конца. Да и сейчас не верил тем словам. Если бы и вправду обладал голубь волшебной силой, неужели не воспользовался бы ею Егор. Правда, вернувшись в Москву после казни над стрельцами, друг его зажил в богатстве и почете, о чем мечтал с детства. Но разве мог быть причиной этого нефритовый голубь. И даже если и впрямь обладал голубь сверхъестественной силой, какие теперь могли быть у него – семидесятилетнего старика желания. Молодость не вернуть, Анютку, сожженную на костре, не воскресить. Разве что хотелось бы спокойно пожить под старость да подольше. Годков бы с десяток или с два. А была бы на то воля божья, и лет сто бы еще жил на этой земле, да строил бы церкви. А, может, и все двести, и даже двести пятьдесят…

Так думал про себя Андрей Безуглый, берясь дрожащими пальцами за сидящего в каменном гнездышке голубя, поворачивая их вместе задом наперед и чувствуя, что вот-вот должно произойти что-то необычное.

И в самом деле, голубь под его пальцами вдруг вздрогнул, словно живой и в миг стал горячим-горячим. Старик отдернул обожженную руку, отпрянул от тайника, дверца которого сама собой захлопнулась, и еле успел сорвать со стенки ключ-складень, как все вокруг задрожало, заколыхалось, загудело.

Когда же все нарастающий оглушающий грохот вынудил зажать ладонями вдруг заболевшие уши, а окутавшее его густейшее облако пыли заставило зажмурить глаза, Андрей Безуглый вдруг увидел весь Новоиерусалимский монастырь с высоты птичьего полета. Увидел, что громадный Воскресенский собор, словно песочный куличик, вдруг треснул по диагонали, и верхняя его часть, как по маслу съехала вниз, разрушая все на своем пути…

5 июля 1977 года. Уговор

Когда совсем стемнело, Ирина проявила отснятую пленку. Почти все семьдесят два кадра: и те, что она делала в монастыре, и на пляже, и сегодняшние с Шуриком вышли четкими, контрастными. Фотографии она решила напечатать ночью, а завтра, при встрече с Шуриком, показать ему парочку самых интимных.

– Потребую у него иконку, и если этот мямля вдруг заартачится, начнет денег просить, пригрожу, что приклею фотографии на забор при входе на танцплощадку и еще там, где народа бывает побольше.

То, что на фотографиях вместе с Шуриком истринские жители увидят и ее подружку, Ирину ничуть не заботило.

– Нравственный облик всяких там Катек и Шуриков – это ерунда, – думала она. – Все равно через полтора месяца, в день отъезда из Истры я эти фотографии: и с Танькой голенькой на пляже и с Катькой, да и другие такие же, которые, наверняка, успею наделать, расклею где-нибудь поближе к школе – пусть местные вундеркинды повеселятся.

Повесив пленку для просушки, Ирина вышла на улицу. Темнело. Она села на лавочку у забора перед домом и начала перебирать в памяти события, произошедшие за последние три дня.

После того, как Шурик неожиданно подтвердил существование загадочной иконки, якобы выкранной им из музея, она чуть ли не была готова поверить в историю, рассказанную слепым дедом. Вчера он попросил ее спуститься за ним в подвал дома, где показал тайник, находившийся в стене за изразцом с изображением летящего голубя. Голубь засветился светло-зеленым светом, как только старик поднес к нему металлическую иконку. Стоявшая рядом Ирина, почувствовала тепло в кармане джинсов, где держала вторую такую же.