Эгис Румит - Песня для Корби

— Кто-то идет, — тревожно сказал черный брат.

Ник поднял голову.

— Похож на препода по технологии, — заметил он. — Нам кранты.

— Нет, — возразил Корби, — это мой дед.

Он подумал, что сейчас наверняка будет грязная сцена. Ему захотелось лечь на асфальт рядом с Андреем и тоже умереть. Исчезнуть.

Старик шел торопливо. Его замучила одышка, он вспотел.

— Пистолет! — закричал он с середины поля.

— Отдать? — спросил Корби.

— Да! — потребовал дед. — Быстро, дурак!

Корби вытащил «стечкин» и сделал шаг навстречу старику.

— Нет! — закричал тот. — Не по траве. Да. Вот так! Солнце… солнце садится…

Там, где асфальтированная дорожка спускалась с косогора, была маленькая бетонная лестница. Корби сошел вниз по ней и протянул оружие деду.

— Когда я говорю «быстро», ты бежишь, понял? — прошипел тот, выхватывая пистолет у внука из рук. — Солнце садится. Как я скажу им, что стрелял в темноте?

— Вы возьмете это на себя? — спросил Ник из-за плеча Корби. — Скажете, что стреляли сами?

— Да, — односложно ответил старик. Он привычным движением достал из пистолета «стечкина» магазин, взглянул на пули.

— Четыре? — поинтересовался он.

— Что? — переспросил Корби.

— Четыре раза стрелял? — рявкнул дед.

— Да, — хором ответили все трое ребят.

— Куда? — спросил старик.

— Два раза туда, — Корби показал вверх, — в небо над крышей школы.

— Когда они были там? — спросил дед.

Корби кивнул.

— Точно не в стену попал? — уточнил дед.

— Одна чиркнула об карниз… кажется, — сказал Корби, — потом отрикошетила в небо.

— Это так, — подтвердил Ник.

— Хорошо, — промурлыкал старик, — а гильзочки где?

Его еще мучила одышка, но он вдруг начал выглядеть таким довольным, каким Корби не видел его ни разу в жизни.

— Там, где упали, — сказал Корби.

— Идиот! — рявкнул дед. — Где они упали?

— Корби стоял рядом с нашими вещами, — сообщил Ник, — вон там.

— Ищите, — приказал старик. — И ты, черномазый, — он грубо ткнул пальцем в Ару, — быстро, я сказал.

Черный брат не сдвинулся с места.

— Я не собачка, — сказал он, — и говорить так со мной Вы не будете. Неприятности здесь только у Корби. А я, если захочу, могу вообще уйти отсюда или просто позвонить в полицию.

Старик мгновение смотрел на него.

— Вот, — обращаясь к Корби, заметил он, — а я тебе говорил, чего стоят такие друзья. Ведь говорил.

Лицо Корби вспыхнуло красными пятнами, но он опустил голову и молчал. На скуле Ары заиграл желвак.

— Ничего они не стоят, — подытожил дед. — Чуть что, и бросят тебя.

— Если бы не его друзья, он бы даже не позвонил Вам, — гневно сказал Ник.

— Вот как? — удивился старик. — Ну, тогда слушайтесь меня.

Ара отвернулся от старого полковника, молча прошел мимо Корби к центру футбольного поля и стал всматриваться в россыпь гравия. Ник последовал его примеру.

— А ты что стоишь? — прикрикнул на Корби дед.

Корби пошел вслед за друзьями. Рябин заложил пистолет подмышку, выковырнул из обоймы верхнюю пулю. Потом поискал рукой в кармане брюк, достал еще две пули и зарядил их в обойму, а поверх них обратно вставил ту пулю, которая раньше была верхней.

Трое подростков, наклонившись, прочесывали пять квадратных метров правее того места, где лежали их сумки и рюкзаки.

— Ты мог бы хоть слово сказать, — заметил Ара.

Корби не ответил.

— Нашел! — крикнул Ник. — Прямо рядом лежат.

Он поднял две гильзы. Старик в этот момент уже осматривал тело погибшего.

— Хорошо, — отозвался он. — А где вы в школу вошли?

Ник показал на запасной вход. Дед затрусил по асфальтированной дорожке, идущей вдоль стены здания.

— Быстрее за мной, — поторопил он подростков, — только по асфальту!

Ребята бросились за ним, вверх по лесенке, мимо распростертого Андрея и дальше, по дорожке под стеной. Корби волочился позади. Внутри у него было темно. Он вспомнил, как со спокойной решимостью рассекал свои руки лезвием бритвы. Теперь это спокойствие почти вернулось. Поражение? Неудача? Не вышло стать героем? Неважно. Ничто не имеет значения, ведь все умрут — как Андрей, как отец и мать. Солнце зайдет, и наступит тьма. Пуля обязательно найдет свою цель. Кровь перекрасит воду в вино.

— Вот гильзы, — сказал Ник.

— Дай сюда, — обернулся дед. — Как вы шли к школе от центра поля?

— Они поднялись вон там, по склону, — показал Ник. — А я сделал крюк — хотел вызвать Андрею скорую.

— Ты звонил в скорую? — уточнил старик.

— Нет, — ответил Ник и передернул плечами. — Я понял, что он умер.

— Газон больше не топтали?

— Вроде бы нет, — ответил Ара. — Только если там.

Он показал в направлении, где лежало тело.

— Понятно, — оборвал его дед. — Ладно. Это потом.

Корби слушал их разговор и чувствовал себя в несокрушимом панцире одиночества. Дед, Ара и Ник стали для него бесконечно далекими. «Пусть делают, что хотят, — думал он, — они ничего не изменят и ничего не добьются».

Последние лучи солнца темным пожаром вспыхнули в верхних окнах школы. Огненный диск исчез за горизонтом, но небо над лесом еще светилось красным, оранжевым, розовым и фиолетовым.

— Как была разбита дверь? — Корби понял, что ему не в первый раз задают этот вопрос. Старик опять кричал на него.

— Он ударил, — попытался показать Ара.

— Корби? — тревожно сказал Ник. — Не витай в облаках.

— Я ударил дулом, — ответил Корби, — а потом перегнулся внутрь и сдвинул щеколду.

— Совсем идиот, — обругал его дед.

Они вошли в школу. В пустынных коридорах сгущался полумрак. Далеко впереди мерцал зелеными лампочками изувеченный телефон охраны.

— Ничего не трогать, — приказал старик, — и ходить только там, где уже ходили.

— Здесь мы стояли и думали, куда пойти, — показал Ара. — Потом Корби повернул сюда.

Все четверо двинулись вдоль по коридору центрального корпуса.

— Вон там мы остановились, потому что услышали, как идет один из них.

— Все как было, — приказал старик. — Шаг за шагом.

— На полу кровь, — предупредил Ник.

Отставной полковник остановился, присмотрелся.

— Слишком быстро запекается, — с досадой отметил он. — Дальше.

— Один из них спустился с лестницы, — продолжал Ара. — Корби взял его на мушку, но не стрелял. А тот говорил, что Корби не такой, как они, что он не выстрелит. И пошел к нам.

— Дальше, — сосредоточенно сказал старик.