Елена Кипарисова - Прах Феникса. Ужас в зазеркалье

– Но это не значит, что никто не нашел здесь свое последнее пристанище.

Кладбище. Зловещие силуэты надгробий выступали сквозь сетку переплетенных голых ветвей. Машина остановилась у чугунной ограды.

– Мы на месте, – радостно произнес Эндж, повернувшись ко мне.

– Это кладбище…

– Как наблюдательно. Высшее образование пошло тебе на пользу. Выходи.

– Нет, – уперлась я, вцепившись свободной рукой в сиденье. У меня не было никаких сомнений, что это то же самое кладбище. Там, где я впервые встретила этого мужчину. Мы вернулись к самому начало, но это не казалось мне добрым знаком. Возможно, он решил со всем покончить – похоронить все улики, оборвать ниточки ведущие к нему. Странно было осознавать свою вину в случившемся. Я подняла шум в надежде сбежать, а в итоге получила прямую дорогу на кладбище.

– Это не просьба, а приказ. Когда ты уже поймешь своей скромной головкой, что мне плевать на твое мнение. Либо ты играешь по моим правилам, либо я заставлю тебя это сделать.

Эндж вышел из машины, силой потянув меня за собой, полностью подавляя сопротивление. Солнце медленно поднимало из-за горизонта, и мужчине наверняка хотелось скорее со всем покончить. Я не могла уже оттянуть неизбежное, оно надвигалось неотвратимой лавиной, с минуты на минуту готовой смять меня и пригвоздить к земле. Бесславный финал.

– Прости, что я так поступила, – пришлось пойти мне на попятную, пока он уверенно шел между низеньких оград, натягивая наручники до предела. – Мы можем все забыть и начать сначала. Они не видели твою машину. Тебе не о чем беспокоиться. Давай уедем отсюда. Сейчас же.

– Просто помолчи, – кинул мужчина через плечо, идя напролом, и даже не замечая, как под ногами проседают заброшенные могилы. Он точно знал свой путь, безошибочно ориентируясь в совершенно однотипных на вид кусках мрамора. Восход не делал их светлее. Черноту, зависшую над низиной, отданной под кладбище, ничем нельзя было скрасить, даже теплыми солнечными лучами, только-только расползавшимися по земле.

Шаг за шагом мы только глубже углублялись в лабиринты могил. Я заметила, что захоронения становились все дороже и современней: деревянные кресты встречались все реже, их заменили огромные памятники, скорее напоминавшие настоящие произведения искусства, величиной с горы. Кто-то действительно не скупился, провожая своих близких в последний путь. Мне даже было страшно подумать, сколько могла стоять памятная стена высотой с одноэтажный дом, на которой изображались небольшие миниатюры из жизни молодой женщины. Жутко и в тоже время завораживающе.

Наконец Эндж остановился, притянув меня ближе, и подтолкнув к свежей могиле, засыпанной словно наспех.

– Читай, – тон его голоса не терпел пререканий. – Ничего знакомого?

Я присела на корточки, чтобы различить надпись в полумраке, но так и осталась в том же положении, опираясь одной рукой о холодную твердую землю.

На надгробии не было фотографии, но это и не было необходимо, чтобы узнать, кому она принадлежала. Я уже бывала здесь совсем недавно и ситуация повторялась – кладбище, сумерки, знакомая могила. Моя могила.

Голова закружилась, на несколько секунд почва ушла из-под ног, и мне пришлось опуститься на колени, чтобы полностью не растянуться на земле с высоты своего роста. Снова и снова я перечитывала надписи. Диана Мережкова, 1988–2011. Совпадение? Сейчас мне не удавалось притвориться, что это лишь иллюзия, плод моего воспаленного мозга. Чтобы убедиться, я провела указательным пальцем по отполированному камню. По руке медленно прокатился ледяной холод, добравшийся до самого сердца. Зачем он привел меня сюда? Чтобы убедить в том, что здесь похоронили именно меня? Или похоронят?

– Рядом, – разнесся надо мной голос мужчины, который стоял совсем близко, так, что ткань брюк касалась моей руки. Слишком близко.

Сначала я не понимала, к чему он клонит, но взгляд непроизвольно скользнул по соседним могилам, расположенным почти впритык. Сердце замерло, отказываясь биться дальше, а крик так и замер в горле, крадя остатки дыхания. Это были надгробия моих родителей: Анна Сергеевна Мережкова (1958–2011), Александр Петрович Мережков (1955–2011). Так просто не могло быть. Нелепое совпадение, на котором решил сыграть мой похититель.

– За что ты так со мной? – тихо прошептала я, чувствуя, как голос пропадает совсем.

– Иначе бы ты не поверила мне.

– Я и так не верю. Зачем тебе это?

– Что на этот раз? – раздраженно спросил Эндж, дернув серебряный браслет. – Разве тебе не знакомы эти надгробия?

– Здесь нет фотографий. Ты продумал все заранее, но я не понимаю зачем, – мне пришлось перейти на хрип, отчаянно борясь, чтобы голос совсем не покинул меня.

– Хочешь, чтобы я раскопал могилы и продемонстрировал все наглядно? – Ситуация явно его забавляла.

От одной мысли об этом вернулась уже ставшая привычной тошнота. Я отшатнулась от могильных камней, словно меня ударило током, и упала на спину. Мне хотелось одного – бежать, но ноги словно приросли к земле, застряв в ней, как в зыбучих песках.

Эндж помедлил, а потом подхватил меня и поставил рядом с собой, придерживая за талию, чтобы я вновь не оказалась у его ног. Он был совершенно спокоен и даже не дрожал от холода в отличие от меня, хотя на нем была лишь легкая короткая куртка. Мужчина ждал, пока я насмотрюсь на глухие серые камни, хотя прекрасно понимал, что с меня достаточно.

Я полностью повисла на Эндже, даже не пытаясь что-то предпринять. Силы разом покинули мое тело, а мысли сплелись в один тугой клубок. Пожар в подъезде, опечатанная квартира, три могилы… Ко всему этому мне пришлось прибавить чудом заживающие раны и исчезнувшие шрамы, а также кровь, которой мужчина насильно поил меня. Было ли этому хоть какое-то логическое объяснение, способное не взорвать мой мозг и оставить Землю все также крутиться вокруг своей оси? Мне действительно стоило его найти. Прямо сейчас.

Но ответ не была смерть. Я даже не рассматривала ее как вариант. Только что тогда?

– Меня всегда удивляла современная технология захоронения. Раньше людей хоронили на поверхности, да еще и привязывали к руке веревку от колокольчика, на случай пробуждения, то сейчас гроб еще и засыпают огромными булыжниками. Вот оно осознание ценности человеческой оболочки. Я думал, что сойду с ума, пока откопаю тебя.

Мой взгляд упал на рыхлую землю у надгробия с моим именем. Я все еще помнила зияющую пустоту и открытый гроб на ее краю. Воспоминания были расплывчатыми, но от этого не становились менее реальными. Неужели я действительно проснулась на кладбище?

– Слово «кладбище» происходит от греческого, означая «место отдохновения». Так ты хорошо отдохнула? Ты знала, что человеческая душа весит всего 21 грамм? Только подумай, практически невесома, а столько шума. Все религии врут. Что бы все они сказали, если сразу знали, что там ничего нет?