Лана Синявская - Паутина лунного света

– Тебе вон туда, к главному входу. Мне надо отметиться, а потом я буду ждать тебя здесь.

– Зачем? Возможно, мне предложат остаться.

– Не сомневаюсь. Вот только захочешь ли ты остаться – вопрос.

Это было весьма привлекательное место – всего час езды от центра, но казалось, что до цивилизации отсюда добираться дня два как минимум. Вокруг шумели старые деревья, дорогу, ведущую к дому, окаймляла по старинке изгородь из расколотых вдоль жердей. Пологий, поросший густой травой склон вел к березовой роще. Прохлада и зелень были самыми что ни на есть деревенскими. И никаких выхлопных газов!

Охранник, услышав, что девушка явилась на кастинг, сразу же пропустил ее. Шагая по широкой, усыпанной гравием дорожке, она гадала, почему при взгляде на нее по его лицу расползлась совершенно идиотская ухмылка. Ане даже померещилось, что парень ей подмигнул.

Особняк, купленный Рудольфом Константиновичем Гиршманом полтора года назад, был построен в конце девятнадцатого века и в те времена принадлежал… архиерею. Глядя на шикарное трехэтажное здание, в это трудно было поверить. Но архиерей архиерею рознь. Тот, который приказал построить данный особняк, знал толк в удовольствиях. Да и как могло быть иначе? Путята Всеволод – так его звали – происходил из древней родовитой фамилии, получил блестящее воспитание, превосходно владел английским, французским и немецким языками, освоив позже греческий и латинский. Он обладал редкостной красотой, что называется, породой, и был словно создан для блеска светской жизни. Лихой танцор и ухажер, он пользовался бешеным успехом у представительниц прекрасного пола. Поговаривали, что он был близким другом Николая Второго.

По фамильной традиции юноша стал офицером лейб-гвардии Преображенского полка, быстро дослужился до штабс-капитана и вдруг… бросил все и поступил в духовную академию. Позже по его приказу был построен вот этот дом, массивный, величественный, с большими окнами на французский манер, с арками и эркерами. Став архиереем, Путята не угомонился, он по-прежнему был кумиром в дамском обществе и вовсю пользовался успехом. Кончил он плохо. Святой синод прознал о его шалостях, поползли слухи один ужаснее другого, его лишили сана и собирались сурово покарать. Путята Всеволод не стал дожидаться приговора и ссылки – однажды утром прислуга обнаружила уже застывшее тело бывшего архиерея, который в нарушение всех церковных традиций пустил себе пулю в лоб.

После революции в доме разместили сельхозакадемию. По парку, где еще недавно цвели сортовые розы, разгуливали коровы и овцы, охотно щипавшие листву редких растений, заботливо доставленных со всех концов света. В просторных залах, когда-то роскошных, ковыряя в носу от скуки, чахли над конспектами студенты из крестьян, обутые в лапти и онучи.

Дом ветшал. Когда он окончательно пришел в упадок (чинить его никто не собирался), дом просто забросили, и долгие годы, уже после перестройки, он оставался приютом бомжей и наркоманов. Выбитые окна и полуразрушенные стены не смущали привычных ко всему бродяг, они запросто разводили костры в бальном зале, где когда-то по лакированному паркету кружились дамы в великолепных платьях и позвякивали шпорами блестящие офицеры, где шуршали парча и бархат, где порхали веера, обдувая разгоряченные лица, где плелись интриги и разбивались сердца. На много лет в старом доме поселились вонь и грязь, парадными залами завладели крысы и человеческие отбросы. Как будто не снеся такого унижения, дом хирел и разваливался на глазах.

Попав в руки Пивного короля, старый дом снова предстал во всей красе, отреставрированный лучшими мастерами. Дом был огромен, только на фасаде первого этажа Анна насчитала одиннадцать окон. Всего этажей было три. Теперь вокруг вновь цвели розы, позади дома разбили парк, вплотную к которому подступал лес. Да, теперь у дома появился новый хозяин.

Анна направилась было к главному входу, расположенному справа, но у шикарных дверей ее остановил одетый в безупречный костюм мужчина, которого можно было принять за хозяина, если бы Анна не знала, что хозяин дома вряд ли будет собственноручно кому– либо открывать дверь.

Вход в противоположном торце здания был гораздо скромнее – очевидно, им пользовалась прислуга. Анна вошла и увидела широченный длинный коридор с бесконечной чередой дверей по обе стороны. Гладкоокрашенные стены кремового цвета, паркет под ногами оттенком напоминал гречишный мед. «Если так постарались в крыле для прислуги, то какова же обстановка на хозяйской половине?» – невольно подумала Анна.

В коридоре было пусто, но на одной из дверей, рядом со входом, Анна обнаружила приколотый к стене листок бумаги, на котором толстым фломастером ядовито-зеленого цвета было написано: «Раздевалка». Толкнув дверь, она приготовилась поздороваться, но замерла с открытым ртом, увидев в комнате абсолютно голую блондинку.

– Извините, – выдавила Анна, пошла побыстрее закрыть дверь, испытывая большую неловкость.

– Привет! – ничуть не смущаясь, бросила девушка. – Куда ты? Заходи! За мной будешь.

Анна продолжала топтаться на пороге, не решаясь войти и стараясь смотреть в сторону.

– Дверь закрой, дует! – попросила девушка, расчесывая перед большим зеркалом длинные белокурые локоны. Пару минут она была занята исключительно своей прической, потом обернулась к Анне и спросила, удивленно распахнув щедро сдобренные тушью ресницы:

– Чего ты ждешь-то? Раздевайся.

Анна изумленно осмотрела себя с ног до головы. По ее мнению, снимать было нечего, на ней были только джинсы и маечка без рукавов.

– Эй, ты чего? Давай быстрее. Не успеешь! – торопила ее блондинка, от переизбытка энергии пританцовывая на месте.

– Я что-то не понимаю… – промямлила Анна. – Мне сказали, что тут отбирают девушек для работы с лошадьми…

– С лошадьми? – девица расхохоталась, отчего ее маленькие груди запрыгали, как теннисные мячики.

Анна не видела в своих словах ничего смешного, но постеснялась попросить разъяснений. Блондинка сжалилась и пояснила:

– Снимай с себя все. Ну, трусики можешь оставить, если уж так стесняешься. Надеюсь, они у тебя не до колен?

Анна покраснела, вспомнив, что трусиков на ней вообще нет. Она была обескуражена и никак не могла понять, что происходит и зачем ей надо обнажаться. В ее четко продуманном плане явно начинали проявляться некоторые нестыковки.

– Стесняешься? – догадалась блондинка, хихикая. – Брось! Десять тысяч в месяц как минимум, плюс премиальные… Где ты столько заработаешь, подумай!

– Не стану я демонстрировать голую задницу за какие-то десять тысяч, – попятилась Анна, как будто испугалась, что шустрая голая девица начнет срывать с нее одежду.