Дмитрий Герасимов - Если небо молчит

– Антиох! – повторила она. – В полдень – на выписку! Хватит бока нагуливать на государственных харчах!

– А нашего бомжа нет на месте с самого утра! – доложил толстяк. – А может, и с ночи.

– Ночью – был! – подал голос лысый. – Я его за бороду дергал, чтоб не храпел!

– А где же он? – растерялась Маргарита. – Может, в уборной?

– Может, и в уборной, – кивнул молодой человек в желтой футболке. – Но тогда у него, значит, затяжная диарея.

– И во время обхода его не было, – вспомнил лысый. – Видать, убег наш косматый философ. Не вынесла душа поэта уколов в задницу.

– Бомж – он и есть бомж, – резюмировал толстяк. – Сколько волка ни корми, а он все равно… по помойкам шастает!

– Волк по помойкам не шастает, – серьезно возразил лысый. – Он в лес смотрит. А наш сыроярский лес – всем волкам лес.

– И псам, – мрачно добавил юноша.

Маргарита покинула восьмую палату, прикидывая в уме, успеет ли она до начала процедур хоть что-нибудь перехватить из еды. Голова прошла, но осталась изматывающая слабость, и опять проснулось сосущее чувство голода. Глаза словно запорошило песком, а желудок жгло, как если бы она выпила кислоту. В пластиковом стаканчике с надписью «Антиох» осталась таблетка но-шпы. Маргарита опрокинула ее себе в рот и проглотила, не запивая.

«В холодильнике есть йогурт, – вспомнила она. – Вполне достаточно для поддержания сил. А еще нужно выпить кофе или крепкого сладкого чаю…»

Девушка бросила взгляд на дверь с табличкой «6» и остановилась. Пациент из шестой палаты! Звучит символично. Она обещала этому невыносимому нытику поставить капельницу с глюкозой.

Вздохнув, Маргарита повернула обратно, в процедурную.

Свежие царапины на двери кабинета напоминали, что сегодня здесь поменяли замок. Она подергала дверь и мысленно плюнула: заперто!

Что делать? Идти к «вобле» за новым ключом? Та не упустит возможности еще раз поиздеваться над ней. А это на четверть часа, не меньше. Значит, нужно просто найти свободную стойку капельницы в одной из палат.

Маргарита двинулась на обход по второму кругу.

– Наша Риточка прикрылась ниточкой!..

– Сестричка, ты по мою душу?..

– Соскучилась?..

– Ритка, нужен мужичонка от сорока пяти до семидесяти!..

– Телевизор починят или нет?..

И тут она вспомнила, что свободная (теперь уже – увы – свободная) капельница есть в ПИТе.

Пристроив поднос, который уже казался тяжелым и громоздким, на одно из угловых кресел холла, Маргарита бросилась по коридору к сестринскому посту, мрачным пятном темневшему в торцевой части этажа.

Место дежурной медсестры, как всегда, было необитаемым, компьютер на столе безжизненно молчал, экраны монитора и осциллографа показывали пустоту. В раскрытом журнале зловеще чернела финальная запись вчерашнего дня: «19.32, Струковский, остановка сердца. Параметры контроля…»

Маргарита остановилась перед дверью в палату. Ей вдруг стало не по себе. Она вспомнила застывшее в смертельной маске белое лицо, кровавую пену в уголках искривленных губ, стеклянный взгляд, устремленный прямо на нее с ужасом и болью, сдутую гармошку респиратора, выдернутый из сети провод, лежащий в пыли…

К горлу подкатила дурнота, а на лбу выступила испарина. Нужно преодолеть себя. Всего четыре движения: открыть дверь, войти, взять стойку капельницы и выйти. Прав Михаил Саркисович, и Женька права: она слишком чувствительная, слишком слабая для профессии медика.

Маргарита протянула вперед руку. Пальцы мелко тряслись. «Спокойно! – приказала себе девушка. – Всего четыре движения. Ничего страшного. Палата пуста. За окнами – белый день… Хотя… тьфу!.. окон там нет!.. Там вообще никого и ничего нет, кроме двух застеленных коек и отключенного оборудования… А в привидения я не верю!»

И вдруг она услышала голоса за дверью! Точнее – невнятное бормотание.

Сначала она решила, что это – уборщица или кастелянша, и на секунду успокоилась. Но внезапно ледяная волна ужаса прокатилась по всему телу и рухнула вниз. Колени разом ослабли, а руки окоченели. В ПИТе сейчас находиться некому! В палате убрались и поменяли белье еще ранним утром! К тому же… К тому же голос за дверью – мужской!

Бормотание усилилось. Теперь Маргарита могла разобрать отдельные слова:

– Неосторожно… чудовищно… и ради чего… убийство…

Чувствуя, что вот-вот лишится чувств, она рывком распахнула дверь, обвела глазами ярко освещенное помещение и, остановив взгляд на ширме, завизжала.

4

Пожилые супруги, поднимавшиеся по лестнице, испуганно посторонились, пропуская молодого человека с горящими, безумными глазами, прыгающего вниз через три ступеньки.

На площадке первого этажа Танкован споткнулся, подвернув ногу, и с размаху снес плечом со стены ряд почтовых ящиков. Черная кошка, гладкая, как воронье крыло, испуганно метнулась вверх.

Прихрамывая, он бросился вон из подъезда.

Двор жил своей обычной жизнью. Тренькая звонками, мчались на велосипедах мальчишки. Старушка в полосатой шерстяной накидке крошила на тротуар хлебный мякиш. Грузчики на пандусе громко ругались.

Максим остановился у мотоцикла и перевел дух. Руки тряслись, а перед глазами плавали зеленые круги. Мысли пересыпались в голове, как песок в погремушке. «Я оставил следы!.. Отпечатки!.. Мои пальцы попадут в картотеку розыска!..»

Он попытался успокоиться и выстроить логическую цепочку происшедших событий, но она непременно обрывалась одним-единственным вопросом: как могло случиться, что человек, знающий нечто интересное и, вероятно, важное о его родителях, всего несколько часов назад назначивший ему встречу у себя в квартире, оказался лежащим в крови на полу этой самой квартиры?

Тяжело дыша, Танкован залез в карман, извлек сложенный вчетверо листок и нервно порвал его на мелкие кусочки. Адрес, собственноручно написанный убитым! Какая коварная улика!

«Нужно вернуться! – пульсировало в голове. – Вернуться и протереть все, к чему прикасался: дверную ручку, кнопку звонка, пластиковый плинтус». Максиму казалась ужасной даже мысль о том, что он может оказаться подозреваемым в этом нелепом и страшном деле. Но еще ужаснее было вновь подняться в квартиру, где в зловещей тишине под стоны экранной порнодивы коченело на полу окровавленное тело мужчины в черном костюме.

Поколебавшись, он решил не возвращаться.

Нужно включить голову и все же восстановить цепочку событий. Возможно, все не так уж и страшно. Итак, по порядку. Незнакомец поджидает Максима на улице, то есть он знает его адрес и, возможно, маршруты передвижений. Разумеется, знает! Он сам признался, что следит за ним. Потом он ведет себя странно, несет полную ахинею про бампер от крутой тачки, затем вдруг говорит, что приехал из Сырого Яра и хочет потолковать с Максимом о его родителях. Далее. Встреча не состоялась. Максим приехал по указанному адресу и обнаружил труп. Все. Что в этой цепочке выглядит неправдоподобным? Череда совпадений! Если открутить ее в обратном направлении, то появится причинно-следственная связь. Итак, Максим Танкован наткнулся на труп и у него есть все шансы оказаться подозреваемым в убийстве. Если предположить, что это – финальное звено цепочки, то все предыдущее – просто путь к нему. Он обнаружил труп, потому что пришел в квартиру. Пришел, потому что его попросили прийти. Ему дали адрес. Но просьбы и адреса – недостаточно. Нужна причина. И она была. Сырой Яр, родители, тайна. Исчерпывающий набор.