Стивен Кинг - Дьюма-Ки

– А как вы не подпускали к себе этих близняшек-из-ада? Когда остались с разряженным пистолетом? – спросил я.

Уайрман сделал выпад, держа гарпун, как кинжал.

Джек кивнул.

– Да, я выхватил гарпун из-под его ремня и делал то же самое. Не знаю, как долго мы смогли бы продержаться… они были, как бешеные собаки.

Уайрман сунул за пояс гарпун с серебряным наконечником, который наконец-то упокоил Эмери Полсона.

– Раз уж мы заговорили о временном факторе, нам надо подумать о другом контейнере для твоей новой куклы. Какие будут предложения, Эдгар?

Он был прав. Я не мог представить себе, что Персе проведет следующие восемьдесят лет в ручке фонаря компании «Гаррити». Я уже задавался вопросом, как долго протянет перемычка между отделениями для батареек и лампочки. И кусок облицовки, вывалившийся из стены и упавший на керамический бочонок со столовым виски – случайность… или победа разума над временем после многих лет целеустремленной работы? Для Персе – подкоп, проделанный заостренным концом ложки?

Однако фонарь справился с отведенной ему ролью. Господи, благослови практичность Джека Кантори. Нет… звучит слишком убого. Господи, благослови Джека.

– В Сарасоте есть серебряных дел мастер, – продолжил Уайрман. – Mexicano muy talentoso[196]. У мисс Истлейк есть… было несколько его работ. Готов спорить, я могу заказать ему герметичный цилиндр, достаточно большой, чтобы вложить в него фонарь. Таким образом мы получим то самое, что страховые компании и футбольные тренеры называют двойной гарантией. Обойдется такой цилиндр недешево, но что с того? После всех юридических проволочек я стану очень богатым человеком. Я сорвал здесь банк, мучачо.

– La loteria, – вырвалось у меня.

– Si, – согласился Уайрман. – Чертова лотерея. Пошли, Джек. Поможешь мне сбросить Эмери в цистерну.

Джека передернуло.

– Ладно, но я… не хочу я прикасаться к нему.

– С Эмери я тебе помогу, – вызвался я. – Джек, ты держи фонарь. Уайрман? Давай это сделаем.

Вдвоем мы закатили Эмери в дыру в земле, потом побросали вниз те его части, которые оторвались… и которые мы смогли найти. До сих пор помню его костно-коралловую улыбку, когда он полетел в темноту к своей жене. Иногда, разумеется, мне все это снится. В этих снах я слышу, как Ади и Эм зовут меня из темноты, спрашивают, не хотел бы я спуститься, присоединиться к ним. И, бывает, во сне я это делаю. Бросаюсь в эту темную и вонючую дыру, чтобы оборвать воспоминания.

Это сны, после которых я просыпаюсь, крича, размахивая рукой, которой давно уже нет.

xiv

Уайрман и Джек задвинули крышку цистерны на место, а потом мы пошли к «мерседесу» Элизабет. Это была долгая, болезненная прогулка, к концу которой я уже не шел – плелся. Время словно двинулось вспять, вернулось в прошлый октябрь. Я думал о нескольких таблетках оксиконтина, которые дожидались меня в «Розовой громаде». Выпью три, решил я. Три не просто убьют боль; при удаче они обеспечат мне как минимум несколько часов сна.

Оба моих друга спрашивали, не помочь ли мне, предлагали подставить плечо. Я отказался. Потому что в эту ночь мне предстояла еще одна прогулка; с этим я для себя уже все решил. У меня еще не было последнего кусочка этого паззла, но я уже представлял, каким он будет. Что сказала Элизабет Уайрману? «Ты захочешь, но нельзя».

Слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно.

Сама идея еще не оформилась. С чем вопросов не было – так это с шумом ракушек. Он слышался и внутри «Розовой громады», в любом месте, но чтобы ощутить полный эффект, следовало подойти к вилле снаружи. Именно тогда шум этот более всего напоминал голоса. И столько вечеров я потратил на рисование, тогда как мог слушать.

В этот вечер я намеревался слушать.

Возле каменных столбов Уайрман остановился.

– Abyssus abyssum invocat, – изрек он.

– Бездна бездну призывает, – откликнулся Джек, вздохнул.

Уайрман посмотрел на меня.

– Думаешь, на обратном пути у нас возникнут какие-нибудь трудности?

– Теперь? Нет.

– То есть здесь мы закончили?

– Да.

– Мы сюда когда-нибудь вернемся?

– Нет. – Я посмотрел на разрушенный дом, спящий в лунном свете. Секретов у него не осталось. Я вдруг понял, что мы где-то забыли коробку-сердце Либбит, но решил, что, может, оно и к лучшему. Пусть остается здесь. – Сюда больше никто не придет.

Джек повернулся ко мне, на его лице читалось любопытство и страх.

– Откуда вы это знаете?

– Знаю, – ответил я.

Глава 21

Ракушки при лунном свете

i

Обратно мы доехали без проблем. Тяжелый дух джунглей никуда не делся, но вроде бы ослабел, отчасти потому, что с Залива подул сильный ветер, отчасти… просто ослабел.

Фонари во дворе «Эль Паласио» зажигались по команде таймера, и как же здорово они выглядели, подмигивающие нам из темноты. В доме Уайрман методично переходил из комнаты в комнату, включая свет, зажигая все лампы, и скоро особняк, в котором прошла большая часть жизни Элизабет, сиял, как океанский лайнер, входящий в порт в полночь.

После того как в «Эль Паласио» не осталось ни одного темного уголка, мы по очереди приняли душ, передавая друг другу фонарь, будто эстафетную палочку. Кто-то из нас обязательно держал его в руке. Уайрман помылся первым, потом – Джек, третьим – я. После душа мы осмотрели друг друга, потом промыли перекисью водорода все участки поврежденной кожи. Мне досталось больше всех, и когда я наконец оделся, щипало все тело.

Я надел ботинки и пытался зашнуровать их одной рукой, когда Уайрман, очень мрачный, вошел в спальню для гостей.

– На автоответчике внизу сообщение, которое тебе нужно прослушать. Из полиции Тампы. Дай-ка я помогу.

Он опустился передо мной на колено, начал подтягивать шнурки. Я нисколько не удивился, заметил, что седины в его волосах прибавилось… и внезапно меня охватила тревога. Я протянул руку, вцепился в его массивное плечо.

– Фонарь! Джек…

– Расслабься. Джек в Китайской гостиной мисс Истлейк, фонарь у него на коленях.

Тем не менее я поспешил туда. Уж не знаю, что ожидал найти: пустую комнату, фонарь с открученной крышкой, лежащий на ковре в луже воды, а может, Джека, сменившего пол, превратившегося в трехглазую, с птичьими лапами вместо рук, суку, которая вывалилась из старого, треснутого кега… но он спокойно сидел, держа фонарь на коленях, правда, на лице его отражалась тревога. Я спросил, все ли у него в порядке. И всмотрелся ему в глаза. Если бы он… изменялся… я подумал, что смог бы это увидеть в его глазах.

– У меня все хорошо. Но сообщение от копов… – Он покачал головой.