Антон Ульрих - Инквизитор. Акт веры

– О, прекраснейший господин, отпустите меня. Я ли не холил, не лелеял вас после того, как этот проклятый еврей Авраам привез вас ко мне? Вспомните, что я вас первый покормил и дал кров. Отпустите меня.

Позади Хуана стали собираться пираты. Они с любопытством ждали, как поступит юноша. Маркиз, не в силах крепко ударить своего поверженного врага, медленно приспустил штаны и обильно помочился ему прямо на голову. Мустафа завопил от унижения и обиды, а пираты взвыли от восторга. После этого события они признали Хуана своим.

Покуда корабль бороздил Атлантический океан, проходя торговые маршруты в поисках одинокого судна, на которое можно было без помех напасть, пираты предавались безделью. Их основным развлечением было издеваться над Мустафой.

Дон Хуан, напротив, много и напряженно трудился. Вместе с капитаном Диего Моралесом он изучал мореходное дело, учился читать звездное небо и пытался по карте понять, куда движется корабль. Кроме капитана, в роли учителя юноши выступал корабельный доктор Карл. Он, взяв маркиза под покровительство, объявил, что обучит того науке, без коей невозможно чувствовать себя в полной мере мужчиной. От этих слов Хуан залился краской, однако доктор сказал, что он будет обучать юношу совсем не тому, о чем тот изволил подумать.

В подтверждение своих слов доктор Карл вынес на палубу старинную кирасу и две сабли. Пока маркиз неловко надевал на себя кирасу, должную защитить его спину и грудь от возможных ударов противника, доктор рассказывал:

– Я, Хуанито, такой же благородный кабальеро, как и ты. Поэтому родители с раннего детства старались преподать мне не только хорошие манеры, но и умение владеть всеми видами холодного оружия. Мне даже наняли искусного фехтовальщика, который обучал меня премудростям и технике ведения боя. Попав же сюда, на пиратский корабль, я обнаружил, что имеется более изощренный способ фехтования, нежели тот, с которым ознакомил меня мой учитель. Этот способ называется пиратским, и он служит отличным дополнением к тому мастерству, что мне прививали с детства.

– А в чем же заключаются правила пиратского стиля? – спросил Хуан, становясь на изготовку напротив Карла.

– В том, юноша, что в пиратском стиле отсутствуют всякие правила! – воскликнул доктор и с неожиданной ловкостью напал на не ожидавшего подобного коварства маркиза де Карабаса.

Ловкий выпад принес результат. Сабля с противным скрежетом очертила дугу прямо по центру кирасы. Хуан пришел в неописуемый восторг. Теперь каждое утро по два часа кряду он с увлечением фехтовал с Карлом, стараясь как можно быстрее перенять приемы.

Судна, которое можно было ограбить, не находилось, к тому же пиратский корабль вошел в зону штиля. От скуки многие корсары стали раздражительны. Нередко прямо на палубе вспыхивали ссоры. Чувствуя, что команде необходима разрядка, капитан решил устроить самое любимое развлечение пиратов – казнь пленника. Именно для этой цели он и приберег несчастного Мустафу, переместив его заточение с палубы в кубрик. Теперь же пленник был извлечен на свет и представлен ожидавшей любимого зрелища публике. Пираты, словно римские граждане, собравшиеся в Колизее поглазеть на гладиаторские бои, свистом и воплями приветствовали появление испуганного араба. Все время находясь в заточении, Мустафа тешил себя надеждой, что Диего решил получить за него выкуп, и только сейчас понял, какая ужасная участь его ожидает.

Работорговца привязали к толстой мачте, а пираты с ухмылками выстроились перед ним, в ожидании поглядывая на капитана.

– Эта забава называется «Игра в ножички», – тихо сообщил Хуану доктор, доставая из-за пазухи небольшой метательный нож, чье лезвие было заточено с обеих сторон, а вместо ручки имелось толстое металлические окончание, закругленное на конце в виде петли.

Диего объявил о начале соревнования. Пираты один за другим выходили к нарисованной на палубе черте, отмерявшей от мачты десять шагов, и метали свои ножи, целясь выше головы пленника. Тот, чей нож окажется ближе всех к голове Мустафы, считается победителем.

– А тот, кто попал в пленника и, не дай бог, убил его, обязан выдать каждому игроку по два золотых, – сказал Карл подопечному и направился к черте.

Его особый метательный нож, молнией очертив прямую, словно бы он был выпущен из арбалета, воткнулся точно над головой верещавшего Мустафы. Мавр вскрикнул и тут же потерял сознание. Видимо, лезвие слегка задело кожу, так как по лицу тонкой струйкой потекла кровь. Один из пиратов принес ведро с океанской водой и облил араба, приводя его в чувство. Команда громко обсуждала меткий бросок доктора, который, как выяснил Хуан из разговоров, имел среди пиратов славу непревзойденного метателя.

Когда несчастный пленник пришел в чувство, капитан объявил следующее истязание. Оно называлось «Прогулка по доске». Мустафе надо было пройти до конца и обратно по тонкой доске, специально для этого накрепко привязанной к верхней рее. Ни упоров, ни веревок, за которые можно было бы держаться руками, у доски не было. Сама же доска имела ширину не более ладони. Два матроса загнали мавра на самый верх. Если бы корабль только лишь раз качнуло, то Мустафа непременно бы свалился в воду и в лучшем случае разбился насмерть. Но в Карибском море, где стояли сейчас пираты, на его счастье, был полный штиль, а потому пленник с грехом пополам преодолел страшный путь, зажмурив глаза и постоянно взывая к милости Аллаха, так как на милость пиратов он уже не надеялся.

Когда пленный Мустафа в сопровождении матросов спустился вниз и отдышался, капитан подошел к нему и притворно дружески хлопнул по плечу:

– Что, сеньор мавр, нравится тебе у нас?

Мустафа, скорчив приторную мину, заявил, что еще никогда в жизни не встречал столь благородных разбойников.

– Будь моя воля, я бы с вами никогда не расставался, – заявил он. – Да что я говорю! Я с детства мечтал стать пиратом. Это же так здорово, плавать везде где вздумается, грабить кого угодно!

Диего расхохотался, воскликнул, что рад слышать такой ответ, и громко приказал принести его новому другу рому. Мавр поморщился, так как его религия запрещала употреблять спиртные напитки. Однако не стал возражать, тем более что капитан дружески сообщил Мустафе, что ему предстоит испытание.

– Не можешь же ты просто так стать пиратом, – смеясь, сказал он. – Пей, Мустафа, пей. Ром превосходный!

Араб, думая, что в этом и заключается испытание, стараясь не проронить ни единой капли, выпил обжигающий горло напиток, который ему поднесли в огромной кружке, в которой вмещалось не менее пинты.

– Вот это мужик! – заорал капитан, звонко хлопая Мустафу по спине своей огромной ладонью. – Ай да мавр! А еще говорят, что магометанцы пить не умеют.