Фенрир. Рожденный волком - Лахлан Марк Даниэль
Жеан услышал, как со стола взяли тарелку, вино полилось в кубок. Когда кубок поднесли к его губам, он оказался наполненным до краев, и вино выплеснулось ему на грудь.
– Осторожнее, мальчик. Этот напиток слишком трудно достать, чтобы вот так проливать его, – сказал Зигфрид.
Исповедник съел много мяса и хлеба. Он и не подозревал, что так ужасно голоден, пока не начал есть.
– Не теряй веры, госпожа, – сказал Жеан. – Мы победим.
И он снова ощутил на своем плече ее руку, и снова дрожь охватила все его тело.
– Хочу рассказать тебе о своем затруднении, священник. – Это заговорил Зигфрид. – Ваши люди на стенах оказались более стойкими, чем я рассчитывал. А удержать на месте мою армию не так просто. Многие из моих воинов отправятся по домам, если мы не прорвемся в город в ближайшее время, или даже перейдут на службу к моим врагам. Здесь полно конунгов, которые хранят мне верность ровно до тех пор, пока я обещаю им добычу. Ты понимаешь?
– Да.
– Кроме того, мои воины ужасно суеверны. Что до меня самого, я бы принял вашу веру хоть завтра, получив выгоду от всех союзов и возможности удачного брака, которую она обещает. Ваш бог, хотя и призывает к миру, искушен в войне – во времена наших дедов мы познали мощь старого короля Карла. Так что мне ваш бог нравится – он делает правителей богатыми и могущественными.
– Христос не хочет, чтобы люди обращались к нему по таким причинам.
– Но я же не спрашиваю, чего он там хочет. Я сам буду ему говорить, чего бы ему хотелось. В любом случае существует пророчество. Наши провидцы узрели это; тот, кто преследует сестру графа, это видел, да половина блаженных идиотов на севере это видела! Наш бог Один явится на землю в человеческом обличии.
– Это ложь.
– Может быть. Может быть, и нет. Это неважно. Народ, подавляющее большинство северян пойдут за тем, кто, как они решат, является земным воплощением бога. Если воплощением бога стану я, они пойдут за мной.
– Так почему же ты не объявишь себя богом? Если сам ты считаешь, что это всего лишь ложь, почему не обратить эту ложь на пользу себе?
– Я, конечно же, объявлю. И я не сказал, что это ложь. Однако о пророчестве знают все, и появление божества должно сопровождаться определенными условиями. «Как ты узна́ешь его», и все такое. Человек или существо, которое наверняка узнает повелителя богов в земном теле, – это наш друг Хугин, известный под прозвищем Хравн, тот самый, который в одиночку совершил набег на ваш город часов пять назад, и многие мои воины невольно следуют за ним, опасаясь познать темные стороны его сущности. Он исповедует культ Одина, повешенного, безумного, мудрого, искушенного в магии, поэта из поэтов и так далее. Сам он утверждает, будто является воплощением одного из воронов безумного бога, его советником, который летает по всему миру, подсматривая за людьми, и нашептывает богу на ухо обо всем, что увидел. Тебе все это может показаться глупым вымыслом, однако это не глупее того, о чем болтают у вас. Ведь кто такой живой святой, если не воплощение бога на земле? В любом случае Ворон обязан указать на Одина, обретшего плоть, объявить о его приходе, подтвердить его личность.
– Почему бы тебе просто не заставить его объявить Одином тебя?
– Эту тварь невозможно заставить. Поверь мне, даже пытка покажется ему сладким отдыхом по сравнению с тем, через что он провел себя сам. Я бы с удовольствием отправил его на пытку, только в том нет смысла. Да и люди меня не поддержат.
Жеан почувствовал, что к губам снова поднесли кубок. Элис – он был уверен, что это она, – дрожала всем телом.
– Поэтому мне придется осуществить пророчество. И вот тут начинается самое интересное. Народ верит, что в день гибели богов Один сразится с существом, которое зовут Волком Фенриром. И этот зверь убьет бога. Поэтому с появлением Волка в Мидгарде, мире людей, станет ясно, кто Один. Ведь Волк явится, чтобы его убить.
– Получается, ты своей смертью докажешь, что это ты король королей?
– Прямо как Христос, правда?
– Это богохульство.
– Успокойся. Я представляю все это несколько иначе. Если нам удастся осуществить пророчество, заставить Волка показаться, я перепишу судьбу.
– Это как?
– Убью Волка. Я отлично умею убивать, это мое единственное занятие в жизни. И тогда мы породим свою собственную легенду. Я буду Одином-победителем. Если же Волк меня убьет, я погибну смертью героя и прославлюсь в веках. Честное слово, я ничего не теряю.
– А если Волк не появится?
– Появится. Если нам удастся заполучить девушку.
– Какое отношение к этому имеет она?
– У нашего Ворона есть сестра. Она, скажем так, прорицательница, и она назвала сестру графа главной приманкой для Волка. О́дин уже являлся на землю раньше, сражался с Волком раньше, а девушка, которая тоже уже жила раньше, каким-то образом замешана в это дело. Куда пойдет она, туда и Волк. Именно поэтому нам необходима она.
Жеан сглотнул комок в горле. Он размышлял над тем, что сказала ему в церкви Элис. Теперь ему стало ясно, что происходит. До нее дошли слухи о том, что хотят сделать с ней норманны, и из-за этого ей снились кошмары. А кому бы они не снились?
– Тогда почему же языческий чародей хочет ее убить?
– Он не верит, что я Один. Он считает, что Волк еще не пришел. Если он убьет девушку раньше, чем Волк, скажем так, ощутит ее запах, он лишит Волка части его силы или даже спасет своего господина от гибели. Все равно как ваши пророки, которые читают судьбу по звездам. Они смогли бы изменить будущее, если бы дотянулись до небес и стащили звезду? Ворон считает, что такое возможно, и сестра графа и есть та звезда, которую он хочет стащить.
– Но ты не считаешь, что это необходимо?
– Я считаю, что бог, то есть я, может обвести судьбу вокруг пальца. Просто мы с Вороном делаем это разными способами. Я хочу, чтобы девушка жила, чтобы приманила этого Волка. Потом я убью его в сражении, как убиваю каждого, кто стоит у меня на пути. Ворон же хочет убить ее раньше. У нас с ним разные теологические подходы.
– Это просто вредная чепуха, – заявил исповедник.
– Может быть, ты прав, а может быть, и нет, – сказал Зигфрид. – Я наслушался достаточно пророчеств, поэтому знаю, что все может оказаться правдой. Почему же тогда не боги? Считается, что я из потомков Одина. Может, я и есть бог, может, не бог. Все, что я знаю наверняка: если я смогу выманить Волка, а затем убить, наш друг Ворон объявит меня богом.
– Есть только один Бог, один могущественный Господь, Иисус Христос, воскресший и славный.
– Ну, – протянул Зигфрид, – почему бы нам не проверить самим? Ты предскажешь, где прячется девушка, а я стану верить в вашего бога. Я бы мог перейти в вашу веру тайно, но я перейду открыто, как только все армии и конунги объединятся вокруг меня и принесут клятву верности. Честное слово, я сделаю так.
– Пророческий дар от Господа, Он не позволит мне использовать его сейчас.
– Он должен.
– Я не стану этого делать. Если тебе так надо, пусть эта языческая провидица, сестра Ворона, предскажет.
– Боюсь, в данный момент она не вполне здорова. Чтобы прозревать будущее, приходится… – Жеан услышал, как король постучал по какому-то предмету, подыскивая слово, – скажем прямо, порядком помучиться.
– Не ищи у Христа ответа на свои вопросы. Для таких, как ты, у Него один ответ – вечное проклятие.
– Отказывая мне в помощи, ты подвергаешь себя опасности.
– Я не боюсь смерти.
– Хорошо, потому что сейчас ты познакомишься с ним.
Запах разложения сделался невыносимым, и исповедник услышал, как испуганно выдохнула Элис. Раздались легкие шаги по тростнику.
– Святой, – сказал Зигфрид, – это Ворон Хугин. Он почти прикончил свою сестру, заставляя ее пророчествовать, и он запросто сделает то же самое с тобой.
Глава одиннадцатая. Хравн
Глаза этого существа как будто пронзали Элис насквозь, те же сияющие, словно драгоценные камни, черные глаза, которые высматривали ее на чердаке дома. Она чувствовала, что вся дрожит, поэтому попятилась в тень. Вдруг он ее узнал? Он смотрел вниз, на священника. Наверное, все-таки не узнал.
