Готика белого отребья III - Эдвард Ли
Но забудем все это. Линг разведывал места в дикой природе. Изрядное количество исследований привело его сюда, и не к его неудовольствию. Это место идеально подходило для фильма, который задумала его компания, и Линг сделал много фотографий на его нелепо дорогой Canon 5D. Он был уверен, что его работодателям понравится этот район в качестве места для съемок: он отличался от типичных клише «глухомани», которые мы видели много раз раньше. Смотреть на него было неприятно, и в то же время создавалось впечатление, что за ним наблюдает что-то злое, но не совсем видимое.
«Идеально!» - подумал Линг, щелкая одну фотографию за другой. И…
- Погоди-ка! Что это?
Он стоял посреди холмистой поляны, но в глубине окружающих деревьев он мог поклясться, что его глаза заметили какую-то темную симметричную массу. «Это что, здание?» - удивился он. Это не могло быть скальным образованием, нет. Это должно быть что-то рукотворное. Хотя, возможно, это не самая лучшая идея для калифорнийца – забираться далеко в неизвестный лес Западной Вирджинии (Змеи. Клещи. Дикие звери. Сексуально озабоченные деревенщины), он не мог больше ни минуты противиться своему любопытству и потому направился дальше в лес.
Его догадки не остались без ответа...
Вскоре мистер Линг стоял в задней части большого и явно архаичного здания. Эта задняя часть находилась на склоне, так что были видны кирпичные стены, пока этот склон не выровнялся до плоской земли, на вершине которой стояло большое прямоугольное здание. Другими словами, этот кирпично-известковый устой был подвалом, который был похоронен, за исключением этого заметного обнажения.
Тем не менее, и это было еще более заметно, в части этого устоя имелась рваная дыра, и создавалось впечатление, что она была насильственно образована давным-давно, возможно, кувалдой или каким-то другим тупым инструментом.
Итак, счел ли мистер Линг нужным иследовать эту дыру? Мистер Линг даже не включил вспышку на фотоаппарате, не сунул его внутрь и не сделал несколько снимков. Там было что-то в этой дыре, что-то...
Зловещее.
Во-первых, из отверстия, казалось, выплывал смутный запах, неприятно напоминающий очень неприятный запах человеческого тела. Кроме того, он услышал - или подумал, что услышал - что-то вроде скользящего звука.
Он смирился с тем, что это последнее наблюдение, скорее всего, было результатом силы внушения. Но этот запах?
Он был настоящим, и ему не хотелось открывать его источник.
Тем не менее, его любопытство оставалось сильным, поэтому он пошел вверх по склону от этого подвального устоя, пока не достиг уровня земли. Ему нужно было увидеть, что это за здание.
Чертова бревенчатая хижина, подумал он, потому что ее настоящие стены действительно были сделаны из очень крепких бревен, ободранных и запятнанных вечность назад, а промежутки между каждым бревном были заделаны бежевым раствором, как между кирпичами подвала. Листы плюща поднимались по большей части этих внешних стен, и, вероятно, крыша тоже. Но одно было ясно наверняка: если это место было бревенчатой хижиной, то она была огромной, настолько огромной, что казалась непрактичной, рассуждал Линг. В общем, вся эта структура обманула его калифорнийские чувства.
- Фигасе, - пробормотал он вслух. - С таким же успехом я мог бы проверить все помещение. За это мне и платят.
Его целью было увидеть настоящий фасад здания. В таком давно заброшенном здании, как это, очевидно, и было, вероятно, не было запертой входной двери, если вообще осталась какая-нибудь входная дверь, и Линг действительно хотел сделать несколько снимков интерьера, если это возможно.
В этот самый момент у него не было никаких оснований думать, что он даже не доберется до входной двери...
Линг остановился, услышав шепот, женский шепот:
- Кто здесь?
Потом еще один:
- Кто вы?
Какого хрена? Линг обернулся, но не заметил источника этих двух голосов. Лучше всего было бы выбраться оттуда, верно? Но нет, Майкл Линг этого не сделал. Эти голоса звучали жутко, но в то же время так завораживающе. И они, казалось, проецировали слуховой побочный эффект на Линга, что было, ну, самым ужасным в этой ситуации.
Через секунду, после того как он услышал эти два жутких женских голоса, Линг...
… он сделал еще несколько шагов вперед (в своих фирменных дизайнерских ботинках за 600 долларов, которые можно купить только в Калифорнии!), снова остановился и снова услышал голоса.
- Эй?
- При-и-иве-ет!
На этот раз Линг чуть не выпрыгнул из этих модных дизайнерских походных ботинок Левого побережья. На этот раз он услышал оба голоса громко и отчетливо и с резонансом, который казался совершенно странным. Мистер Линг стоял, пошатываясь, на коленях, и ему пришло в голову, что эти голоса, возможно, даже не звучали в его ушах, что звучало каламбурно-абсурдно. Это последнее «привет», казалось, вызвало пульсацию в его голове, пульсацию, похожую на давление. «Это пиздец», - подумал он в своем лучшем членораздельном состоянии. И эта пульсация в голове билась вместе с пульсацией в штанах – все это было совершенно загадочно.
Еще более загадочным было то, что произошло дальше.
Из леса появились две фигуры – две фигуры в плащах, или, я бы сказал, две женские фигуры в плащах, и это не было бы необычным зрелищем, если бы он вернулся в Ла-Ла-Ленд, откуда он приехал. Лос-Анджелес был набит до жабр долбанутыми, чокнутыми цыпочками, которые одевались в Хэллоуинское дерьмо, когда был не Хэллоуин. Но ведь он не в Лос-Анджелесе, не так ли? Нет, он стоял в глухих дебрях Западной Вирджинии, а не Ла-Ла-Лэнде, он был в Землях Деревенщин.
- Хм, привет, - поздоровался Линг, но больше он не знал, что сказать.
Две женщины в плащах посмотрели на него и улыбнулись. Их плащи с капюшонами блестели, как черные пластиковые плащи, в которых было невыносимо жарко, но ни на одном белом лбу не было ни капли пота, и именно тогда Линг заметил, насколько белы были эти лбы, и их горло, и кожа, видневшаяся в V-образных местах, где их плащи были стянуты вместе. На них были высокие блестящие черные сапоги, которые открывали только голые белые колени и, может быть, дюйм бедер – тоже очень, очень белые. Эти женщины были более чем бледны. Маленький кусочек их кожи, который был виден, был настолько белым, насколько это вообще возможно, как бумага на ярком экране компьютера. Их глаза были закрыты черными солнцезащитными
