Кодзи Судзуки - Кольцо (другой перевод)

У туннеля было звонкое название — Танна. И звук, с которым несущаяся машина рассекала воздух, очень напоминал это название. Оранжевые гирлянды извивались вдоль стен туннеля, поэтому все вокруг, включая и руки водителя, окрасилось в густой оранжевый цвет. В таком освещении привычные вещи сменили холодноватую спокойную гладкость на нервозную шероховатость.

Навстречу не попалось ни одной машины. Дворники с душераздирающим скрипом скребли по высохшему лобовому стеклу. Наконец Асакава их отключил. По его расчетам, к восьми он уже должен оказаться у цели. Дорога была пустынной, но жать на газ почему-то не хотелось. Подсознательно он чувствовал, что зря затеял эту поездку.

Сегодня в четыре двадцать пополудни в офисе у Асакавы с характерным булькающим писком заработал факс — это пришел ответ из редакционного отделения в Атами. Они получили запрос Асакавы и, выяснив все подробности, прислали ему отчет. Отчет, собственно, состоял из ксерокопии всех записей, сделанных в гостевой книге «Пасифик Лэнд» с двадцать седьмого по тридцатое августа включительно. Быстро пробежав глазами факс, Асакава чуть не ойкнул от радости. Интуиция его не подвела — в списках значились имена всех четырех.

Вот они: Юки Нонояма, Томоко Оиси, Харуко Цудзи и Такэхико Номи. В ночь с двадцать девятого на тридцатое компания сняла виллу Б-4. Понятно, что под именем Юки Ноноямы записался Сюити Ивата.

Таким образом, Асакаве удалось узнать время и место встречи: 29 августа, среда, вилла Б-4 на территории туристического комплекса «Пасифик Лэнд» в Южном Хаконэ. Ровно за неделю до таинственной смерти.

Асакава, не откладывая дела в долгий ящик, тут же набрал телефон гостиничной администрации «Пасифик Лэнд» и заказал номер Б-4 прямо на сегодня. Завтра в одиннадцать утра — редакционное заседание, на которое нельзя опаздывать. Он рассчитывал узнать все, что нужно, за одну ночь и быстро вернуться в Токио. «Самое главное, — думал он, — побывать там самому. Увидеть все своими глазами…» Он изнывал от нетерпения. Пытался представить себе, что ждет его в Хаконэ, но не мог…

Проехав сквозь туннель, Асакава затормозил на пропускном пункте — надо было платить за проезд. Он заранее приготовил три стойеновых монеты. Расплачиваясь, поинтересовался у человека в униформе: «Скажите, как отсюда добраться до „Пасифик Лэнд“? Я правильно еду?» Вопрос был излишним. Он прекрасно знал, куда ехать, сто раз сверялся по карте, но уж очень ему вдруг захотелось услышать человеческий голос. Поговорить с кем-нибудь.

— Поезжайте, как ехали. Увидите указатель и сразу поворачивайте налево, — ответил служащий и протянул Асакаве квитанцию.

«Откуда берутся деньги на зарплату рабочим на такой пустынной дороге? Это же абсолютно не окупается, — неожиданно подумал Асакава. — Сколько еще лет этот парень собирается проторчать в своей будке?»

«Парень» подозрительно взглянул на него. Ему не понравилось, что водитель вдруг погрузился в свои мысли и, кажется, не собирался ехать дальше. Заметив это, Асакава натянуто улыбнулся и тронулся с места.

Ему даже не верилось, что всего несколько часов назад он радовался по такой ничтожной причине, как наличие четырех фамилий — одна за другой — в гостиничной книге «Пасифик Лэнд».

Лица ребят, погибших ровно через неделю после совместной ночевки на берегу океана, появлялись и вновь исчезали перед внутренним взором Асакавы. Беззвучно смеясь, они словно говорили: «Послушай, друг, самое время повернуть назад». Но Асакава не собирался отступать, хотя журналистский инстинкт подсказывал ему, что лучше не браться за это дело в одиночку. Можно попросить помощи у Ёсино — тот наверняка согласился бы работать вместе, но всем известно, что два журналиста никогда не смогут договориться.

Все собранные ранее сведения Асакава записал в специальный блокнот и, кроме того, сохранил на дискете. Он был доволен своей работой и не собирался менять концепцию будущей статьи. Получалось, что ему нужен был не соавтор, а человек, который посодействует ему, не задавая лишних вопросов. Кто-нибудь, кто не станет совать нос не в свое дело, а просто поможет. Вообще-то у Асакавы как раз есть один такой знакомый, который вполне может согласиться на сотрудничество не ради личной выгоды, а ради интереса. К тому же этот человек преподает в университете и обладает необходимыми знаниями. Вдобавок, как и у всех внештатных преподавателей, у него бывает свободное время. Подходящая кандидатура, что ни говори. Единственное, что смущало Асакаву в его знакомом, — чрезмерная, доходящая иногда до странностей оригинальность характера.

Впереди, на склоне холма, Асакава увидел рекламный щит «Пасифик Лэнд». Никаких неоновых вывесок — ничем не примечательный белый стенд, на котором черной краской были написаны все подробности, представляющие интерес для проезжающих. Если пропустить момент, когда фары выхватывают белую поверхность стенда из темноты, можно еще очень долго ехать по темному шоссе, даже не подозревая, что ты прозевал нужный поворот.

Асакава съехал с трассы налево. Грунтовая дорога петляла через поля, поднимаясь в гору.

Слишком уж непрезентабельный подъезд для туристического комплекса. Асакава расстроился — ему казалось, что вот-вот он упрется в тупик. Приближался поворот. Ни одного фонаря вдоль проселка, разумеется, не было, приходилось ради собственной безопасности тащиться на первой скорости. Выскочит навстречу какой-нибудь лихач — и конец. Разминуться на узкой проселочной дороге вряд ли удастся.

Асакава даже и не заметил, когда прекратился дождь. Туннель Танна разделяет восток и запад, поэтому на въезде бывает одна погода, а на выезде уже другая. Как бы то ни было, а проселок вопреки ожиданиям заканчивался вовсе не тупиком. Все так же петляя, он доходил до водораздела и там расширялся, превращаясь в небольшую улочку, по краям которой, плотно прижавшись друг к другу, как опята, торчали аккуратные домики на продажу. Еще дальше улочка разрасталась до размеров небольшой двухполосной и к тому же асфальтированной дороги. По обеим сторонам этой «авеню» празднично сияли фонари.

Асакава до глубины души был поражен метаморфозой, произошедшей с проселком. Слишком уж неожиданно полевой пейзаж сменялся роскошным убранством владений «Пасифик Лэнд». Что за наваждение такое? Может быть, узкая, наполовину заросшая кукурузой и какой-то осокой полудорога-полутропа лишь примерещилась ему? Крайне неприятно ехать почти на ощупь по узкому желобу, все время ожидая, что через мгновение кто-то вылетит тебе навстречу из-за поворота… В стороне стояло высокое трехэтажное здание, перед которым — все к услугам туристов — раскинулась просторная автостоянка. В этом здании помещался ресторан и справочное бюро для посетителей. Асакава, не долго думая, припарковался рядом и зашел в гостиничный вестибюль. Посмотрел на часы — ровно восемь. Пока что все идет по плану. Откуда-то раздавался глухой стук. Это ниже по склону стучали мячами энтузиасты на четырех теннисных кортах, залитых желтоватым светом. Асакава присвистнул от удивления — все четыре площадки были заняты. Он не понимал этих людей, способных тащиться в такую даль только для того, чтобы во второй четверг октября в восемь часов вечера поиграть в теннис. За кортами далеко внизу открывался вид на сияющие огни портовых городов Мисима и Нумадза. Города стояли на краю черной как смоль бухты Тагоноура.