Сергей Саканский - Пугало. Ужас из далекого детства

– Теперь я начинаю считать, – сказал магистр Збруев. – Когда я досчитаю до десяти, ты проснешься. Раз…

Горин все еще бежал, видя, как перед ним на тропе мелькают босые ноги Анны.

– Два, три…

Горин увидел картину сверху: вот они бегут, маленькие, по тропе, а посреди огорода стоит, корчится, мучаясь на своем столбе страшное пугало с горящими глазами. Еще секунда, и оно выпрыгнет из земли, устремится за ними.

– Четыре, пять, шесть…

Будто чья-то огромная рука, с легкостью, словно куколку, сняла бегущего Горина с тропинки, избавив от этого кошмара, и он, все еще шевеля ногами в воздухе, вдруг перевернулся, опустился на что-то белое, мягкое.

– Семь, восемь, девять…

Горин лежал на кушетке, над ним склонился магистр, считая и тыча в него пальцем, в такт своим словам.

– Десять!

Горин открыл глаза.

– Ну, как, получилось? – поинтересовался магистр нарочито скучным голосом.

– На сей раз по… – Горин еще не владел языком. – По лучу…

Магистр протянул ему стакан воды. Горин с жадностью выпил, отметив, однако, что это вроде и не совсем вода…

– Дело вовсе не в том, что вы не поддаетесь гипнозу, – сказал магистр. – Гипнозу поддаются все. Только это зависит от квалификации гипнотизера, – скромно закончил он.

– Все было как наяву… – пробормотал Горин.

– Что именно?

– То, что произошло на огороде. Вернее, то, что нам всем тогда показалось.

– Как это могло показаться всем – одно и то же?

– Потому что мы выпили какой-то дряни. Это был наркотик, как я сейчас понимаю. То есть… Но ведь Игорь Кошелев пить отказался!

– То-то и оно…

– Вы хотите сказать, что это действительно было? И тогда, на огороде, пугало действительно ожило? Как деревянные солдаты Урфина Джюса?

– Я бы не стал торопиться с выводами, – серьезно, как будто речь шла о научном опыте, сказал магистр. – Но дыма без огня не бывает и что-то на том огороде действительно произошло… Любопытно другое. Этот состав, который вы сварили. Возможно, это не просто галлюциноген. Кстати, вы не помните, где вы тогда зарыли сундук?

– Нет…

И тут Горин все понял. Картина, до сих пор расплывчатая, склеилась воедино, будто бы на его глазах мультипликационно собрался пазл. Он сказал:

– А откуда вы, вообще, господин магистр, знаете, что мы зарыли сундук? Разве я вам об этом говорил?

Магистр Збруев на секунду смутился.

– Лично мне вы ничего не говорили. А вот в вашей статье об этом было написано.

Магистр нагнулся, поднял с пола номер «Страшилки», отряхнул, расправил и протянул Горину. Тот хотел было взять его в руки, но, увидев на обложке пугало, вздрогнул от нового наката страха. Очевидно, одной ногой он все еще находился там, в своем огородном кошмаре. Магистр наблюдал за ним с каким-то странным любопытством.

Хорошо. Пусть о сундуке он узнал именно из газеты. Но Горина озадачило само упоминание о сундуке. Кое-что встало на свои места. Магистр, похоже, считал себя колдуном, и сам искренне верил во всю эту чепуху. Не без основания, конечно: ведь удавался ему гипноз. И теперь ему нужен сундук колдуньи, откуда он почерпнет множество чудодейственных рецептов для своей деятельности…

И вовсе он никакой не шарлатан, а просто принадлежит к несчастным волшебникам типа «Б», то есть, он искренне верит в то, что делает… Но тогда зачем ему этот явно попсовый аппарат УВЧ?

И тут Горин понял, что дрожит мелкой дрожью, глядя на этот роботообразный аппарат. Аппарат с длинными коленчатыми руками, с черными резиновыми кругами вместо ладоней, слишком явно походил на пугало. Горин мотнул головой и снова посмотрел на аппарат. Страх не исчез. Горину показалось, что аппарат шевельнул рукой, развернул резиновую ладонь и как бы посмотрел на нее.

Магистр, проследив направление его взгляда, встал между Гориным и аппаратом, загородив его. Странно, но Збруев почему-то почувствовал, что от этого неуклюжего устройства исходит волна страха. Может быть, не только Горин ощущал ее? Или…

Горин силился вспомнить, но не мог… Он видел картину: магистр склоняется над ним, шевелит губами… Губы раскрываются каким-то взрывным звуком, затем вытягиваются в трубочку. Будто бы он говорит что-то вроде: Пу… Пугало…

Зачем? Зачем он говорил это?

И вдруг за спиной Горина раскрылась дверь. Потянуло свежей волной воздуха, запахом цветущей сирени. Бумаги на столе зашевелились. Но сирень-то давно отцвела, и сейчас уже должно пахнуть липой… Горин оглянулся. В дверном проеме, точно такая же, как и тогда, в редакции, точно так же одетая – в короткое васильковое платье – стояла Анна.

Горин, что называется, не верил своим глазам. Как она могла оказаться здесь? Анна, казалось, была не меньше, чем Горин, удивлена этой встречей. Несколько секунд длилась немая сцена: Горин, вывернувший голову назад, в сторону двери, Анна, опершаяся на дверной косяк, магистр Збруев, будто исполнявший, с номером «Московской страшилки» в руке, какую-то рекламную акцию: «Вы еще не поставили себе самое изящное в мире огородное пугало? Тогда я иду к вам!»

Первой нарушила молчание Анна, в какой-то степени прояснив ситуацию:

– Значит, и ты тоже тут лечишься?

Вот как: выходит, что она у магистра лечится. Интересно, от чего?

– А вот это врачебная тайна, – как бы прочитал его мысли магистр, хотя отвечал он, конечно, на реплику Анны.

– Врачебная тайна бывает у врачей, – угрюмо заметил Горин.

– А это вы, батенька, напрасно! Диплом врача у меня есть. Я, между прочим, когда-то работал на станции «скорой помощи».

И тут Горин вспомнил. Ну, конечно же! Несколько лет назад в «Вечерке» была статья, называвшаяся «Магистр в законе» или что-то в этом роде. Горин посмотрел на Збруева несколько под другим углом своего любопытства…

– Между нами говоря, – добавил тот, – у вас обоих одна общая тайна. Можно, я расскажу, Анна Васильевна?

Анна повела плечами, давая понять, что ничего не имеет против.

– Ну а вы меня поправьте, если что… Некоторое время назад госпожа Вихрова обратилась ко мне, известному в своей области специалисту. Ведь, как это и сказано в рекламной статье, которую вы обо мне пишите, я активно использую практику психоанализа. В том числе – и на почве избавления от всяческих фобий. В данном случае, у пациента наблюдалась фобия, развившаяся из детских страхов. Еще несколько сеансов умеренной терапии, и с этим будет покончено навсегда.

Так вот оно что! – подумал Горин. – Значит, ему вовсе не померещилось, что магистр, танцуя над ним, когда он лежал на кушетке, повторял слово «пугало». Похоже, что он и его взялся тут «лечить»…

– Случай с госпожой Вихровой изрядно запущен. Тот колдовской ритуал, который вы провели в детстве, действует до сих пор. Произошло серьезное повреждение ауры, которое надо устранить. Для этого необходимо повторить ритуал, в тех же самых условиях.