Мария Бережная - Дом без номера

Хлоя не подвела – и скоро над домом нависла большая туча.

Вышивальщица (а сейчас она была именно Вышивальщицей, а потом уже Прядильщицей и Вязальщицей) взяла пакетик шоколада и, накинув палантин, выскользнула из квартиры.

Клик-Клак, открыв дверь, уже ждал ее.

Сталь его взгляда утонула в теплом золоте ее глаз.

Очень стараясь не дрожать – ведь он кожей ощущал каждую каплю дождя, падающую снаружи, как болезненный ожог, – Клик-Клак осторожно поцеловал тонкую ладошку девушки, погладил длинные пальцы с коротко обрезанными ногтями. Самая большая смелость, которую он мог себе позволить.

– Я сварю шоколад, – тихо сказала Прядильщица, глядя, как и без того белое лицо Клик-Клака становится еще бледнее.

– Я нашел мандариновые цукаты. Давай попробуем добавить их в шоколад?

Прядильщица кивнула.

А потом она снова сидела у окна, уткнувшись подбородком в колени, и смотрела на дождь, а Клик-Клак – на нее.

Глава 16

Помолвка Мими

Дом, ты слышал? Иногда они все-таки справляются сами! Это довольно неожиданно, особенно когда уже привык быть нужным всегда и везде.

Но я всё равно присмотрю за ними немного. Что? Да просто, для порядка. Мало ли. Нет-нет, я им не помешаю! Я тихонько.

«Старый Генрих… Старый-старый вояка Генрих!» – полковник смотрел в окно и с удовольствием предавался грустным мыслям. Когда их количество дошло до такой степени, что голова отяжелела и кресло-качалка начало раскачиваться без участия в этом самого Генриха, полковник встал.

Почему-то все в этом доме любят смотреть в окно. Как ни зайдешь к кому-нибудь из соседей в гости – хозяин обязательно стоит или сидит у окна.

Вот и сегодня, когда Генрих прошелся по соседям, чтобы прояснить планы на Рождество (этот праздник они всегда встречают всем Домом), он успел заметить, как шумная Софа с удовольствием переругивалась с Хаимом через окно – и у них было «пгактически лето»; Мими мечтательно сидела на подоконнике и общипывала герань; Клик-Клак настраивал телескоп.

Каждый смотрел в окно. Только Варцлав сидел на своем обычном месте – на самом верхнем ряду почтовых ящиков.

– Интересно, почему? – спросил полковник самого себя, чтобы хоть чем-то заняться.

На самом деле сегодня он принял одно очень важное решение. Безумно важное и неподъемно тяжелое. И теперь, когда он наконец-то наметил себе дорогу, как человек военный, полковник не мог с нее сойти, но как человек влюбленный, Генрих искренне пытался найти причину, чтобы отложить всё на потом.

Ну хоть как-нибудь!

Можно сначала прибраться.

Можно еще разок пройтись по соседям.

Или разгадать загадку с окнами…

– Деда, мы за хлебом! Чего тебе купить? – хором пропели близняшки, влетев в квартиру Генриха.

– Какой я вам дед?! – громко рыкнул тот и подхватил на руки сразу обеих девочек.

На самом деле полковнику было всего сорок девять, хотя выглядел он гораздо старше. Военные люди все такие – время для них поначалу идет немного быстрее, но зато потом долго стоит на одном месте.

– Марина? А ты Карина или Алина? – шутливо спросил он, взъерошив одну из лохматых голов.

– О! А у тебя тут листья падают! А у нас уже зима! Очень Новый год хочется! – заявила Карина или Алина, подойдя к окну полковника.

Люди в Доме без номера очень любили свои окна – они показывали именно то, что в этот момент хотел увидеть человек. Или же показывали для каждого свой город и свой мир.

– А когда мама с папой подходят к вашему окну, они тоже видят зиму? – осторожно спросил Генрих.

– Да. Поэтому сегодня нас слишком тепло одели, – ответили девочки и, шумно попрощавшись, оставили Генриха наедине с его загадкой.

Вернее, уже отгадкой. Получается, что окна – отражение души и желаний хозяина.

Интересно, а что там видит она?

Грустные мысли снова заполнили голову.

Генрих закурил трубку. Привычно скрипнула дверь, и в гостиной появился Черный Господин. Он теперь всегда, прежде чем возникнуть в комнате, тактично скрипел дверью, чтобы не помешать живым. Последнее время призрак приходил, когда Генрих начинал раскуривать трубку, и оставался, пока аромат табака витал в воздухе.

Сегодня призрак был так же молчалив, как обычно. С тех пор, как он бросил читать вслух свои жуткие стихи и в его после-жизни появилась Белая Дама, Черный Господин перестал говорить. Видимо, им с Дамой невероятно уютно вдвоем, там – в их молчании.

– Да. Ты прав, мой друг: я отчаянно трушу. Никогда не трусил, а сейчас, не поверишь, даже поджилки трясутся… Вот ведь старый олух!

Господин кривовато улыбнулся. Собеседник из него так себе. Обычно он смотрел на говорящего в упор, прожигая насквозь взглядом черных глаз. «Как душу поджаривает», – описала как-то его взгляд Прядильщица, Вязальщица и Вышивальщица. Иногда призрак смотрел на человека вскользь, взглядом рассеянного гения. Он и стал бы гением, но увы – умер и оказался лишь одним из обитателей Дома. Только когда рядом появлялась Белая Дама, лицо Господина смягчалось.

Он вдруг усмехнулся, порывисто встал и сочувственно, словно был в курсе грустных мыслей полковника, похлопал того по плечу. А там, где он сидел, на подоконнике осталась лежать невероятно прекрасная фиолетовая роза. Видимо, таким образом призрак давал понять, что одобряет решение Генриха.

Полковник осторожно взял цветок в руки.

– Двум смертям не бывать, одной не миновать! – подбодрил он себя и вышел из квартиры.

Ему нужно было подняться всего на один этаж, но каждая ступенька казалась ему персональной Голгофой.

Генрих панически боялся потерять ее, изменив что-то в своей и ее жизни. Боялся, что она перестанет доверять ему и так же нежно и чуть покровительственно улыбаться.

А если она…? Хватит «если»!

Генрих решительно подошел к двери.

Поправил свитер.

Взъерошил волосы и осторожно постучал.

– Входите! – пропел любимый голос.

Из квартиры Мими, прежде чем полковник успел сделать шаг внутрь, царственно выплыла Белая Дама и ободряюще кивнула ему. Генрих проводил фигуру взглядом, а когда обернулся, его плеч коснулись две теплые ладони.

Мими, по мнению Генриха, умела улыбаться так, что можно забыть обо всем на свете. Поэтому он даже хотел записать на ладони цель своего визита.

Но ему это не понадобилось.

Через некоторое время из квартиры Мими вышел уже не просто «старый вояка Генрих». Вышел счастливый жених – человек, с плеч которого свалился огромный груз, и теперь он прикладывал все усилия, чтобы не взмыть к потолку, как огромный радостный воздушный шар. Или дирижабль? Он же все-таки солидный мужчина, полковник, – не пристало ему парить в воздухе, как всякие там воздушные шарики!