Ольга Панова - Особняк

Елена задумчиво перевела взгляд на языки огня в камине. В словах Афанасия она искала рациональное зерно, способное объяснить все происходящее в особняке. Однако все сказанное им казалось каким-то несерьезным.

– Причем тут сад? Мне отчего-то кажется, что ты ошибаешься. Здесь дело совершенно в ином. Все погибшие были чужаками в особняке. Я думаю, надо искать причину проклятья именно в этом направлении.

Горбун снова опустил голову и посмотрел на свои загрубевшие руки. Тем временем, Елена продолжила:

– Если следовать этой логике, то ты тоже в особняке новый человек. Чужак. Значит, проклятье может коснуться и тебя. Афанасий, ты крещеный?

– Да.

– И твой нательный крестик при тебе?

– Я всегда его ношу под рубашкой.

Елена опустила ноги и поднялась с кресла. Из верхнего ящика комода что-то вынула и направилась к горбуну.

– Мне не хочется терять тебя. Возьми амулет и держи всегда при себе. Он будет хранить от зла и бед.

И она вложила ему в руки серебряный медальон в виде крупной снежинки. Афанасий тихо поблагодарил свою хозяйку и принял подарок.

– Носи его всегда на виду, когда находишься в саду. Не прячь в карманах и не снимай.

Она погладила горбуна по голове и отступила на шаг назад к камину.

– Прости, что ввязала тебя во все это. Просто не могла не воспользоваться сложившейся ситуацией. Садовник внезапно скончался, и его место освободилось. А ты единственный верный слуга, которому я могу доверять.

Афанасий пожал плечами:

– Я всегда к вашим услугам, моя госпожа.

– Ступай, я устала. Завтра поговорим.

Горбун склонился в поклоне и бесшумно вышел из комнаты.

Елену всегда интересовало все необычное и интересное. С тех самых пор как услышала все эти истории про проклятый особняк, она для себя решила в этом разобраться. Для начала расспросила всех знакомых и родственников, что им известно об этом доме. Затем подключила своего слугу Афанасия.

Что-то было в этом особняке опасное, что-то сверхъестественное и необъяснимое. Никто из жителей города не знал, где правда, а где вымысел. Многие считали все происходящее выдумкой, легендой. Однако Елена так не считала.

В комнате было уютно и тепло. Подавив зевок, девушка направилась к своей постели. Скинула на спинку халат, отбросила белье и надела приготовленную кормилицей ночную сорочку.

Пуховые подушки и теплое одеяло пахли лавандой. Елена легла на спину и погрузилась в воспоминания.

Безмятежное детство в окружении любящих родителей длилось недолго. В судьбу вмешалось несчастье. Ее мать погибла при родах. Врач ничем не смог помочь.

С той поры маленькая Елена стала реже видеть родного отца, который искал утешения в работе. Пропадал целыми днями, а приходил только поздней ночью, когда девочка уже мирно спала в своей постели.

Безутешный в своем горе, он не знал, что его дочь страдает не меньше него. Лишившись материнской ласки, поддержки отца, на какое-то время Елена осталась совершенно одна.

Однажды у нее поднялась температура. Кормилица вызвала доктора, который изрек модное слово в медицине – грипп. Вопреки всем прогнозам выздороветь через неделю не удалось, Елене становилось хуже.

Девочка слегла и перестала ходить. Еще через день перестала узнавать Ларису и слуг. Вот тогда-то отец забил тревогу. Каждый день вызывал новых лекарей, пытаясь понять, что с его дочерью. Однако те беспомощно разводили руками, призывая уповать на Господа.

Глубокой ночью, когда весь дом спал, в дом вошла старая знахарка. Лариса тайно провела ее по черной лестнице в покои умирающей Елены.

Колдунья оглядела комнату, подошла к столику, что стоял у камина, и велела принести ведро ключевой воды. Цепкими пальцами извлекла из своей бесформенной сумки медный котелок, затем маленький сундучок с навесным замком. Вынула из-за пазухи крошечный ключик, который вставила в замочек.

– Что стоишь? – ее черные глаза зло сверкнули, глядя на кормилицу. – Достань чистое белье, большое полотенце и простыни.

Ларисе не нужно было повторять дважды. Она кинулась исполнять сказанное в тот же миг. Когда все было готово, она села на кровать и посмотрела на спящую девочку. На ее лбу выступили капельки пота.

– У нее температура, – она откинула прядь волос с ее лица и положила холодный компресс.

– Отойди, не мешай!

Колдунья подошла к кровати и посмотрела на девочку. Костлявыми пальцами коснулась шеи и плеч. Затем вместе с кормилицей стянула с Елены влажную сорочку и оглядела все тело. Девочка была слишком худенькой, даже тощей. Из-под бледной кожи торчали ребра и кости.

Кормилица еле слышно всхлипнула:

– Вы сможете ей помочь?

– Что плачешь? Не на похоронах, чай! – оборвала ее знахарка, затем более мягко прошептала: – И не таких с того света вытаскивала. Воды принесла?

– Сейчас.

Уже через несколько минут ведро с водой стояло у камина. Колдунья повесила наполненный котелок над огнем. Открыла сундучок, из которого извлекла бледно-розовую склянку. Как по волшебству, в ее руках появилась длинная серебряная ложечка. Откупорив крышечку, подцепила несколько капель этой субстанции и тут же бросила в котелок.

Из сумки вынула полотняной мешок. Развязав тесемки, вынула еще несколько мешочков поменьше. Из одного из них взяла сухие веточки, которые надломила в ладонях и бросила в котелок.

К тому времени, как вода в нем забурлила, колдунья склонилась над огнем и стала медленно помешивать, одновременно бормоча заклятье.

Наконец снадобье было готово. Скрюченными пальцами она вынула маленькую чашечку из сундучка и наполнила мутной субстанцией из котелка.

– Дай девчонке, пусть выпьет все до капли.

Кормилица трясущимися руками взяла чашечку и направилась к кровати больной. За спиной раздался недовольный голос колдуньи:

– Что руки так трясутся? Не ровен час прольешь все зелье. Никакого проку от этого не будет. Возьми себя в руки и действуй.

Лариса понимала, что перечить ей нельзя. Кто знает, во что это выльется? Не дай Бог, наложит проклятье. Женщина медленно подошла к изголовью кровати и склонилась над лицом Елены.

– Девочка моя, услышь мой голос. Тебе нужно выпить это зелье, оно спасет тебя. Ну же, давай, проснись.

Одной рукой она приподняла голову спящей Елены и похлопала по впалым щекам. Девушка приоткрыла глаза. Пользуясь возможностью, Лариса поднесла к ее сухим губам чашечку со снадобьем.

– Пей, тебе станет легче.

Девушка медленно осушила чашку и устало откинулась на подушки. Лариса промокнула ей губы батистовым платком.

– Перестань плакать, – колдунья словно выросла перед постелью, – возьми себя в руки. Вон лучше сядь у камина и помолись. Не стой тут.